Война 2011. Против НАТО - Федор Березин

С перегрузкой «изделий» следует торопиться. Наземная оборона дивизиона чересчур хлипкая штука. Собранные с мира по нитке комбатанты с некомбатантами — все же не танковый полк. Если бы вокруг была иракская пустыня, а не урбанизированный Донбасс, возможно, стоило бы пустить в направлении врага парочку ракет. Просто так, для острастки, дабы убавить наступательный порыв. Но сейчас лучшее, что можно сделать для обороняющихся, это убраться подальше, дабы дать им возможность бросить позицию и отступить. Потеющие на перегрузке почти семисоткилограммовых ЗУР солдатики прекрасно помнят об этом и стараются вовсю, не хуже чем предки строившие социализм.

Тщательное планированье боевых операций — вариант выигрышный. Просто он всегда запаздывает. Всегда кто-то и где-то платит за ваши циркульные обводы, поясняющие таблички и пластилиновые модельки ландшафта настоящей кровью: льет ее литрами, отыгрывая секунду-другую на ваше покуривание над транспортиром. Неожиданность — вот истинная муза боевого рейдерства. Она просто сваливается и крушит на фиг все просчитанные вероятности, опечатанные красные пакеты и прочую туфту арифметизированного мира. Она ему не попутчица, она перпендикулярный монорельс ко всему и вся.

Лейтенант Шелуханов офонаревает. В городе творится черт знает что, а в штабе полка покой и уют. Намедни он проехал на своем «Москвиче» мимо нескольких десятков кварталов. В форме ехать неудобно: люди смотрят и открывают рты от изумления. В Донецке свободно шастают неприятельские патрули, а этот «захистник Батьківщині»[120]запросто едет на машине по улицам, с него как с гуся вода. С завтрашнего дня буду переодеваться в гражданку, дает себе слово Константин Шелуханов. Ныне лейтенант в карауле. Их 156-й зенитный ракетный полк ПВО просто какой-то «глаз урагана». Везде всех давно разоружили, а они несут службу с автоматами. Караул, конечно, так себе, мелочевка. Два поста, причем один исключительно ночной. То есть, в отличие от нормального, на него назначены не три караульных, а всего двое. Но зато другой, у знамени части, тот, как положено — три смены. Итого, под командой лейтенанта Шелуханова, пять вооруженных молодчиков, плюс сержант — разводящий и помощник начкара. Целая боевая группа. С ней же можно…

Константин Шелуханов мечтает об этом уже шестые сутки. Они, с напарником — старлеем Бабичем, ходят «через день — на ремень». Черт побери! Умножаем на два, и в итоге это уже две боевые группы, с двумя офицерами, причем в момент смены они сконцентрированы в одном месте в одно время. Правда, бунта, покуда, не случилось. Может, звания участников маловаты? В конце-концов, наличествует еще дежурный по части. Да и вообще, в оружейке хоть и не густо по огнестрельным делам, но, по крайней мере, офицеров штаба вооружить вполне получится. Но никто из командования решения не принимает. Конечно, если разобраться, то чему удивляться? По слухам, клерки подполковничьих званий разъезжают по области и «передают под ключ» боевые дивизионы и локаторы разведки. В смысле, делают обратную операцию. Ибо турецкое командование, конечно же, не использует ЗРДН-ы по назначению, а просто нейтрализует потенциальную угрозу. Правда, офицерские курилки переполнены непроверенной информацией. Вроде как где-то, какая-то жизнь еще теплится. (Поскольку из-за караульной службы лейтенант несколько отстранен от остальных офицеров, то до сей поры понятия не имеет о бунте майора Корепанова, вылившемся в настоящую стрельбу).

В данный момент Шелуханов грезит на ходу. Он как раз ведет новую смену к знамени части. Относительно постов караулка расположена по-идиотски. Сама она вблизи казармы, а оба поста в разных концах, причем топать к ним приходится вне расположения части, то есть, через обычную, доступную любому гражданскому шпаку местность. Благо тут вокруг заборы неких разворованных предприятий, а не жилая зона. А то, Константину Шелуханову с солдатиками пришлось бы брести на смену опустив голову и пряча пылающие от стыда лица. Может и караульных следует переодеть в гражданку? Шелуханов в ужасе от перспективы.

Вот именно в таком настроении измученной совести он и оказывается у калитки штаба, когда оттуда конвоируется командир «сто пятьдесят шестого» полка генерал Редька.

Похоже, да и хочется верить, если честно, здесь какие-то сто годков кряду не призываемые резервисты, или вообще новобранцы, к тому же без офицера. А что еще предполагать, когда шестиколесная бронештуковина «Пиранья» после подрыва передней машины так увлекается засеванием пейзажа 14,5-миллиметровыми пулями, что тоже замирает на месте, да к тому же на мосту. Правда, подглядывать за ним непрерывно не получается: страшно лишний раз высовываться, да и некогда, ибо смена позиции важнее. Не исключено, конечно, что все не так браво, как кажется. Может, просто машина замерла для высадки десанта. Замерла, покуда они вошкаются, выбираясь через заднюю, плохо видимую отсюда створку. Вдруг даже, под защитой брони прыгают с мостика и перебираются на другую сторону речки по дну? В конце-концов, тут совсем неглубоко, Беда специально заставлял новое пополнение переходить речушку, дабы заодно с ускоренным курсом «молодого бойца» промерить глубины — по грудь, не более.

Когда Нелесный с помощниками добирается до оговоренной позиции, там уже наблюдается товарищ майор Шмалько. У него в руках последний гранатометный заряд.

— Прибыли? — спрашивает весьма громко, ибо как раз в этот момент треск турецкого «Браунинга» смолкает: может у них еще и патроны кончились? — Давай сюда!

Некоторое время они возятся с зарядкой гранатомета и снятием чеки.

— Передохни, — говорит командир давно сгинувшего в пучине войны батальона, имея в виду Нелесного. Сам выглядывает из укрытия и подтягивает РПГ-16.

Как раз в это время турецкая «Пиранья» начинает наконец двигаться. Но не слишком резво. Из двух зол — отступить и попытаться проехать по дну, или просто сбросить вниз застрявший посреди моста, с девяностопроцентной вероятностью мертвым экипажем, «Драгун» турки выбирают второе. Самоуверенные ребята! Драгун, хоть и четырехколесный, но с пушечной башней наверху — весит он много, а «Пиранья», на вид, пожиже будет. Тем не менее, бронетранспортер швейцарского производства втыкается в переднюю машину, у которой вовсю дымят пулестойкие покрышки, и упирается рогом. Именно в этом натужном усилии его и подсекает Андрей Валентинович. Это просто какое-то кино: теперь на мосту сразу две раздолбанных броневых единицы.

Один из дивизионных солдатиков, Витя Знобин, высовывается из укрытия, и смотрит на случившийся посреди мостика погром.

— Обалдеть, — констатирует он, поворачиваясь и глядя на всех круглыми от удивления глазами. Как раз в этот момент в его голову, с правой стороны, входит пуля 5,56. Наверное вовремя, ибо именно сейчас его примеру хотели последовать двое других оборонщиков.

— Лежать, мудилы! — рявкает Шмалько злобно. — Отползаем, твою мать!

Все подчиняются беспрекословно. Никто даже не думает оттаскивать поплатившегося за любопытство. Поверху чьи-то недобрые пули режут на части листву.