Приморская академия, или Ты просто пока не привык - Милена Завойчинская

— Не-а, они ночные существа. Надо их чем-то подбодрить. У кого есть капустные или виноградные листья? — обвел нас всех взглядом Керро.

— Ты бы еще спросил, нет ли тут у нас грядок со свежими огурцами, — хихикнула я. — Кто побежит в столовую за кормом для наших скакунов?

— А кстати, ведь время ужина, — сообщил Эдир, и у него в животе громко заурчало.

Пришлось нам отложить забег и сходить всем на трапезу. После ужина мы выклянчили немного сырых овощей, объяснив, что это для наших питомцев — улиток. Над нами посмеялись, но выдали обрезки, сказав, что и этого хватит. Много улитки не съедят, а в тепле овощи сгниют. Пообещали снабжать по мере необходимости.

Вечер получился весьма озорным и бодрым. Наши скакуны оказались неторопливыми и ленивыми. Их приходилось подбадривать, заманивать вкусным кусочком огурчика. Мы скандировали им стишки-нескладушки, которые должны были простимулировать к победе…

Улиточные бега оказались на редкость азартным и веселым занятием. Правда, весело было только нам, эти рогатые слизняки плевать хотели на желания своих неожиданных хозяев.

Но к полуночи у нас таки определился победитель. Им, точнее ею, стала рогатая тварюшка Марты. Героиня сегодняшнего вечера носила гордое имя Апполинария-Мерандолина. Мы обхохотались, когда была озвучена эта громоздкая кличка, которая еле вместилась на панцире, да и то крохотными буковками.

А проиграл Джузеппе, чем очень огорчил своего хозяина. Но Марко смирился и пообещал, что с него проигрыш. Вкусное он нам обеспечит.

Моя улитка приползла к финишу третьей, что еще раз доказало: прыткие Амиральды — это страшная сила. Пусть и не победительницы, но и не в числе отстающих.

В один из вечеров накануне выходных мы с друзьями долго сидели у нас. Сначала по устоявшейся уже традиции устроили улиточные бега. Наши питомцы жили не тужили, каждый у своего хозяина. Поначалу, конечно, ребята пытались их всех оставить у нас. Мол, места больше и всё такое. Но я пошла на принцип и заявила, что так нечестно. Завел скотинку — будь любезен ухаживать за ней, кормить, поить и убирать жилище. Аргумент, что якобы они никого не заводили, а это я им навязала этих склизких и не слишком-то симпатичных питомцев, я отмела.

Первой тогда согласилась Марта. Посмеялась и заявила, что это будет даже интересно. Особенно любопытно ей взглянуть на реакцию соседок по комнате, с которыми у нее за год отношения так и не наладились. Ну а раз Марта согласилась, а я против того, чтобы они оставили «скакунов» у меня, пришлось и парням забрать улиток. Так что теперь по вечерам они приходили к нам с банкой, в которой обитала четверка их склизких питомцев.

Так вот, засиделись мы допоздна за очередными улиточными бегами. Да и заболтались, благо улитки «бегут» так медленно, что можно успеть обсудить всё на свете. Как-то незаметно речь перескочила на мой таз, который щит. Парни попросили его принести…

А в итоге мы не углядели за нашими скакунами, и двое из них заползли на щит.

— Фу-у-у! — воскликнула я, увидев атаку слизняков на мой стальной трофей. — Теперь придется отмывать.

— Да ладно тебе, Элька, — хохотнул Эдир и быстро протер поверхность щита, сначала вернув беглецов на беговую дорожку.

Над моей брезгливой гримасой все посмеялись, и никто, вот никто не понял. Грубые бесчувственные люди!

Наконец ребята ушли в свои комнаты, забрав рогатенышх питомцев. Наших Марко посадил в банку (мы сжульничали, и Амиральда и Джузеппе жили вместе) и поставил на подоконник.

А я брезгливо, за самый край подхватила щит и на вытянутых руках понесла в ванную. Я же все равно не угомонюсь, если буду знать, что на нем высохшая слизь. Пакость какая!

— Рыжая, да оставь ты его в покое, — со смешком прокомментировал мои действия Марко. — Это ведь щит. Ты думаешь, стражники его после каждого дня использования мыли и стерилизовали?

— Пф-ф! — сморщила я нос и гордо удалилась. Я лучше знаю, что и как мне делать с моей вещью.

Оставив оскверненный улитками щит в ванной на полу, я сначала постелила постель и убрала платье в шкаф. После этого приняла душ, облачилась перед зеркалом в симпатичный кружевной комплект, в котором обычно спала. Сунула ноги в домашние шлепанцы на каблучке и занялась щитом. Брезгливо подхватила его за края и опустила в ванну. Некоторое время у меня ушло на то, чтобы хорошенечко полить его водой из душа. Потом немного жидкого мыла, и снова обильное омовение…

И лишь после этого я выключила воду. Щит стоял в ванне, с него стекала вода, а я вытирала руки полотенцем, лениво блуждая взглядом по стенам. И тут я увидела его!

Он был черный, огромный, волосатый, с длинными мохнатыми ногами и жирным тельцем.

— А-а-а! — завизжала я, вытаращившись на этого монстра.

А пауки — монстры, я точно знаю. Они мух ловят и жрут. Живьем. А даже если и не живьем, то ситуации это не меняет. Все равно монстры. К тому же омерзительные!

Дальше я действовала на рефлексах. Знаю, это негуманно, но боюсь я пауков. А если я чего-то боюсь, то не убегаю, а… Маг я, в конце концов, или не маг?

Откровенно говоря, в данный момент я действовала не как маг огня, а как истеричная девчонка. Поскольку вместо того чтобы спалить отвратительную тварь, проникшую в мою ванную и устроившую потрясение для моей нежной и тонкой натуры, я схватила мокрый еще щит и с размаху ударила им по пауку.

Звук от соприкосновения тяжелой стальной штуковины со стеной, покрытой керамической плиткой, получился поистине сокрушающий. Я аж оглохла на миг.

А в следующее мгновение снова завизжала, потому что меня унесло вперед. Та часть стены, по которой я ударила, оказалась вовсе не стеной, а тонкой перегородкой, закрывающей проход в… куда-то. И вот в это неизвестное «куда-то» я сейчас летела.

Жизнь у меня непростая, учитывая крайне беспокойную натуру падать приходилось неоднократно. Один спуск с ледяной горы чего стоил, а потому я исхитрилась каким-то немыслимым образом очутиться на щите, стоя на четвереньках. Понятия не имею как. Наверное, у меня в роду и правда были кошки.

И вот летим мы в кромешной темноте. Я ору, вцепившись пальцами в передний край щита, а он… Та-а-ак, а он не летит, а, судя по звуку и ощущениям, съезжает по лестнице.

Поэтому и крик у меня был примерно такой: «А-а! А-а! А-а!» Это мы перескакивали с одной ступеньки на другую.

И вокруг темень, хоть глаз выколи. А у меня руки заняты, я же за щит держусь, чтобы ехать на нем, а не на собственной пятой точке или того хуже — не катиться кубарем. Мне моя шея, а также ребра, руки, ноги и прочие части тела еще дороги.

— А-а! А! — на последнем взвизге мы с щитом во что-то врезались и покатились все-таки кубарем в обнимку, а я прикусила язык и замолчала.

И лишь умолкнув, я услышала грохот, доносящийся откуда-то сверху, и крик Марко: