Невеста в облаках - Елена Ларина

скоро войдет в зону берлинского аэропорта», -сказало бортовое радио.

Через сорок минут мы сели. Пассажиры пошли по коридору, я поймала Валерин взгляд – у меня оставались еще дела в самолете, но я отпросилась у командира на десять минут и пошла за ним. Я не знала, что мне делать. Из багажного отделения привезли клетку с собакой. Он прошел таможню и пограничный контроль, я видела. Я стояла у барьера, по эту сторону – а он был уже по ту, уже в Германии, совершенно свободный – обернулся и посмотрел на меня. И я поняла, что он не отстанет. Что он никуда не уйдет и будет меня там ждать.

И тут я увидела Хельмута. Он вошел, как всегда входил, чтобы подождать меня у двери, – и как всегда с цветами. Еще несколько шагов – и он увидит Валеру. Я выскочила вперед, побежала к нему, чтобы опередить, – но тут он обернулся и сам все понял. Валера стоял у стены, глядел на меня и улыбался. Я остановилась. Хельмут постоял, посмотрел на меня, на Валеру, на то, как я перевожу взгляд с одного на другого… Он понял все единственно возможным способом. Аккуратно положил букет цветов в урну у двери и пошел к своей машине.

А Валера все стоял и улыбался. Он не хотел подходить ко мне сейчас, ему это было не нужно и опасно – зачем показывать кому-то, что мы вместе. Он был уверен, что теперь-то уж все точно решено. И, как всегда, в его пользу.

По залу ходил полицейский – немолодой, толстый усатый немецкий полицейский, опора порядка. На меня он внимания не обращал – я была ему уже хорошо знакома – из персонала. Когда он в очередной раз прошел мимо, даже не обернувшись в мою сторону, я дотронулась до его плеча.

– Сержант!

– Что, фройляйн?

– У меня есть подозрение, что этот пассажир – там, у стены – везет наркотики. Он летел нашим рейсом. Таможня проверила его, но не проверила его собаку. У меня есть серьезные подозрения, сержант.

– Мы проверим немедленно, фройляйн. Никуда не уходите.

– Сейчас, сейчас, мне только на минуту надо выйти на улицу…

И я выбежала на улицу и с криком «Хельмут!» бросилась за отъезжающей машиной. Я бежала за ней до тех пор, пока он не остановился.

Я добежала – и стояла у машины, не видя его сквозь тонированное стекло. Наконец он открыл мне дверь. Я села.

– Хельмут… Почему ты уехал?

– Регина… Я видел его. Ты хочешь быть с ним – я не могу держать тебя силой.

– Я не хочу! Мне будет с ним плохо, и уже было плохо, мне вообще с ним – плохо.

– Что ж, если плохо с ним – оставайся, – медленно сказал он.

– Хельмут, ты не понимаешь! Я с тобой хочу остаться! Мне хорошо с тобой. У меня никого, кроме тебя, нет. Я… люблю тебя.

– Не надо этого говорить, Регина.

– Ты думаешь, я тебе вру? Я тебя давно люблю. Ты просто так закрылся от этого мира, что поверить не можешь – и сам себя и меня убеждаешь, что я тебя полюбить не могу. А я давно уже… Я твоя жена, Хельмут, и я тебя люблю. Мне ни с кем, никогда не было так хорошо, как с тобой. Все. Можешь ехать, если не веришь.

Он кусал губы и старался не смотреть на меня – смотрел вперед, туда, откуда к нам уже приближался служащий аэропорта с требованием «проезжать и не задерживать».

– А почему ты… Почему он здесь?

– Потому что ему нужна была моя помощь. То есть что я тебе, врать что ли буду – потому что он меня шантажирует. Тобой, да, тобой! Тем, что если я не сделаю то, что он от меня хочет, он будет вредить тебе. Не смотри на меня так, Хельмут, я не затем тебе это рассказываю, чтобы ты меня спасал. Просто чтобы ты знал.

– Что он хочет от тебя?!

– Это уже неважно. Я только что сдала его полиции, Хельмут. Я донесла на него, да, можешь теперь меня презирать, но я донесла. Я знала, что у него наркотики, и сказала об этом сержанту. И никакие представления о чести меня не остановили. Собственно, это все, Хельмут. Я донесла на человека, которого столько лет пыталась спасти, сама – ради тебя. Потому что он негодяй, и потому что ты мне дороже. Я выбрала тебя. Все остальное уже не имеет значения, выпутаюсь сама, законы я теперь знаю. Я просто хотела, чтобы ты знал, что я не собираюсь с ним встречаться, я не искала его, он мне не нужен, и вообще мне давно никто не нужен, кроме тебя. А теперь можешь ехать.

Я выскочила из машины и быстро пошла обратно.

Он догнал меня у дверей. Он тоже бежал, запыхался и не знал, что сказать.

– Регина, подожди!

– Мне надо идти, меня ждут.

– Регина, не уходи!

Я остановилась.

– Не уходи от меня. Я люблю тебя, я не перестану любить тебя, никогда. И если ты меня любишь…

– Я люблю тебя, Хельмут.

– Я верю! Я… Я самый счастливый человек сейчас тут. Ты – мое счастье! Почему ты такая… печальная?

– Потому что я боюсь, что потеряла тебя.

– Ты меня не потеряла. Ты даже не представляешь, как я счастлив, что я тебя… нашел.

Сквозь стеклянную дверь я видела, как по залу к дверям, ко мне, идут полицейские.

Никто не знает, мелькнуло у меня в голове, чем все это может закончиться. Может быть, свидетельскими показаниями. А может быть, и обвинением.

– Я люблю тебя! Ты моя жена! У нас с тобой будут дети, обязательно, слышишь, обязательно! Мы будем любить друг друга, мы будем жить долго и счастливо!

– Да, и умрем в один день!

– Почему – умрем?

– Потому что так в книжках пишут, глупенький, – слезы застилают мне глаза. – Ну ты же, наверное, не читал Александра Грина, откуда тебе знать!

– Не читал – кого? Я прочитаю, обязательно прочитаю, только не надо умирать! Если ты любишь меня, зачем мне умирать?!

Они уже открывали двери, оставалось всего несколько секунд. Я повернулась к Хельмуту, встала на цыпочки и поцеловала его.

– Я люблю тебя. Ты мой муж. Нет человека, которого я любила бы сильнее, чем тебя.

Я рожу тебе детей, обязательно. Я хочу жить с тобой до конца дней своих, только с тобой. А сейчас – я должна идти.

Я поцеловала его еще раз, поцеловала в висок, в мягкие светлые волосы, в угол его большого рта – оторвалась от него и пошла навстречу полиции.

У двери я обернулась и еще раз посмотрела на Хельмута. Он стоял в расстегнутой куртке, со съехавшим на сторону галстуком, счастливый и несчастный одновременно. И тут вдруг я отчетливо поняла, что у нас с ним все будет хорошо.

Все будет хорошо…

У женщин-Весов, рожденных под солнечным знаком Венеры, привлекательная внешность: правильные черты лица, нежная кожа, ясный взгляд и красивые губы. Улыбка – мягкая, нежная. У них негромкий мелодичный голос и очаровательные ямочки на щеках или подбородке – знак Венеры. Она хорошо сложена и женственна, ласкова и обольстительна, многогранна и сознательно обворожительна.