Я буду рядом - Кун-Суук Шин

«Юн!

Сейчас идет дождь. Плотный синеватый туман нависает над сосновым лесом и морем. Я снова и снова представляю – ты оборачиваешься и смотришь на меня в тот день, когда мы расстались. Вот я лежу под одеялом, твое дыхание и твой голос ласкают мое ухо, представляю, чем ты сейчас занимаешься. Ты тоже смотришь в окно на дождь?»

После возвращения в город я перестала отвечать на письма Дэна.

Я сидела за столом, так низко опустив голову, что мой подбородок почти касался листа бумаги. И вот я принялась писать ему письмо.

«Дэн!

В этом городе я чаще всего бывала во дворце Кёнбоккун и в музее на улице Сечонно. Поначалу мне требовался час и еще десять минут, чтобы добраться от своего дома до дворца Кёнбоккун и музея. Теперь я добираюсь туда за пятьдесят минут. Я не стала ходить быстрее, просто теперь лучше знаю город. Но я не всегда захожу внутрь. Просто иду на занятия и прохожу мимо. Иногда я и в самом деле оказываюсь там, но внутрь не вхожу, а двигаюсь вдоль дворцовой стены до улицы Самчхондон и возвращаюсь домой. Я захожу в музей или покупаю билет во дворец Кёнбоккун в те дни, когда непрошеные мысли, несмотря на все мои старания, лезут в голову и наслаиваются одна на другую, создавая хаос. Войдя во дворец, я словно попадаю в другой мир. В тот момент, когда я прохожу через ворота и ступаю на дворцовую территорию, суета привычного мира, мчащиеся по улицам машины, взмывающие в небо здания – все это перестает для меня существовать. Вероятно, именно поэтому я туда и прихожу. Во дворце я забываю, какой была за его пределами. Когда я впервые оказалась в музее и зашла во дворец Кёнбоккун, меня захлестнула новизна незнакомых, свежих ощущений. Это стало для меня открытием, и я пожалела, что раньше и не задумывалась, что удивительное находится в двух шагах от меня. Я рассказывала тебе, что решила ежедневно гулять по городу не менее двух часов, когда переехала сюда? Благодаря этим прогулкам я и познакомилась с такими чудесными местами. Все обитатели города живут в тени этого дворца, так почему они так редко туда ходят? Мне это кажется очень странным. Мне всегда казалось, что ворота Кванхвамун – это еще одна точка пересечения двух миров, а не просто вход во дворец Кёнбоккун. При посещении музея и дворца я стала внимательнее рассматривать ворота. Но только сев за это письмо, я поняла, что чаще всего посещаю именно эти два места в городе.

В прошлое воскресенье с утра начал моросить дождь. Я встала очень рано и отправилась к дворцу Кёнбоккун. Мне не хотелось брать с собой зонт, и я натянула куртку с капюшоном. Дождь едва моросил. Но к тому времени, как я добралась до дворца, мои волосы и полы одежды сильно намокли. По воскресеньям во дворце обычно полно народу, но в тот день там было абсолютно безлюдно. Скорее всего, из-за мелкого дождя и темной пелены облаков в небе. Я не собиралась заходить во дворец, но в билетную кассу не было очереди, и я неожиданно изменила свое решение. Дворец выглядел заброшенным. Я много раз бывала внутри и считала, что хорошо его знаю. Но в тот день, уже с билетом войдя внутрь, я поняла: под дождем старинные здания выглядели совершенно иначе, чем в солнечные дни. Даже гора Букак, которую мне было видно из павильона Гунчон, выглядела по-новому. Шестиугольный павильон Ханвон на островке в центре широкого, заросшего лотосами пруда, куда я постоянно приходила, тоже выглядел необычно. И это еще не все. Под дождем павильон Кёнхверу казался таинственным. Казалось бы, это был обыкновенный дождь, но дворец вдруг изменился до неузнаваемости. На территории я натыкалась на что-нибудь новое. Раньше при каждом посещении я заглядывала в павильон Кёнхверу. Я знала здесь каждый камень, но в этот раз вдруг обнаружила лестницу, которую раньше не замечала. Ступеньки вели на второй этаж павильона, перед лестницей табличка гласила: „Проход запрещен“, но я все равно поднялась по ступенькам. Павильон был открыт со всех сторон. Я замерла на месте от неожиданности – передо мной открылось огромное пространство. Меня потрясло еще и то, что раньше я обращала внимание лишь на внешнюю часть восьмиугольной крыши, а сейчас крыша казалась воздушной, восхищали украшения в виде птиц с раскрытыми клювами, которые кто-то вылепил из влажной глины, а затем обжег на огне и закрепил на крыше. На нижнем этаже были каменные колонны, поэтому мне просто в голову не приходило, что на втором этаже колонны деревянные.

Помнишь, зимой мы катались на санках по льду? Я имею в виду ледяную горку рядом с запрудой, где весной вовсю зеленеет водяная петрушка. Прежде чем скатиться на санках с горки, мы кидали на лед камень – так проверяли его прочность. А ты помнишь, как один раз мы швырнули камень и тонкий лед треснул? На лестнице на второй этаж павильона я услышала точно такой же треск. Я мгновенно взбежала вверх по ступенькам, словно за мной гнались, но уже на втором этаже успокоилась. Мой лоб вспотел, пока я шла по улице под дождем, но здесь моя разгоряченная кожа сразу же ощутила прохладу. Потрясенная, я остановилась, глаза ломило от представшей передо мной красоты. Пол был выложен широкими деревянными плашками разных размеров. Как странно и удивительно увидеть это посреди мегаполиса. Это было настолько приятно, что я улыбнулась. Полагаю, если есть где-нибудь знак „Проход запрещен“, стоит, не обращая внимания на это предупреждение, хоть ненадолго приподнять завесу таинственности. Возможно, я не замечала деревянную лестницу, даже обходя вокруг павильона или сидя на скамейке, разглядывала его только снаружи потому, что знала о существовании запретного знака.

Я долго стояла на одном месте, а затем поднялась на цыпочки и, словно Эмили, осторожно ступила на деревянный пол. Сделав один шаг, я тут же замирала на месте. Я старалась передвигаться как можно осторожнее. Сверху пруд с лотосами выглядел просто невероятно. Водяной гиацинт на поверхности воды покачивался от ветра, и легкая рябь от моросящего дождя усеивала пруд. В погожие дни павильон отражается в пруду. Я видела одновременно гору Инванг, гору Букак и гору Нам. Еще была гора Ами, искусственно созданная из земли, которая осталась после устройства пруда. Гора Ами возвышалась прямо перед моими глазами.

Я уселась на пол. В этот момент беспокойство из-за того, что я нарушила запрет и поднялась сюда, неожиданно исчезло, и я расслабилась. Миру снова уехала одна. Я сказала: „Мы вместе пройдем через это“, но не знаю, смогу ли сдержать свое обещание. И очень зла на себя за это. Но когда я сидела на деревянном полу павильона, уменьшилась и эта злость. Столетние половицы, казалось, разговаривали, их слова пронзали глубокую тишину и растворялись в воздухе.

Дэн!

В детстве мы с тобой оба жили в домах, где справа и слева были узкие деревянные веранды, помнишь? Моя мама всегда до блеска натирала деревянные полы. Она рассказывала, что отец сам построил эту веранду из древесины деревьев, которые росли на горе за нашим домом и обрушились во время тайфуна. Она говорила, что деревянные строения прослужат долго, если о них заботиться, чистить, просушивать и покрывать лаком. Помнишь, как мы, лежа на животе, читали книги на веранде, делали уроки, как засыпали, уткнувшись лицом в деревянный пол, после игр?

Не смейся.

В тот день я проснулась на втором этаже павильона Кёнхверу, меня кто-то тряс. Это оказался смотритель дворца. Я проспала там, должно быть, минут сорок. Когда ты вернешься из армии, расскажу, как мне удалось от него сбежать. Это будет мой подарок для тебя.