Купить мужа, или Голая правда о драконах - Елена Амеличева

Черут

К концу обратной дороги Дэна совсем выбилась из сил. По иронии судьбы, нам встретился тот самый сосед, у которого мы вчера по очереди «отжали» лошадь. Мужчина согласился нас подвезти – видимо, так и не узнав о коварстве четы Эдер. Когда телега остановилась у дома, супруга уже вовсю подхрапывала на моем плече.

Поблагодарив вполголоса доброго человека, я подхватил жену на руки и понес в дом – под раздраженное ржание лошади, которая опять высказала все, что она думает о нашем семействе.

Уложив Дэну спать, я снял с нее платье, стараясь утихомирить дракона, который тут же располосовал мне душу когтями, стоило увидеть острые соски, манящие к себе сквозь тонкую ткань исподнего. А эти изгибы, розовеющие сквозь полотно! Милостивые боги, эта женщина не дает покоя моему флагштоку! Чем больше я ее люблю, тем сильнее хочется еще!

Стараясь утихомирить желания, улегся рядом, обняв мою соблазнительницу. Смежил веки и силком заставил себя уснуть – пригодились умения, полученные в солдатской жизни.

Но радоваться было нечему, сон вернул меня в те же времена – когда я носил форму и делал то, о чем безумно хочу позабыть навсегда. В мой кошмар.

Черная ночь снова привела меня в небольшой домик на окраине, в котором была вырезана семья Светочей. В лицо глянул темный коридор. А вот и сундук – знаю, в нем сидит та кроха, глазастая и пахнущая изысканными духами. И зная, что не должен, я откинул его крышку.

Она сидела на дне, притянув ноги к груди и так крепко обхватив их, что мне казалось, что я слышу хруст хрупких детских косточек. По плечам струились густые волосы. У моей сестры были такие же. Предмет ее гордости и даже немного тщеславия. Сто раз гребнем утром и столько же перед тем, как лечь спать.

Эта крошка, в сундуке, смотрела на меня, пока я тупо пялился на нее, вспоминая сестру, вина перед которой всегда будет разъедать мою душу. Лишь услышав шаги в коридоре, понял, что ее ждет. Быстро захлопнул сундук, сжал рукоять кинжала на боку и повернулся лицом к выходу, готовый защищать малышку до конца.

Но в закуток вошел вовсе не сержант – славный малый, который часто мне помогал. Передо мной появился тот самый маг!

– Думаешь, спасешь ее? – хриплый голос коварной змеей заполз в уши и стиснул в склизких тисках сердце.

Кипящие Тьмой глаза мазнули по моему лицу. Отодвинув меня плечом, он подошел к сундуку.

Я попытался открыть рот, но не смог. Точно также не сумел даже пошевелить рукой, беспомощно глядя, как мерзавец открывает проклятый ящик. Противное состояние беспомощности, нередкое во снах, сковало меня, стреножив и лишив власти над собственным телом.

Маг протянул руку к крошке с глазами, переполненными ужасом. Взвизгнув, она выскочила прочь, как перепуганный котенок. Но мужчина преградил ей путь, и девочка отшатнулась, прижалась спиной к стене.

Маг рассмеялся, ухая, как полоумный филин. На мгновение мне показалось, что в его черных, как тьма вокруг, глазах вспыхнул адский огонь.

Тот самый, который обгладывал мои кости, медленно слизывая с них плоть – отныне разгораясь в моей душе снова и снова, возвращаясь воздавать мне по заслугам каждую ночь.

Каждую проклятую ночь!

– Не смей! – голос вырвался не изо рта, а из глубин души, разрывая всего меня на части.

– А то что? – осведомился маг, посмотрев на меня из-за плеча. – Молчишь? Не знаешь? Доблестный Защитник Светоча! Ты даже не ведаешь, как ее защищать!

В воздух взмыл кинжал, с острия которого капали огненные капли.

– Не трогай ее!

Мой крик слился с полным ужаса воплем девочки. И…

Я проснулся, подскочив на постели. А рядом сидела Дэна – тяжело дыша, вся в слезах, она смотрела мне в лицо.

Глазами той самой девочки из сундука!

***

Судьба, какие же заковыристые шутки ты шутишь!.. Все это время Дэна была рядом, а я ни сном, ни духом, что она и есть девочка из семьи Светочей! Выходит, выжила? И, получается, я тогда участвовал в убийстве ее семьи?!

Сердце ухнуло в неведомые подземелья. Она же не простит меня, никогда!!!

И прежде, чем я открыл рот, чтобы хоть что-то сказать, жена меня опередила:

– Это был ты?!. – потрясенно выдохнула она.

Протянул к ней руку, но любимая соскочила с кровати – так проворно, будто ядовитого паука в постели обнаружила. Впрочем, для нее так и было. Я усмехнулся с горечью. Муж, который пришел с солдатами, которые зарезали всех, кого ты знала и любила, а потом сожгли дом вместе с телами – он хуже ядовитой твари. Гораздо, гораздо хуже.

– Дэна, – я встал и снова протянул к ней руку, но она отшатнулась и прижалась спиной к стене – совсем как та малышка в сегодняшнем сне.

– Уходи, – просипела, ловя ртом воздух. – Убирайся из этого дома, из моей жизни! – с ладоней закапала сияющая белая субстанция.

– Я уйду, – пробормотал, отступая.

Вспомнил слова Лунаэля – Сила в Дэне прорывается в моменты сильных переживаний. Управлять ею она пока не умеет и может нанести вред и окружающим, и себе. Не могу этого допустить.

– Уйду, если ты так хочешь, – подхватил одежду и начал отступать к двери. – Только успокойся. Вернусь завтра, и мы обо всем спокойно поговорим.

– И на порог тебя не пущу! – прорычала она.

Нутро сжалось, будто здоровенный детина пнул меня со всей дури в живот. Сделал вдох, пережидая боль.

– Если не пустишь, на коврике у двери поселюсь, – ответил тихо, ни разу не шутя.

– Убирайся! – под ее крик комната будто взорвалась белым сиянием.

И мне ничего не оставалось, кроме как выйти за дверь. Спуститься по лестнице и, шатаясь, выйти в сад. Ночная тьма обняла разгоряченное тело. Где-то на задворках сознания вспыхнула мысль о том, что я абсолютно голый. Одежда в руках. Надо остановиться и надеть.

Но мне на все было плевать.

Кроме моей любимой Дэны.

***

Фонари качались навстречу мне, бредущему вперед, не разбирая дороги. Я смотрел на них, а они расплывались желтоватыми кляксами, словно по небу плыла еще одна луна. В голове было так пусто, что крикни в одно ухо, и крик будет метаться час, прежде, чем из другого вылетит.

Что теперь будет, как? Что скажу в свое оправдание Дэне? Она стала мне нужна, как воздух. С ней я получил шанс на счастливую жизнь. Вечно готов заглаживать вину, минусовать содеянное зло добром, лишь бы только в ее глазах светилась