Дэймон Старк. Гиблые земли - Юрий Александрович Уленгов

идти войной на Владеющих Даром. И, тем более, вернувший силу Старк, пообещавший сломать ему шею.

— Но ведь, если б Орклафа поймали и опознали, история про ищущих Тьму рассыпалась бы… — неуверенно проговорила девушка.

— Ключевое слово — «если бы», — усмехнулся я. — Есть у меня острое ощущение, что никто не стал бы его ловить. Или не смог бы поймать. Если б не я, ваш Орклаф благополучно затерялся бы в пещерах, и ищи-свищи…

— Возможно… — проговорила девушка. — Возможно…

— Я не говорю, что моя версия с лазутчиками единственно верная, но точно могу сказать другое: ты появилась неожиданно для стрелка, он в этот момент уже натянул тетиву и готов был стрелять. И еще — я чувствую, что стреляли именно в меня. Когда часто бываешь на войне, такие вещи начинаешь понимать.

— А ты часто бываешь на войне? — вскинула брови девушка. — Ты разве не слишком молод для бывалого воина?

— Мы — Старки, — пожал плечами я, в душе кляня себя за то, что опять не уследил за метлой. — Нас учат сражаться с рождения.

Рэйя задумалась и притихла, думая о чем-то своем. Да и у меня хватило пищи для размышлений. Правда, все мысли то и дело соскальзывали на Дарикса. Не зря мне этот ублюдок мелкий сразу не понравился, ой, не зря! Ну, ничего, старик… Дай мне только пройти это гребанное испытание, и…

Точно! Испытание!

Я погладил Рэйю по плечу, привлекая ее внимание, и попросил:

— Расскажи мне, пожалуйста, про Железный коридор и Стальных стражей.

Девушка на миг задумалась.

— А не слишком ли много вопросов ты задаешь, Дэймон Старк? — лукаво прищурившись, вдруг спросила она. — Ты точно не лазутчик? Точно не ищущий Тьму, пришедший выведать наши секреты?

— Но ты же меня прочитала, — хмыкнул я, догадываясь, куда клонит девушка. — Разве может видящая ошибиться в тот момент, когда читаемый максимально открыт и расслаблен?

— Не знаю-не знаю, — усмехнулась девушка, и ее рука скользнула вниз по моему животу. — Мне почему-то показалось, что ты недостаточно раскрылся, — ее руки продолжали жить своей жизнью, и я почувствовал растущее напряжение.

— Мне кажется, нужно провести еще один сеанс, — улыбнулась девушка и ловким движением вдруг оказалась на мне. Рэйя повела бедрами, устраиваясь поудобнее, ее грудь плавно качнулась в свете огромной луны, и я вдруг понял, что второй сеанс действительно нужен. Даже необходим, я бы сказал.

Глава 17

В дом-тюрьму я вернулся на рассвете. Ведомый все тем же Ти Кваем, благополучно миновал стражу, помог карлику поднять засов, и, едва приоткрыв дверь, скользнул внутрь, стараясь не издавать лишних звуков, чтоб не разбудить Корал.

Как выяснилось — мог бы не стараться.

Девушка сидела на кровати, подобрав под себя ноги, и испытывающе смотрела на меня.

— Привет! — вскинул я руку в приветствии и улыбнулся. — Как спалось?

Вместо ответа Корал что-то буркнула и отвернулась. Я пожал плечами, и двинулся к своей кровати. Очередной заскок у нашей принцессы, по ходу. Я уже даже почти привык. Что ж. На этот случай есть отличная тактика. Называется «Если я буду это игнорировать, возможно, оно уйдет само». В самый раз при общении со взбалмошными наследницами великих Домов. Да и не великих, и вовсе не наследницами — тоже, честно говоря.

Сбросив ботинки и куртку, я с удовольствием вытянулся на кровати и с блаженной улыбкой прикрыл глаза. Темпераментная Рэйя выжала из меня все соки, и я чувствовал себя так, будто в одну каску разгрузил фуру. Хотя нет, слишком грубое и неправильное сравнение. Ладно: как будто я только что в одну каску разгрузил фуру с чем-нибудь приятным. Например — с коньяком. Все, чего мне хотелось сейчас — провалиться в сон, и спать, пока за нами не придут для прохождения этого их испытания. Вот только у Корал было свое мнение на этот счет.

— Где ты был? — тоном, способным заморозить Енисей, поинтересовалась Корал. — Я, между прочим, полночи не спала!

— А я — всю. Мериться будем? — лениво огрызнулся я. — Или поспим все-таки перед тяжелым днем?

— Да у тебя и ночь непростая была, судя по всему, — насмешливо протянула девчонка. — Лежишь, как мяв, молока налакавшийся. Только что не облизываешься.

— Я, между прочим, добывал для нас информацию! — меньше всего мне сейчас хотелось спорить, а больше всего — спать, соответственно, но, кажется, от Корал так легко не отвяжешься. — Информацию об испытании, Серебряной сфере, Железном коридоре и этих, как их… Стальных стражах. И, между прочим, добыл! Так что — да, имею полное право собой гордиться!

— Да уж вижу, что тебе это тяжело далось, — фыркнула Корал. — Аж до синяков на шее.

— Что?

— Да ничего, — насупилась девушка. — Штаны застегни, добытчик мортов, любитель дикарок!

Я тяжело вздохнул и сел на кровати. Вот только херни в стиле ревнивой жены мне сейчас и не хватало! Для полного, так сказать, счастья. Надо с этим покончить, а то напрягать начинает уже.

— Корал, — едва сдерживая рвущееся наружу раздражение, обратился я к девушке. — Давай-ка мы с тобой договоримся, раз и навсегда. Мы друг другу — никто. И, если уж на то пошло, тебе до того, с кем, как, когда и сколько я сплю, не должно быть вообще никакого дела! Ты вообще помолвлена! Так что прекрати, пожалуйста, меня дергать!

— Что? — девушка аж задохнулась от возмущения, — что ты сказал?

Твою мечту. Теперь-то что не так? Она что, ждала, что я в ответ на такой тон извиняться буду? За что, блин? Еще я не отчитывался перед девчонкой!

Корал, тем временем, пошла пунцовыми пятнами, и я приготовился к взрыву. Однако его не последовало. Вместо этого девушка спрятала лицо в ладони, и ее плечи затряслись от беззвучных рыданий.

— Какой позор, — шептала девушка, перемежая слова всхлипами. — Какой позор… Как хорошо, что мать этого не видит… Я же говорила ей, что это плохая идея… «Никто»… Варвар мортов…

— Эй! — я со вздохом поднялся, пересел на кровать к девушке и положил руку ей на плечи. — Ну ты чего? Успокойся! Ну что такое? Ты же сама рассказывала про помолвку!

Девушка так резко сбросила с плеч мою руку, что я аж вздрогнул. Подняв голову, она посмотрела на меня заплаканными глазами… В глубине которых плясало пламя. Блин, что-то мне не по себе… Боюсь, владей Корал своим даром в должной мере, от меня бы сейчас лишь горстка пепла осталась.

— Ты еще