Чудовищ не бывает - Лиселотт Виллен

—Я тебя правильно понимаю: ты думаешь, что, если мы съездим туда, на этот проклятущий маяк, ты все вспомнишь?

—Да,— подтвердила девушка.

—Тогда пошли!— скомандовал он.

Воздух пах морем и рыбой. На скамейке валялись высохшие водоросли и блестящая, похожая на маленькие звездочки рыбья чешуя. Море в заливе между лодочными сараями было тихим и спокойным, и лишь лодка нагоняла рябь.

Лео дал Алисе старый дождевик, и она вдыхала приятный запах, который источала грубая ткань. Лодка прошла между скалами, и перед Алисой открылось море. Очертания островов вдали. На полпути девушка обернулась и посмотрела на берег. На дом за деревьями, на залив и на пляж. На округлые валуны. На обрыв. Солнце поднималось все выше. На небе вдоль горизонта разгорался пожар, и над водой вырастали столбы света — чистого, слепящего, невообразимого. Мир вокруг словно сжимался. На самом большом острове белел маяк.

Подойдя ближе, Лео сбавил ход, направил лодку к одному из валунов и привязал ее к крючку, торчавшему из него. Лео протянул Алисе руку и помог выбраться на берег.

Трава в расщелинах пожухла. Море обдавало все вокруг холодом, замораживало. Обдувающий скалы ветер отполировал их. Алиса подумала о камнях в земле, о том, как сглаживаются, пропадают их острые углы, как целый континент исчезает с лица земли.

Алиса подошла к белой башне маяка. Лишь остановившись перед дверью, она заметила, что Лео топчется у нее за спиной.

—Хочешь, я пойду с тобой?— спросил он.

—Нет.

Она видела Ивана, его голые ноги, подвернутые до колен джинсы. Его загоревшие ступни и икры. А затем он исчез.

Порывшись в кармане, Алиса вытащила ключ с биркой «Маяк». Сунула его в замочную скважину и повернула.

Он хватается за ручку и тянет дверь на тебя. Деревянные доски растрескиваются еще сильнее. Громкий треск — и дверь открывается. Теперь она висит только на одной петле. Внутри лестница, которая, плавно поворачиваясь, ведет наверх. Алиса слышит сзади его шаги, его дыхание — оно становится все тяжелее. Поднимаясь, они проходят мимо глубоко утопленных в стену окон, из которых вдалеке виднеется их пляж. Море поднимается и опускается, и порой на воде поблескивает свет маяка, поблескивает и исчезает. Алиса по-прежнему слышит его, шум волн, но чем выше они поднимаются, тем он становится слабее, превращаясь в приглушенный шорох.

Девочка трогает пальцами стену, холодный камень. Они поднимаются, шаг за шагом, пока наконец не оказываются в комнате, заваленной всяким хламом — пластиковыми бутылками, пустыми коробками, окурками. В углу лежит старый складной стул. Дальше наверх ведет еще одна лестница, уже мало-помалу становится светлее, и они наконец приходят в комнату попросторнее. На потолке висит огромный фонарь, покрытый пластинами. Они похожи на маленькие зеркала, поверхность которых блестит от бьющего в окна света. Яркий белый свет слепит Алису, и она отводит глаза.

Он ставит на пол ящичек с инструментами, а сверху кладет веревку и говорит:

—Подожди тут.

Он спускается по лестнице обратно, его темные волосы исчезают в проеме, и она видит еще одну узенькую лестницу, которая ведет к фонарю. Алиса забирается на лестницу и смотрит на море. На воде белое пятно. Оно движется. Похоже на лодку. В этот момент Иван возвращается.

Он ставит раскладной стул на пол и лезет к фонарю. Алиса снова смотрит в окно. Когда она закрывает глаза, то по-прежнему слышит этот звук. Будто бы шепот. Когда она закрывает глаза, ей кажется, что он качается. Маяк. Из стороны в сторону. В голове звенит, и Алисе вдруг становится плохо. Ей хочется есть.

—Иди сюда,— говорит он,— встань тут.

Он придерживает рукой стул. Алиса делает, как он велел. Он поднимает что-то у нее над головой.

—Закрой глаза.

Он стягивает что-то у нее на горле. Оно гладкое, но немножко колется.

—Я люблю тебя больше всего на свете. Скоро все кончится.

Она не понимает, о чем он говорит, и открывает глаза. Он держит ее за талию. Стул вдруг уходит из-под ног, но отец ее держит. Что-то давит на горло. Ей неприятно. Он отворачивается. И тянет ее вниз. Она больше не может дышать.

—Пожалуйста, хватит,— шепчет она, но голос покидает ее. Она не может дышать.

Она видит позади него чью-то фигуру. Чья-то рука бьет его по лицу, и он падает. Она хватается руками за горло, тянет, дергает, но все уже прошло — она стоит на полу. Дышит она прерывисто, словно через тоненькую трубочку. Сверху, с потолка, свисает синяя веревка, рядом на полу валяется стул, а возле него — ее туфля. Она видит тело отца. Голова повернута в сторону, лица не видно. На виске кровь.

—Ты ушиблась?

Она поворачивается на голос. Это Лео. Это его руку она видела. На фоне белой стены костяшки пальцев особенно красные. Это Лео его ударил. Она смотрит на туфлю на полу. Наклоняется и поднимает ее. На туфле пятнышко крови. Теперь ее пальцы тоже в крови.

—Пошли отсюда.

Лео показывает в сторону лестницы, хочет, чтобы она пошла впереди. Она делает два шага и оборачивается. Он лежит на полу. Двигается. Его пальцы шевелятся. А потом он стонет, словно раненое животное. Спустившись, она тяжело дышит. В голове отдается эхо шагов. На берегу — лишь лодка Лео, но когда она смотрит на море, то замечает и их лодку. Та медленно уплывает прочь. Кажется, будто она еле движется.

Лео просит ее залезть в лодку, но она медлит, и он это замечает. Он смотрит на ее лицо и, наверное, не может растолковать ее чувств.

—Не переживай,— успокаивает он,— с ним ничего страшного не случилось. Он скоро придет в себя. И я его не брошу. Я вернусь за ним.

Алиса открыла дверь и вошла внутрь. Она поднялась по лестнице. Каменные стены, каменный потолок… Маленькие прямоугольные оконца глубоко в стене. Она добралась до двери в небольшую комнатку. В ней было пусто и чисто. Дальше начиналась еще одна лестница, более узкая.

Наконец она дошла до следующей комнаты. Той самой, которая сохранилась у нее в памяти. Той, где она оставила его.

Еще несколько шагов — и она стояла на пороге, глядя на чистый пол и цементный цоколь вдоль стен. Здесь тоже было пусто — только свет, яркий, белый, будто проникающий в самое ее нутро. И все эти маленькие зеркала. Металлический трос между фонарем и стеной. И Алиса вспомнила его. Она увидела его. Его лицо. Искаженное уродливой гримасой, когда он взял стул и бросил его с кафедры. Черное существо с красными светящимися глазами. Эти глаза она видела в чаще водорослей. Они светились где-то далеко, в темноте.

Лео вернулся вместе с ней к дому у моря, он молча шел рядом. Там, на маяке, она обернулась и увидела его — лицо мужчины напоминало маску. И он все ей рассказал. В тот день, увидев, как Иван с Алисой садятся в лодку, Лео обо всем догадался. Потому что Иван сам признался ему — говорил, что Алису одну не оставит. И что все продумал.