Князь грязи - Татьяна Енина

Рыбка рассказывала, но ничего утешительного она сообщить не могла, и я видел, что Кривой начинает нервничать.

В самом деле - время идет, и Сабнэк может что-то узнать! Доложит ему кто-нибудь, не утерпит, кто-нибудь из тех, кто его любит и почитает, кто верит в его силу. А таких немало, уверяю вас!

Аластору тогда плохо придется.

Во-первых, за то, что скрыл! А во-вторых, за то, что ничего толкового не предпринял...

А для Аластора авторитет - в его деле главное!

А вот теперь Рыбка куда-то пропала. Нет ее. Время к утру - а ее нет! Я ждал, ждал, да так и уснул сидя. Проснулся, как от толчка. Вскочил, побежал спрашивать время и едва не скончался на месте, когда узнал, что день давно на дворе.

Сутки прошли, а Рыбки все нет!

Я стоял на пороге своей каморки в тяжелых раздумьях о том, следует ли мчаться к Кривому и говорить, что Рыбка пропала, или не следует! С одной стороны, Кривой сразу же выяснит, что с ней случилось, но, если ее поймали, если она в милиции, он ведь прикажет ее убить!!! Как Машку-Жучка!!!

А если не рассказывать?.. Сидеть и ждать?.. Чего ждать, у моря погоды?

А если она так и не придет?!!

М-да, ситуация.

Так я стоял и размышлял, как вдруг увидел... Идет! Идет зараза! Идет, как ни в чем не бывало! Голубые джинсы, черная ангоровая кофточка, белая водолазочка - приличная девочка, сразу бросающаяся в глаза в нашем бомжатнике. Рыбка! Вот сволочь!

Пытаясь придать себе грозный вид, я иду к ней навстречу, четко печатая шаг.

Пусть она объяснит! Пусть только попробует не объяснить...

Она меня увидела... Она кинулась ко мне... И с рыданиями повисла у меня на груди.

- Ты чего? - спросил я ошеломленно.

Я никогда не видел, чтобы Рыбка плакала! Когда ее обижали, ее лицо делалось злым и жестоким, она ругалась, она дралась, но не плакала никогда!

- Что случилось-то? - спросил я снова, обнимая ее осторожно, прижимая к себе, - Где ты была?

Она подняла голову с моего плеча, посмотрела на меня, и я даже ахнул: ее лицо было все черное от синяков - из-за темноты я не понял этого раньше, когда только увидел ее, думал, это тени так падают... Глаза заплыли от огромных фингалищей, губа разбита.

- Тебя били? Кто? Почему? - пролепетал я, когда ко мне вернулся дар речи.

- Этот мудак, - ответила Рыбка сквозь зубы, словно с трудом выдавливая из себя слова, - Пошли отсюда... мне бы лечь.

Обнимая ее за талию, я отвел Рыбку к ее постели. Не сказать, чтобы ей особенно требовалась моя помощь, идти она могла самостоятельно, но мне очень хотелось поддержать ее...

Я понял бы ее на руки о отнес бы, но вы сами понимаете не той я комплекции.

- Папаша девчонки, - сказала Рыбка, когда легла, а я опустился на колени перед ее кроватью, готовый слушать.

- Может тебе надо чего? - осведомился я, - Примочки...

- Не-а, меня уже намазали чем-то... целебным.

- Кто? - удивился я.

Рыбка лежала на боку, подогнув колени к животу. И натянула на лицо какую-то тряпку, чтобы я не мог видеть его! Вот дурочка!

- Давай рассказывай, что случилось, - велел я ей.

- Черт, Мелкий, у меня получилось почти. Представляешь? Сижу я у подъезда старухи-учительницы, и вдруг выходит Ольга. Одна! Выходит, и идет себе не спеша к детской площадке, и никого с ней рядом! Я глазам своим не поверила...

- Ну?!

- Баранки гну. Я подхожу к ней и говорю: "Привет, я Рыбка, ты меня помнишь?" Она на меня смотрит, и вроде как кивает, тогда я говорю: "Пойдем, пора возвращаться". И она согласилась, сама мне руку протянула. Все так хорошо было, шли бы мы и шли, никто на нас внимания не обращал - мирно прогуливаются две сестрички, идут за ручку... Но тут, слышу за собой вопль гориллы, которой задницу углем прижгли, оборачиваюсь, несется на меня Олькин папаша, появился, гад, не вовремя. Пыталась я убежать, но с девчонкой разве что получится... Надо было бросить ее, тогда он бы меня никогда не догнал, но... девчонка у меня уже в руках была, представляешь?

- Да-а, ну а потом?

- Этот мудак стал меня так колошматить, что я просто вырубилась. Сунул в машину, связав предварительно, и повез на квартиру, где решил меня допрашивать, паскуда.

У меня пересохло горло.

- Он бы попросту убил меня, Мелкий, если бы ему не помешали...

Я приподнял тряпку, которой она лицо закрывала, заглянул в глаза.

- Ты сказала что-нибудь?

- Что я, дура?! Он бы меня, может, и не добил бы еще, а наши пришили бы точно!

- А что он узнать хотел?

- Да его только одно интересовало: кто его дочку сюда привел, да кто ее трахал! Орал, что убьет этих гадов, в самой преисподней найдет, если потребуется, и убьет. Супермен, блин!

Я еще не подумал ни о чем, а сердце уже заколотилось в груди...

- Он хочет убить Сабнэка? - спросил я осторожно, не столько Рыбку, сколько самого себя: чтобы самому поверить!

- Размечтался, придурок! - злобно сказала Рыбка, - Малиновый весь, слюной брызжет во все стороны, новый русский вонючий. Думает, что все может...

Я сидел возле Рыбкиной кровати в состоянии прострации.

Кривому везет, да и мне тоже! Безумно везет! Хотя... Кривому, может, идея моя и не понравится. Самоуверенный новый русский. И больно уж бешеный, по Рыбкиным словам... Решится ли Кривой посвятить в свой план такого? Тем более, что план его до сих пор на мне, бедненьком, строился.

Ну да ладно. Это ему решать, в конце концов, мое дело доложить. На самом ведь деле: есть человек, посторонний, с улицы, сверху, который горит желанием убить Сабнэка! Это же то, что нужно! Ни уговаривать не надо, ни денег обещать!

- Так ты ничего ему не сказала?

- Ничего, конечно. Что я, дура?

- А как же ты сбежала от него?

- Говорю же, меня спасли!

- Спасли? Кто?

Рыбка ответила после некоторого замешательства, и я почувствовал, как внезапно изменился ее голос. Разительно изменился. Стал другим...

- Парень один...

- Какой еще парень?

Воистину, Рыбка поражала меня каждым словом своим!

- Самый лучший на свете!

И мне показалось, что она снова начала всхлипывать... Я на какое-то время забыл и о Сабнэке, и о Кривом... Я смотрел на ее вздрагивающие плечики и убейте меня! - не понимал ничего.

- Ты, может, все-таки объяснишь?.. - спросил я неуверено.

- Чего тебе объяснять... - мрачно буркнула Рыбка и отвернулась от меня к стенке.