Макс - Ана Сакру

— Что будем делать? — спросил Окай голосом на пару тонов выше обычного.

— Ничего хорошего, — вздохнул Родэн, прожигая Диту недобрым взглядом.

Глава 22. Дита

Окай уловил мрачную решимость, написанную на лице Макса, и внутри все похолодело. Для принца Дита лишь мерзкий вампир, который может навредить его драгоценной Лоре, а за нее Родэн убьет, не задумываясь. Если бы волка рядом не было, княжна бы уже скорее всего была мертва.

— Не смей трогать ее, понял? — зарычал Окай, чувствуя как близок к трансформации. Клыки и когти удлинились, кости болезненно заломило, на загривке начал пробиваться жесткий подшерсток. Макс оторвался от созерцания замершей Диты, чувствующей опасность, и перевел непроницаемый взгляд на тяжело дышащего волка.

— Хорошо, — как-то слишком спокойно сказал он, — Тогда сам объясняйся с подругой своей. Ты же все запорол, придя раньше времени. У меня на безобидные выходы из ситуаций лимит исчерпан.

И, пожав плечами, просто отошел. У оборотня от неожиданности сразу весь пыл поугас.

— Макс… — он растерянно посмотрел на принца, — Я не мастер выдавать всякие истории…Ты же знаешь!

— Ну, ради любимой уж постарайся, — протянул Родэн без капли сочувствия в голосе.

Оборотень перевел страдальческий взгляд на уже поднявшуюся с травы Диту, внимательно наблюдающую за ними.

— Волчонок! — тонкая бровь требовательно поползла вверх, — Что все это значит? Почему я на территории племени? Вы меня похитили что ли? Ты меня чем-то опоил? Ну конечно … пакетик с кровью… Как ты мог? Я…Я…доверяла тебе…

Ее глаза яростно блеснули, наливаясь рубиновым светом, кожа бледно засветилась, и сквозь нее проступил рисунок синих вен, платье сзади затрещало, разрываемое пробивающимися перепончатыми крыльями.

— Милая… Я все объясню, — умоляюще произнес Окай, судорожно пытаясь хоть что-то придумать и с легким ужасом наблюдая, как она расправляет огромные крылья за спиной. Вот же ж черт.

— Не старайся, я и так вижу, ты меня предал, — Красные глаза яростно сверкали в темноте. Взмах тонкими крыльями. Сейчас улетит…

— Все, клыкастый, твое время истекло, — вдруг послушалось из-за спины. Окай обернулся, но увидел только метнувшийся мимо него темный силуэт с чем-то золотым в руке, потом сразу раздался нечеловеческий пронзительный вопль, глухой шлепок о землю и беспорядочные удары затрепыхавшихся крыльев. Сердце волка пропустило удар. Боже, нет. Он резко повернулся в сторону Диты. Родэн, подсвеченный золотым сиянием, склонился над бившимся в агонии телом девушки, вытаскивая из груди небольшой кинжал, весь в сверкающих фамильных узорах. С помощью магии ударил. Не спасти. Ярость заклокотала внутри, растекаясь шипящим ядом по венам.

— Не вздумай трансформироваться, идиот, — Вдруг закричал на него принц, обернувшись, — Быстрей, иди сюда, проси согласие на укус. Помрет ведь сейчас.

Окай замер на секунду и рванул к распростертому телу.

— Дита, Дита, слышишь меня? — Он повернул к себе бледное лицо с потухающим взором, — Скажи, что согласна стать моей…пожалуйста скажи! Просто скажи «Да»!

Она хмурилась, непонимающе скользя по нему туманными глазами, из горла вырывалось сиплое дыхание, тонкая струйка крови поползла по подбородку.

— Либо он либо смерть. Решай, — послышался резкий отрезвляющий голос сверху. Дита взглянула на Макса, глаза приобрели осмысленность, на лице появилась хищная улыбка, выглядевшая особенно страшно на этом смертельно бледном лице:

— Я отомщу, Родэн, — еле слышно прошелестела сухими губами, потом повернулась к Окаю.

— Я согласна.

Макс попятился, смотря на склонившегося над вампиршей оборотня, невольно морщась от очевидных страданий Диты, пока Окай через укус отравлял ее своей слюной, обращая. Принц помнил, как это невыносимо больно, а ведь его волк лишь слегка прикусил по сути, так, игрался. А вампиршу наверно ломало невыносимо сейчас. Смотреть на это было страшно. Макс всегда с трудом переносил картины побоев, пыток и казней. Очень неудобное качество для правителя. Еще одно очко в пользу решения остаться на Земле.

Девушка, вначале взвыв от боли, сейчас издавала какие-то жалобные скулящие звуки, мелко дергаясь, покрытая крупными бисеринками пота, блестевшими как роса при полной луне. Остекленевшие страдальческие глаза уставились в пустоту. Да уж, вот это романтика, скривился про себя Макс. Нож в сердце был куда милосердней. Наконец она затихла, запроникув голову с приоткрытым безкровным ртом, похоже потеряв сознание. Окай зарычал и только вгрызся в место раны сильнее, видимо пытаясь закончить болезненный ритуал, пока она ничего не чувствует. Крылья начали таять прямо на глазах, обращаясь пеплом, бледное сияние кожи сменилось розовым румянцем, белоснежные волосы потемнели, сделавшись русыми, по телу девушки пробежала сильная судорога и Окай наконец отстранился, пристально смотря на свою подругу.

Он аккуратно убрал влажную прядку, прилипшую ко лбу, подхватил ее на руки и перенес под дерево, опустив на мягкую траву, подложив под голову свою ветровку. На Макса он не оборачивался, спина была напряжена, кулаки судорожно сжимались, вся фигура будто больше становилась, наливаясь первобытной силой. Сейчас бить будет, обреченно подумал Родэн. Не хотелось бы конечно от волка получить, но что делать. По- другому не успокоится.

— Долго она без сознания пролежит? — спросил вслух как можно спокойней.

— Где-то полчаса, — хрипло проронил Окай, так и не оборачиваясь.

— Ладно, подождем, — вздохнул Макс, усаживаясь на землю под другое дерево, облокотившись спиной о ствол.

— Я сказал тебе не трогать ее, — тихо прорычал Окай, наконец обернувнушись и в упор посмотря на него. Глаза мерцали желтым в полумраке, мышцы набухли, разрывая одежду, черты лица заострились. Он поднялся и стал медленно приближаться, бесшумно ступая по мягкой траве. Родэн молчал. Говорить что-то сейчас было бессмысленно, оборотень его все равно не услышит.

Окай на секунду замер, тяжело дыша, скалясь, и резко прыгнул, преодолев расстояние между ними, вцепишись когтями Максу в горло, нависая над ним.

— Я ТЕБЕ СКАЗАЛ, — прорычал он прямо в лицо так хрипло, что слов было почти не разобрать, будто просто звериный вой. Затем приподнял Родэна и ударил кулаком в челюсть. Голова мотнулась, во рту все заполнилось кровью. Макс сплюнул, смотря Окаю в глаза, но никаких попыток вырваться или оправдаться не предпринимал.

— Я.ТЕБЕ.СКАЗАЛ, — Волк уже ревел от ярости, выплескивающейся наружу, встряхнул Макса и снова ударил, и еще раз, и еще. Один глаз заплыл, из носа текла кровь, губа треснула, но принц только улыбаться начал окровавленным ртом, не дерзко, а скорее понимающе, как смотрят родители на расшалившегося ребенка.

— Псих, я убью тебя сейчас, дерись давай, — затряс его волк. Бесполезно.

Окай взвыл и отшвырнул принца от себя. Он хотел его одолеть, проучить. На кой ему сдалась эта груша для битья.

Сел на землю, обхватив голову руками. Дита не простит его. Возненавидит. Он у нее все отнял, не спросив: семью, бессмертие, положение, сущность.

Макс