Слепая ярость - Сергей Майдуков

Мягкова сунула руки под мышки и заговорила.

Время от времени Лунев напоминал ей, что нужно смотреть вверх, в объектив. Потом дотошно выяснял, как найти дом и квартиру генерала Котова. Велел швырнуть наверх ключи.

– Надеюсь, он тебя прикончит, – прошипела Мягкова, догадавшись, что допрос окончен.

– В таком случае этот погреб станет твоим склепом, – сказал Лунев, прежде чем завалить люк тяжелым несгораемым шкафом, в котором, судя по металлическому грохоту, хранились инструменты.

Мягкова что-то завопила. То ли проклятиями сыпала, то ли умоляла не оставлять ее одну под землей. Луневу было плевать. Погреб был идеальным местом заключения. Выбраться из него самостоятельно не сумел бы и силач, не говоря уже о хрупкой сломленной женщине в драных колготках.

Покинув дом, Лунев сразу забыл о существовании Мягковой. Она обрисовала свой тошнотворно-грязный бизнес, обозначила связи с местной элитой а заодно дала свидетельские показания в пользу Лунева. Большего ему пока что не требовалось. Ему предстояла новая, не менее важная встреча.

* * *

Было раннее утро, когда Лунев подъехал к дому, где проживал генерал Котов. Это было добротное семиэтажное здание с застекленным парадным, что свидетельствовало о наличии консьержа. Лунев похвалил себя, что не выбросил атрибуты маскарада, понадобившегося ему для того, чтобы усыпить бдительность Мягковой. Пришло время извлечь из сумки седую бороду, парик и роговые очки.

Прежде чем войти в дом, Лунев также набил два пакета всякой всячиной и сделал вид, что сгибается под их тяжестью.

Привратник – мордатый дядька в темно-синей тужурке – коротал время в конторке за портативным телевизором. Судя по крикам и выстрелам, доносящимся оттуда, он отдавал предпочтение остросюжетным сериалам про спецназовцев, которые в огне не горят и в воде не тонут, а если и погибают, то исключительно из-за роковой любви или предательства. Взяв это на заметку, Лунев, шаркая ногами, приблизился к конторке, поздоровался и сказал, что идет к генералу Котову.

– Не рано? – недовольно осведомился привратник.

На его груди красовался бейджик с именем и фамилией. Оказывается, он был Александром Сувориным.

– Почти Суворов, – уважительно заметил Лунев. – У меня комбриг был Суворов. Моджахедов жег, как тех жуков колорадских.

Привратник приглушил звук в телевизоре и задал новый вопрос:

– Никита Сергеевич вас ждет?

– А как же, сынок. Уже, почитай, лет пять ждет.

Суворин нахмурился. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые не любят неопределенности и иносказаний.

– Как звать? – осведомился он. – Документ есть? Я должен предупредить Никиту Сергеевича. У нас тут не базар, чтобы шлялись все кто ни попадя. У нас охраняемый объект.

– Гляди. – Лунев округлил глаза под стеклами очков и оскалил передние зубы под сивыми усами. – Я отец Никиты. Аж из самого Полуярска добирался. – Он поднял пакеты повыше. – Вот, гостинцы везу. Сюрприз Никитке хочу сделать. Упреждать его не надо.

– Нет, так не пойдет, – заявил Суворин, откинувшись на спинку стула. – Порядок есть порядок.

В телевизоре кто-то истошно закричал: «Окружают! Окружают, гады!»

– Порядок – это да, – кивнул Лунев. – Порядок я тоже уважаю. Но из каждого правила есть исключения, как говорил наш ротный. Ты же тоже, как я погляжу, порох нюхал. Должен понимать, что к чему.

Суворин хотел что-то сказать, но вместо этого значительно кашлянул в кулак.

– Всяко бывало, – сказал он.

Если он и нюхал порох, то в каком-нибудь ведомственном тире, да и то очень давно, но Лунев не стал ловить его на слове.

– Пропускай меня, Суворов, – решительно произнес он. – Я Никите скажу, он тебе литр выставит. Не паленой какой-нибудь водки, а этой… виски.

Привратник потер пальцами края губ.

– Квартиру знаешь?

– Восемнадцатая, – просиял Лунев. – Спасибо тебе, сынок. От всего боевого братства спасибо.

«Гранату мне! – крикнули в телевизоре. – Живым не дамся!»

Суворин уставился на экран с таким видом, будто там погибал его закадычный друг.

– Ладно, иди, – сказал он. – Под мою ответственность. Третий этаж. Лифт справа.

Лунев с готовностью засеменил к лифту.

Ключ вошел в скважину без скрежета, дверь отворилась бесшумно. Проникнув в прихожую, Лунев избавился от театральных принадлежностей, осторожно поставил пакеты на пол, разулся, взял пистолет на изготовку и отправился на поиски «любимого сына».

Котов храпел, раскинувшись поперек кровати в позе морской звезды, выброшенной на берег. На тумбочке возвышалась початая бутылка и кисли окурки в хрустальной пепельнице с водой. Должно быть, когда-то генерал устроил по пьянке пожар и с тех пор принимал меры предосторожности. Однако не всё он предусмотрел, не всё.

Лунев приблизился и врезал ему рукояткой пистолета по лбу. Он не хотел, чтобы, проснувшись, Котов чувствовал себя достаточно энергичным и бодрым для оказания сопротивления.

Удар был сильный. Когда Котов сумел открыть глаза и принять сидячую позу, из его рассеченной брови потекла струйка крови. Он моргнул, не понимая, почему глазу мокро.

– Доброе утро, – вежливо поздоровался Лунев. – Мы заочно знакомы. Узнаешь?

– Падла, – сказал Котов, разглядывая окровавленные пальцы. – Ты что творишь?

– Пока что ничего. Но одно резкое движение – и ты покойник.

– Хотел бы убить, не стал бы будить.

– Резонно, – согласился Лунев. – Ты мне нужен живым. Но не настолько, чтобы я позволил тебе кочевряжиться.

– Чего тебе надо? – спросил Котов напрямик.

Характер у него был сильный. Он умел признавать поражение и сохранять достоинство даже спросонья, сидя на кровати в трусах, с разбитой физиономией. Не приближаясь вплотную, Лунев повернул к нему мобильник и прокрутил ролик с показаниями Мягковой.

– Сука, – прокомментировал Котов, вытирая окровавленные пальцы о простыню.

– Точно, – согласился Лунев. – Редкостная. Но полезная. Копия этого познавательного фильма отправлена по интернету Алене Колесниковой. Она уже за границей, так что до нее вам не добраться.

– И чего ты от меня хочешь?

– Встречных показаний. Пооткровенничай со мной, и я уйду.

– На зону меня решил упечь?

– Угу.

– Меня такой вариант не устраивает, – заявил Котов. – Лучше сразу подохнуть. Урки на ремни порежут. Так что стреляй.

Лунев отступил на шаг, целясь генералу в лицо. Было ясно, что тут номер с запугиванием не пройдет, а для пыток не было ни времени, ни возможности, ни, самое главное, желания. Котов внушал Луневу нечто вроде уважения. Он понимал, что видит перед собой выродка, врага рода людского, но палец, обхвативший спусковой крючок, не желал сдвигаться даже на микрон. Он словно прирос к железу.