Наказание по закону гор - Сергей Самаров

Впереди был дорожный серпантин, хорошо просматриваемый в чистом горном воздухе. За ним тянулись заросли низкорослых кустов, в которые уходила дорога. Где-то там, вероятно, и сидела засада. За зарослями уже лежало то самое село, к которому мы так стремились.

Майор Помидоров вышел на связь на первом повороте серпантина. Долго же он беседовал с начальником районного отдела полиции! Однако я не привык осуждать действия других людей, тем более моего прямого командования. Если майор разговаривал с подполковником Рамизовым, значит, это было необходимо. Поэтому я ждал, что сообщит мне начальник штаба.

— Значит, так, Артем Борисович!.. Ситуация у нас, видимо, усложнилась до предела. Банда, как мне думается, уже находится в селе. Но начну по порядку. В гараж не вернулся рейсовый автобус. Он последний рейс за день совершал в Махачкалу и обратно. Диспетчер выяснила, что из Махачкалы автобус выехал по расписанию. Пассажиров было мало, как обычно на ночном рейсе. Две женщины, согласно купленным билетам, должны были выйти раньше. В село ехали одна женщина с двумя детьми и двое мужчин. Данные на них есть. Сейчас полиция проверяет, добрались ли они до дома. Известно только, что засада автобус, конечно, заметила, но не остановила. Сотрудники полиции видели лица дремлющих пассажиров, водитель выглядел спокойным. Их пропустили без досмотра. Но разве трудно трем десяткам бандитов лечь на полу и не высовывать лица в окна! Эмир Латиф поступил рискованно, но умно. Думаю, его банда миновала засаду. БТР в тот момент еще на дорогу не выехал, и задержать автобус даже при каком-то подозрении было сложно. Бандиты просто взяли бы в заложники четверых взрослых, в том числе и водителя, и двоих детей. Никто не решился бы стрелять по автобусу. Ты сам сейчас далеко от села?

— Уже спускаюсь к нему. Вижу место, где должна располагаться засада. По крайней мере БТР точно наблюдаю. Срочно позвоните ментовскому подполковнику, не то они могут нас принять за банду. Конец связи.

— Звоню. Конец связи.

По настоянию двух внуков Абдул-Азиз все же ушел поспать, хотя ночь уже близилась к завершению. Вот-вот должен был начаться быстрый, ранний летний рассвет.

Шабкат и Латиф почти все это время просидели молча, словно им не о чем было разговаривать.

В какой-то момент Шабкат подумал, что неплохо было бы прямо сейчас продолжить интервью с братом, но сообразил, что оператору Анатолию придется включать яркий свет, чтобы вести качественную съемку. Это обстоятельство может очень даже не понравиться Латифу, поскольку оно способно привлечь посторонний взгляд с улицы. К чему это приведет, неизвестно. Да и общая растерянность, одолевшая Шабката, привела к потере концентрации, не позволяла ему вести качественный, совершенно профессиональный диалог.

Теперь он сидел и думал, о чем можно спросить брата, чтобы просто поддержать беседу, но не находил подходящей темы. Это состояние было весьма странным для самого Шабката.

Так двоюродные братья и провели ночь. Они лишь изредка обменивались малозначительными фразами. Все это время с ними рядом просидел Мансур, который так и не снимал женские солнечные очки. Мужчины в большом количестве пили крепкий чай, чтобы отогнать сон.

Утро началось с изрядного шума. Подняла его Рита, никогда за словом в карман не лезущая. Вечером, по настоянию Шабката и под гарантию безопасности, данную Латифом, она согласилась на то, что в ее комнате будут ночевать несколько бандитов с автоматами. Но утром эти милые ребята решили сопровождать ее до туалета и умывальника и не позволяли закрыть изнутри дверь.

Маленькая тщедушная Рита так громко и интенсивно высказывала свои претензии, что у двоюродных братьев, вышедших на ее крик, создавалось впечатление, будто она готовится избивать бандитов. Шабкат успокоил девушку. Латиф же объяснил своим моджахедам, что из туалета и умывальника можно выйти только в канализацию, но сделать это человеку обычно бывает довольно сложно. На этом скандал прекратился.

А шутки, которые бросали бандиты, заставляли улыбаться только их самих. Ни Шабкат, ни тем более Рита арабским языком не владели и шуток не понимали. Латиф сейчас вообще выглядел человеком, который не улыбался ни единого раза в жизни.

Шабкат умывался последним. Он уступил свою очередь деду Абдул-Азизу, которого будить не пришлось. Старик проснулся сам, видимо, от пронзительных воплей Риты.

— Сколько с тобой человек в доме? — спросил Абдул-Азиз младшего внука.

— Тринадцать. Я четырнадцатый. А зачем тебе?

— У меня столько тарелок не наберется. Я же хозяин, значит, должен накормить гостей. Это, Латиф, и есть главный закон гор. Даже если ты гостю не рад, все равно обязан его принять, накормить и напоить.

— У нас есть с собой еда. Не стоит беспокоиться, дед. Покорми лучше Шабката и его друзей.

— Это тоже не по традиции, — хотел было настоять на своем Абдул-Азиз.

Однако Латиф не стал его слушать, отошел к окну и выглянул на улицу. Он старался рассмотреть ее в оба конца.

На группу телевизионщиков, Латифа и деда готовила Рита. Завтракали они спокойно и не спеша, будто ничего чрезвычайного не случилось.

— Не нравится мне тишина на улице, — сказал Латиф. — На въезде в село стоит засада. Нас все нет, а они что же, все еще так и торчат там? — Он выкрикнул что-то на арабском языке.

Из коридора отозвался кто-то из его моджахедов. Потом хлопнула входная дверь. Видимо, ушел разведчик.

Это никому аппетита не добавило. Все — бандиты, телевизионщики и даже Абдул-Азиз — чего-то ждали. Скорее всего, нескольких автоматных очередей с окраины села, а вовсе не возвращения разведчика.

Но он вернулся. Это был мелкий, сухощавый и остроглазый человек с кудрявой бородой, опускающейся до середины груди. Он вошел в дом, сразу направился на кухню и стал что-то докладывать Латифу, теребя лямку бинокля, висевшего на шее. Этот человек говорил на арабском языке, поэтому, кроме самого Латифа, никто ничего не понял. Эмир же молча выслушал и знаком отослал его из кухни.

Только после того, как он вышел, младший внук спросил деда:

— Сколько ментов в селе?

— А я разве знаю!

— Мой разведчик насчитал в засаде пятьдесят девять человек. Примерно половина из них в военном камуфляже. Есть даже пулеметы. Сидят, ждут, когда мы с дороги в село пожалуем. С тыла даже часовых не выставили. За такую беспечность их, вообще-то, наказать следует. Но это потом. Дедушка, ты ничего не слышал насчет армейского подкрепления ментам? Не прибыл к ним какой-нибудь спецназ?

— А они разве мне доложат? — вопросом на вопрос ответил Абдул-Азиз.

— Это да, — согласился Латиф.

Шабкат хотел было напомнить деду о случайно услышанных словах Ахмадея, но поймал предостерегающий взгляд старика и промолчал. Понял, что Абдул-Азиз гнул какую-то свою линию.

Ему тут же вспомнился ночной разговор на этой же кухне, когда встал вопрос о том, кто остановит Латифа. Шабкат не забыл то, что сказал тогда Абдул-Азиз. На душе у него сразу стало тревожно.