Дакийский самодержец - Вадим Барташ

римских воинов. А ещё был и внушительный обоз.

Вскоре стали подходить новые легионы. И римляне начали строить дополнительно ещё два лагеря, чуть в отдалении.

На двенадцатый день подхода к ущелью, римляне вновь были готовы атаковать позиции даков.

Но вначале, ранним утром, во всех трёх римских лагерях первыми подали голоса буцины. Это были такие большие металлические рожки. Они издали резкие пронзительные звуки, которые кажется могли поднять из могил усопших.

***

Звуки буцин в клочья порвали предутреннюю тишину.

И эти рожки хорошо были слышны и на позициях даков.

Редизону были известны многие порядки, установленные в римской армии, ведь он тоже, как и уличский воевода Ратибор, когда-то, на протяжении четырёх лет, прослужил наёмником у римлян. Но это он делал не ради обогащения, а по заданию дальновидного Децебала. Ведь царь даков с первых дней своего правления начал готовиться к противостоянию с Южной империей, и потому он желал узнать многие секреты римлян, и в том числе секреты их казавшейся такой грозной и почти что непобедимой армии. Вот для этого и засылал он к римлянам не мало своих людей. По существу, это были самые настоящие разведчики.

И самым высокопоставленным из них оказался Редизон.

Редизон служил усердно и проявил себя, и потому достаточно быстро в качестве награды получил римское гражданство и даже дослужился у римлян до префекта одной из конных ал, приписанной к VI Железному легиону. Так что ещё по своей прежней службе в римской армии, он знал, что буцины подают сигнал «подъём».

Все три лагеря римской армии ожили. Однако только ещё спустя какое-то время раздались голоса туб. Это было кое-что посерьёзнее.

Это были длинные трубы. И тоже сделанные из метала. И они звучали громче, и надрывнее что ли.

Редизон хорошо знал, что они подавали сигнал «нападения».

Но к этому моменту даки уже приготовились к отражению очередной атаки римлян.

***

Вторую атаку на позиции даков в ущелье Бауты предприняли три когорты VI Железного легиона, в котором, по иронии судьбы, когда-то служил и Редизон. Когорты римлян вышли из лагеря, выстроились в «черепахи» и двинулись на искусственную стену даков.

Вскоре со стороны наступающих послышалось:

– Ба-ар-р-ра-а!!!

– Ба-а-ар-р-ра-а=а!!!

– Ба-а-ар-р-р-а-а!!!

Это был воинский клич римских легионеров. Клич этот подражал разгневанному рёву слонов. Он появился в римской армии со времён Пунических войн. Когорты одна за другой неотвратимо приближались.

Что из себя представляло построение «черепаха»? Объясню, читатель.

Это когда легионеры выстраивались в квадрат или прямоугольник, смыкали свой строй и первый ряд легионеров выставлял щиты перед собой, боковые и последние делали тоже самое, а те легионеры, которые оказывались внутри «черепахи», поднимали щиты над головами, и таким образом создавали со всех сторон непреодолимую защиту, предохранявшую от вражеских стрел, копий и метательных снарядов.

Римские легионеры любили это построение и очень эффективно его использовали. Редизон предвидел этот манёвр, и кое-что для наступающего врага приготовил.

***

Римляне поначалу не придали значения тому, что перед ними валялся сухостой и разбросан был хворост. Ну разбросан и разбросан. Может это камнепад постарался и эти ветки принёс с вершины, или тот же ветер надул. Всё выглядело вполне естественно и не бросалось как-то в глаза. Но вот когда две «черепахи» из самой Первой когорты VI Железного легиона приблизились где-то шагов на сто-сто пятьдесят к позициям даков, Редизон отдал приказ лучникам произвести залп.

У дакийских лучников заранее были приготовлены особые стрелы. Они их обмотали паклей, которую сейчас обмакивали в чаны со смолой и поджигали. Залп был произведён.

Редизон нервничал, наблюдая за тем как летели стрелы. Он очень переживал, получится ли то, что он задумал? Но только со второго залпа сухостой задымился, а с третьего начал наконец-то разгораться понемногу, и вскоре во всю заполыхало пламя.

Когда языки пламени стали в разных местах рваться к небу, непоколебимое построение «черепахи» нарушилось. Причём это касалось двух первых «черепах», а третья застыла на месте и не стала продвигаться.

Редизон тут же отдал приказ стрелкам произвести залп уже обычными стрелами. И этот залп оказался достаточно удачным. Так как легионеры заметались и теперь прикрывались щитами не со всех сторон, то некоторые стрелы достигли цели, и часть легионеров начала валиться на землю. Кто-то среди них был ранен. А кто-то был уже и убит.

Воспользовавшись возникшим у римлян замешательством, Редизон отдал приказ напасть на легионеров и сам при этом возглавил атаку дакийских воинов.

Даки выхватили из ножен свои страшные изогнутые махайры и с угрожающими криками набросились на римлян. Рубка развернулась между римлянами и даками беспощадная. И продолжалась она с час, пока огонь, и особенно поднявшийся и распространившийся по округе дым, не заставили эту рукопашную схватку прекратить.

С обоих сторон погибло до трёх сотен воинов, и столько же было ранено. Но самым главным результатом этой рубки оказался очень ценный трофей…

В плен был взят раненный и потерявший сознание командир когорты, которая атаковала даков. Когда пришедшего в сознание трибуна-ангустиклавия привели на допрос к Редизону, то дакийский военачальник не поверил своим глазам.

Перед ним еле держался на ногах Квинтилиан Проспер. Римлянин, когда-то служивший под началом Редизона в конной але VI Железного легиона.

Глава двадцать пятая

Видя, что трибун-ангустиклавий не может стоять, Редизон предложил ему сесть и вызвал лекаря.

Лекарь осмотрел пленного. Затем поднял свою голую как колено голову и сказал:

– Если этот римлянин доживёт до следующего утра, то я сильно удивлюсь…

Квинтилиан Проспер не знал дакийского, но по интонации лекаря понял, что с ним не всё ладно. Впрочем, он и сам это чувствовал. Всё тело его изнемогало от не отпускающей ни на миг боли. Особенно болела грудь в том месте, где были две наиболее глубоких раны. Из-за этих ран трибун едва мог дышать.

– Что у него? – переспросил лекаря Редизон.

– У него ожоги ног, он так же надышался дымом… – ответил лекарь. – Но это всё пустяки. Главное, у него три рубленных раны и до сих пор не остановлена кровь. По-хорошему, его бы раны промыть и перевязать…

– Так перевязывай! – распорядился Редизон.

– Но он – не наш. Он – римлянин! А у меня и для своих-то лекарских припасов мало. Что, всё равно перевязывать?

– Ничего не жалей!

– И обработать раны ему?

– Обрабатывай!

Лекарь сказал, что лучше бы раненого уложить. Что бы он находился в состоянии покоя и был расслаблен.

Редизон указал на свою лежанку.

Квинтилиан хромая подошёл к ней и кряхтя улёгся.

***

Лекарь почти два часа занимался пленным трибуном-ангустиклавием, а Редизон тем временем посетил другого раненного, военачальника Котиса, попрощался тепло с ним и распорядился его на повозке отправить в столицу, а затем обошел дакийские позиции, проверил как воины из его отряда обживаются в ущелье и дал указания подчинённым.

Огонь медленно угасал, и дым от него налетевший ветер относил в сторону римского лагеря.