Медная роза - Андрей Михайлович Дышев

из комнаты, чтобы прекратить этот ужасный разговор, но не выдерживает, оборачивается:

– Да! Я эгоистка! И мне наплевать на страну. Она как-нибудь без меня справится. А вот мой ребенок без моей заботы и любви вырастет обделенным. И я без твоей любви быстро постарею, высохну и стану злой и склочной старухой. И мы даже оглянуться не успеем, как жизнь кончится…

Не сдержав слез, она быстро выходит из комнаты.

Потом они долго не разговаривают. Сергей лежит на диване и делает вид, что смотрит телевизор. Ольга ходит по комнате, поливает цветы, вытирает пыль, переставляет с места на место предметы. Она не может даже минуту провести без движения. Ей кажется, что если она сядет в кресло и замрет, то у нее разорвется сердце.

За окнами сумрачно. День кажется обгрызенным со всех сторон. Не день, а калека: солнца нет, голубого неба нет, одни лишь мрачные тучи. Ольга незаметно относит в прихожую сумку с продуктами. Сергей замечает, что она куда-то собирается.

– Ты куда? – спрашивает он.

– По делам, – уклончиво отвечает Ольга, надевая колючий свитер с высоким воротником.

– А конкретнее можно?

– Я ответила тебе конкретно, – холодно отвечает Ольга.

– Мне кажется, раньше ты была со мной более откровенной, – замечает Сергей.

– Раньше… – как эхо повторяет Ольга, подходит к окну, за которым раскачиваются под порывами ветра голые деревья, и катится по безлюдному двору ржавое погнутое ведро без дна. – Раньше много что было…

«Одна у меня беда», – мысленно повторяет она.

Она выходит в прихожую, останавливается у вешалки и некоторое время стоит неподвижно, прислушиваясь, как мама гремит на кухне посудой. Потом берет стул, приставляет к книжному стеллажу, тянется к самой верхней полке, где стоит потертый, выцветший строй классики: «Война и мир», «Дом с мезонином», «Преступление и наказание»… Теперь Ольга торопится. Она снимает несколько книг, просовывает в брешь руку и достает тяжелый газетный сверток, пронзительно пахнущий оружейной смазкой.

* * *

В полупустой электричке ей холодно и одиноко. Она смотрит в окно, за которым проносятся унылые голые поля с пожухлой травой, темные пятна лесов и бесконечные столбы электропередачи. Они напоминают дирижерскую палочку, и с каждым взмахом жизнь как бы проигрывает новый такт… Вот так она и проходит, в бессмысленном движении вперед, где нет ничего.

Пожилая женщина, сгорбившись под тяжестью потрепанного рюкзака, разносит газеты и журналы. Ольга хочет купить кроссворд, чтобы немного отвлечься за его решением, и тут замечает молодого мужчину, который сидит у окна и исподлобья смотрит на нее. Мужчина, встретившись взглядом с Ольгой, тотчас опускает глаза и прикрывает лицо газетой.

Беспокойство поднимается по груди горячей волной. Ольга уже не может думать ни о чем другом, кроме как об этом молодом мужчине. Следил ли он за ней, или же это был случайный и мимолетный взгляд, какие мужчины походя раскидают повсюду, где есть женщины?

Некоторое время Ольга исподтишка наблюдает за мужчиной. Он как будто не проявляет никакого интереса к ней и сосредоточенно читает газету. Но вот он переворачивает страницу, просматривает анонсы и снова – короткий, как выстрел, взгляд в ее сторону. Значит, всё-таки следит! Что же делать? Как себя вести?

Она пытается взять себя в руки и ничем не выдать своего волнения. Делает вид, что рассматривает проплывающие мимо дома, станционные строения, как сделал бы пассажир, чтобы не пропустить свою остановку. Спокойно встает и, не торопясь, идет по проходу. В тамбуре оглядывается. Мужчины не видно. Место, где он сидит, закрывает стоящая в проходе молодежь. Ольга переходит в другой вагон, садится на свободное место так, чтобы видеть вход. Никто следом за ней в вагон не заходит. Ольга еще долго не сводит взгляда с дверей. «У меня слишком напряжены нервы, – думает она, чувствуя, как напряжение отпускает. – В каждом мужике видится милиционер. Никого я здесь не интересую, никто не обращает на меня внимания».

Успокоив себя таким образом, Ольга доезжает до своей платформы. Здесь почти никто не выходит, станция построена для дачников и грибников, а коль сезон закончился, то и пассажиров нет. Ольга выходит из вагона, сразу раскрывает зонтик. Идет мелкий промозглый дождик. Платформа жирно блестит, на ней отражаются столбы освещения и мутные окна электрички. Состав дрогнул и, быстро набирая скорость, помчался куда-то в туманную даль. Ольга оглянулась – чисто машинально – и ее словно парализовала оторопь. Метрах в пятидесяти от нее, посреди пустынной платформы, стоит всё тот же молодой мужчина в коротком пальто с поднятым воротником. Приподняв плечи и склонив голову, он прикуривает. Ветер гасит пламя, он снова чиркает зажигалкой и склоняется над сигаретой.

«Нет, это уже не случайно», – думает Ольга. Страх мучает ее ледяными прикосновениями. Похоже, что слепой и замерзший бродяга случайно наткнулся на нее, схватил ее за руки, обнял за спину, и всё крепче прижимает ее к своему трупно-холодному телу, боясь упустить и не найти снова. Ольга поворачивается и быстро идет по платформе к ступеням. От них в лес бежит тропинка. Летом по ней, как бусинки на нитке, вытягиваются вереницы людей. Идут пенсионеры с тележками, саженцами; бегут дети с удочками; скачут дорвавшиеся до раздолья домашние собаки; мчатся, дребезжа разбитыми втулками, велосипеды… Сейчас здесь никого, лишь черными пятнами отсвечивают лужи.

Перед ступенями Ольга оглядывается. Мужчина, опершись об ограду, курит и смотрит куда-то в лес. Ольга лелеет в себе робкую надежду, подпитывает ее внушением: «Я уже на Глеба стала похожа, всюду мне мерещатся шпионы!»

Но надежда живет не долго. Едва Ольга спускается на тропу, как мужчина выбрасывает окурок и быстро идет следом за ней. Всё-таки она подсела на крючок! Ее сердце бьется со страшной силой. Она идет очень быстро, едва не бежит, и несколько раз спотыкается о корни, напоминающие распухшие, воспаленные вены на теле земли… И вдруг она останавливается. Что же она делает! Она ведь идет в ту сторону, где в сырой палатке схоронился Глеб. Ольга самым коротким путем ведет к нему милиционера.

Она поворачивается. Мужчина уже спускается по ступеням… Нет, этот фокус у него не пройдет! Не на ту напал!

Ольга кидается в заросли орешника, бежит очертя голову куда-то в лесные дебри, раздвигая и ломая ветки. Земля сырая. Ноги проваливаются в