Газлайтер. Том 4 - Григорий Володин

меняя. — Ты навсегда останешься моим мальчиком, но между нами, ты должен понимать, огромная пропасть.

— Сословная пропасть, — вторю я ей.

— Что? Ах, да, — кивает княжна. — Именно она. В каждую нашу встречу с тобой мне было безумно хорошо. Ты умный, добрый веселый, но…

— Не беспокойся, Маша, — улыбаюсь с облегчением. Это признание мне по душе. — Я и не питал надежду на что-то большее, чем дружба с княжной Морозовой. Мы же не в любовном романе.

— А так бы хотелось в нем быть, — грустно вздыхает девушка. — Но ты прав. Я не хочу портить тебе жизнь.

— Думай, в первую очередь, о себе и о роде, — пожимаю плечами. — Я отлично понимаю реалии нашего мира и полностью их одобряю.

— Понятно, — вздыхает княжна, шерудя ложкой в чае.

— Даниил? — вдруг слышу я над ухом и подняв взгляд на натыкаюсь на княжну Зину Паскевич в бежевом плаще. От нее еще веет прохладой, да и щеки у девушки по-свежему розовые, значит, только что с улицы. — Что ты здесь делаешь? — она бросает взгляд на Машу. — Княжна Морозова? Я не обозналась?

Маша пораженно смотрит на Зину, видимо, удивляясь факту нашего с ней знакомству.

— Нет. А вы… княжна Зинаида? Вы, кажется, были в Японии.

— Да, недавно прилетела, — кивает вторая девушка.

Обе девушки глазеют друг на друга, а потом дружно смотрят на меня. Ну а я что? Я ем малиновый чизкейк. Он ведь, правда, очень вкусный.

Глава 23

Циничное веселье

— Так вы знакомы с Данилой? — странным тоном произносит Маша.

Я продолжаю уминать кусочек чизкейка, предоставляя слово княжне Зинаиде. Не вижу ничего в этом зазорного. Ведь женщины любят разговаривать. А мужчины любят что? Правильно, мы любим покушать. Поэтому пусть каждый занимается своим любимым делом, и будет всем счастье.

— Верно, я имела это удовольствие, — отвечает Зина, притом с удивлением поглядывая на меня. Как и Маша.

Никак не пойму, что их ввело в ступор. Ну да, я простолюдин, и что теперь? Ну ладно, Зинаида Паскевич. Но Маша только что, считай, призналась мне в любви. Если я такой весь из себя замечательный, то почему не могу быть знакомым с другими великознатными особами? Тем более с сестрой Димы Паскевича, с которым я нахожусь в контрах. Но пускай этих нелогичных девчонок. На самом деле на это мне совершенно пофиг, а вот про вежливость не стоит забывать. Вежливость украшает человека.

Закончив пережевывать тортик, я встаю и улыбаюсь:

— Зинаида Степановна, добрый день. Вы одна гуляете? Не хотите ли присесть к нам?

А почему бы и нет? Надо держать в поле зрения семейку Паскевич. Неизвестно, что еще они учудят, а так хоть есть шанс подготовиться.

Маша заметно хмурится, но воздерживается от возражений. Зина же осматривает меня с ног до головы пристальным враждебным взглядом.

— Очень любезно с вашей стороны, Данила, — ее словами можно студить молоко для мороженого, но при этом она садится за наш стол. Я падаю обратно на свое место. — И да, я одна. Только в этом торговом центре есть японский магазин юкат. В Японии я привыкла носить эти удобные хлопковые халатики.

— Очень интересно, — суховатым тоном произносит Маша.

Подходит официант, и Зина делает ей заказ. Вскоре ей приносят кофе без десерта.

— Как поживает ваш брат, Зинаида Степановна? — интересуюсь я, про себя надеясь, что младшего Паскевича уже угробили китайские рейдеры на границе.

— Хорошо, спасибо, — новый неприязненный взгляд, затем Зина задает вопрос о том, что интересно уже ей: — А вы, значит, вместе гуляете?

— Верно. Мы с Даней друзья, — кивает Маша и зачем-то добавляет. — Лучшие.

К слову, для меня это такая же новость, как и для княжны Паскевич.

— Я слышала, что вы больше не пишите и не звоните Диме? — Зина поворачивается к Маше.

— Неужели? — фыркает княжна Морозова. — Да, я с ним не связывалась. И даже не понимаю, с какой стати он ждет моих сообщений и звонков. Вообще-то мы давно расстались.

— Теперь, я, кажется, понимаю почему? — задумчиво произносит Зима.

— И почему же? — с вызовом спрашивает Маша.

У княжны Паскевич словно был заготовлен ответ.

— У вас возникли другие увлечения и другие интересы, — многозначительный взгляд в мою сторону.

— Да мы с Дмитрием имеем совсем противоположные интересы, — спокойно соглашается княжна Морозова. — Он любит привозить из Африки бедных девушек и издеваться над ними, а мне это не по нутру.

— Крия была всего лишь служанкой брата, — возмущается Зина. — Он дал ей работу и медстраховку. Никаких издевательств не было!

— И всё-таки мы разные, — Маша не спорит, тем более что это бесполезно.

Мда, разговор двух княжон сразу не заладился, а я уже и принял достаточно глюкозы, и убедился, что младший Паскевич всё еще жив-здоров, а значит, можно закругляться.

— Похоже, мне пора, — я бросаю взгляд на непроглядный мрак в окне. — Прошу простить, знатные сударыни, но я прибыл в столицу по делам, и у меня каждая минута на счету.

— Что ж, я тоже пойду, Даня, — важно кивает Маша. — Только подожди, пожалуйста.

— Конечно, — соглашаюсь.

Маша уходит в уборную, и мы с княжной Паскевич остаемся наедине. Думал, оба помолчим, но куда там.

— Это неожиданно! — громко вздыхает Зина, явно напрашиваясь на уточняющий вопрос. — Даже я бы сказала — дико!

— Согласен, — тоже негодую, глядя на соседний столик. — Шоколадный кекс с авокадо — это настоящее варварство! Авокадо в сладкой выпечке! Руки бы оторвать поварам!

— Я вовсе не об этом, — рычит княжна.

Перевожу на нее удивленный взгляд.

— Думаете, что я слишком категоричен и стоит хотя бы попробовать блюдо, прежде чем судить? Хм, возможно, вы и правы. Конечно, авокадо может придать кексу невероятную мягкость и кремовость…

— Да забудьте вы ваше авокадо! — раздражается девушка, передернув точеными плечами. — Вы простолюдин, который не знает свое место! Я об этом!

— Оу, вот вы о чем, — пожимаю плечами. — Но это ваше мнение. Глупо с ним спорить…пока вы снова не назовете меня вруном и клеветником.

Зина испуганно сглатывает. Вспомнила мое ментальное касание, когда она беззащитная и обессиленная лежала предо мной на родовой арене, и я мог с ней сделать буквально что угодно. Эх, слишком добрый ты, Даня. Пожалел девчонку, а теперь она сидит, дуется и набирается храбрости сказать что-то неприятное тебе.

— Почему вас задела моя дружба с княжной Морозовой? — спрашиваю.

— Дима мог бы быть с ней, — заявляет Зина. — У них всё шло к долгим отношениям. А тут… тут вы с ней сидите! — возмущается она.

— Ну сижу и что? — я решаю докопаться до истины. — Ладно. Давайте допустим, Мария Юрьевна бросила вашего брата, потому что она, правда, ветреная. Это вовсе не так, но допустим. Разве ветреной девушке не грош цена?

— Верно, — кивает Зина, еще не понимая, куда я клоню.

— Тогда в этом случае я