Россия за облаком - Святослав Логинов

В доме всё оказалось в порядке, о чём Горислав Борисович с долей сарказма доложил майору. Зато у Савостиных царил разгром. Причём это не был хулиганский разгром, когда вандал бьёт и ломает, что ни попадёт под руку. Это был развал, какой образуется при поспешных сборах. В любом доме накапливается удивительно много барахла, которое невозможно взять на новое место, но деревенская изба в этом плане даст сто очков форы городской квартире. Казалось бы, увезено всё, но как много оставлено! И хотя всё на своих местах, ничто не швырнуто просто так, но какой невероятный образуется кавардак!

– Что скажете? – спросил майор.

– Что сказать?.. Уехали. Судя по всему – в спешке. А куда – ума не приложу.

– А вы попытайтесь ум приложить. Вы тут чаще всех бывали, так, может, знак вам какой оставлен: где их искать или что всё-таки стряслось…

– Нет никаких знаков. Одно ясно: собирались они сами, чужие накидали бы всё кое-как, а тут даже оставленное – в полном порядке.

– Во! А говорил, в сыщики не годишься! Скотина у Савостиных какая была?

– Две коровы, – начал перечислять Горислав Борисович, – нетель, но к ней уже осеменителей вызывали, просто покуда не доится, четыре овцы и баран, куры, не знаю сколько, штук восемь, наверное, и петух – яркий такой, чёрный с красным. Всё, кажется…

– Свинья была?

– Да, конечно, поросёнка выкармливали, но он в хлеву заперт, его наружу и не выпускали никогда.

– Кошки, собаки?..

– Какая же это скотина? Были, конечно, и кошка, и собака. Кошка Дымка, серая, пушистая, уж не знаю, каких кровей. И Рогдай, это кобель, метис – лайка с овчаркой.

– Рогдай – ишь, как важно! И что, этот воитель смелый на цепи сидел?

– Когда на цепи, а когда и так бегал. Пёс умный, шкоды от него не бывало. И сторож хороший, чужих к дому не подпускал. На улице – любому хвостом машет, а в калитку не заходи – такой гам поднимет!

– На вас тоже лаял?

– На меня – нет.

– И как, по-вашему, можно всё это хозяйство втихую вывезти? На машину не погрузишь. Своим ходом, что ли, ушли? Этакий караван незаметно от людей не проведёшь. В прошлое они уйти не могли?

– Как? Без меня они не умеют.

– Ладно, пусть будет так. Поросёнка они зарезали; кровь во дворе – свиная, а все остальные, в том числе и куры, ушли своим ходом.

– Кур можно в плетёном коробе увезти. Живых кур Платон на рынок в коробе возил. Тесно, но поместятся.

– Короб на месте?

– Не видал. Кажется, нету.

– Значит, куры в коробке… Ружьё у Платона какое было?

– Двустволка. А точнее – не знаю, не разбираюсь я в ружьях.

– Между прочим, не зарегистрировано. Где он его взял?

– На ярмарке купил. В восемьсот шестьдесят четвёртом году.

– Из тех, значит, времён. Патроны где брал?

– Не знаю. Так он и стрелял редко. В кои-то веки за зайцем сходит. А чтобы глухаря или бобра – этого нет. Шурке на свадьбу лисицу добыл.

– Шкурки сам выделывал?

– Сам.

– Мастер! Я вот не умею. А ружьё, значит, было рабочее. Стрелял Платон метко?

– Не жаловался.

– Тогда сходим, поглядим на то место, где стрельба была.

– Они живы? – не выдержал Горислав Борисович.

– А вот этого уже я не знаю. Кровь на траве человеческая, но чья? Трупов покуда не нашли. Всё увезено. Разве что тоже своим ходом ушли или в коробке вместе с курами.

Горислава Борисовича передёрнуло от таких шуток, но он промолчал, отложив чтение нотаций на потом.

На берегу реки, куда их привёл дежуривший в доме сотрудник, было тихо, и ничто не напоминало о недавней трагедии. Тут был всего один человек, молодой мужчина в шортах, ничуть не похожий на сотрудника милиции. Он выискивал что-то в траве, обходясь при этом без лупы, непременной для всякого порядочного шерлока холмса. Места, где обнаружилась кровь, были помечены белыми флажками. Мест таких было пять, и это очень не понравилось Гориславу Борисовичу.

– Тут что, пять человек застрелили? – скрипуче осведомился он.

– Полный анализ обещали завтра к утру, – доложил подошедший холмс, – так что предполагать можно что угодно. Трупы переносили, или раненый с места на место переползал. Натоптано кругом хорошо.

– Где остальные? – спросил майор.

– Пошли по автомобильному следу. Тут легковушка стояла, а потом уехала, причём не к дороге, а вдоль реки. Смотрят, куда она там делась.

– Хорошо. Показывай, что нашли.

– Парень раскрыл стоящую в траве спортивную сумку, вытащил полиэтиленовый пакетик, в котором лежало около десятка коротких пистолетных гильз.

– Об этом уже докладывали. Калибр девять миллиметров, судя по всему – пистолет-пулемёт «Скорпион». Стреляли от этого флажка в сторону кустов, там ветки пулями побиты.

– В кустах кровь есть?

– Не нашли. Зато я вот что обнаружил. Только что.

На свет появилась прозрачная пластиковая коробочка, в которой лежал серый бесформенный клочок.

– Что это?

– Обрывок пыжа. Пороховой гарью от него пахнет, я по запаху и нашёл. Должно быть, самонабивной патрон, на заводской пыж это не больно похоже.

– Любопытная тут дуэль была, – майор усмехнулся, потом повернулся к Гориславу Борисовичу. – Что скажете?

– На очёски кудели похоже, – сказал Горислав Борисович. – Когда Фектя шерсть прядёт, такие же очёски остаются.

В следующую секунду он прикусил болтливый язык, сообразив, что слова его могут быть расценены как донос. И без того майор слишком подробно расспрашивал об охотничьем ружье Савостиных.

– Стасов бежит, – произнёс молоденький следователь, указав в противоположную сторону.

Стасов и впрямь бежал.

– Нашли! – крикнул он издали. – В реке она!

Идти пришлось недалеко. На берегу их встретили ещё трое сотрудников. Были они мокрые, в одних плавках и напоминали обычных купальщиков. Двоим было явно за тридцать, но всё равно Гориславу Борисовичу они казались безнадёжными мальчишками. Возможно, виной тому были излишне спортивные фигуры. Все трое оказались сильно небриты, но возраста им это не добавляло. Горислав Борисович вспомнил, что в савостинском доме их тоже встретил бородатый сотрудник. Под майора своего, что ли, косят? Барбудос…

– Осторожней, – сказал Горислав Борисович, – тут омут – дна не достать. И родники. Может судорога схватить.

– Вот ещё! – возразил один из ныряльщиков. – Всего метра три с половиной. Но вода внизу и впрямь ледяная.

– Что там? – спросил майор.

– Автомобиль «Лада». Лежит на крыше. Дверцы заклинены, не открыть. Номера не разобрать, солнце уже низко, под водой темновато. В салоне, похоже, кто-то есть, но тоже не разобрать. Хоть бы фонарик был, который под водой светит, а то мы с голыми руками.