Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться - Алек Эпштейн

17 января 1997 года Протокол о передислокации войск в Хевроне был подписан. Согласно этому документу, Израиль обязывался в десятидневный срок по-новому расквартировать свои войска в городе Хевроне: под израильским контролем должна была остаться только небольшая часть города (приблизительно 20 %), где жила еврейская община и находились святые места иудаизма. Контроль над основной частью города переходил в руки палестинской полиции.

В то же время, подписывая протокол, Я. Арафат брал на себя обязательства завершить пересмотр статей Палестинской хартии, призывавших к уничтожению Израиля, бороться с терроризмом и инфраструктурой террористических организаций, более активно сотрудничать с Израилем в вопросах безопасности, а также подтвердил, что «дальнейшая реализация Соглашений Осло будет основываться на принципе взаимности». Такая формулировка протокола позволила, хотя бы внешне, удовлетворить все стороны. США получили некие гарантии дальнейшего продвижения мирного процесса, Б. Нетанияху мог заявлять, что «была найдена более эффективная модель контроля над Хевроном» и что он заставил Я. Арафата выполнять взятые на себя ранее обязательства. Кроме того, чтобы минимизировать эффект от подписания Хевронского протокола, Б. Нетанияху санкционировал постройку нового квартала в Иерусалиме – Хаар-Хома, что было несомненной уступкой правым силам в стране.

Однако заявления Б. Нетанияху не были достаточно убедительными для партнеров «Ликуда» по коалиции: сразу после подписания Хевронского протокола из правительства вышел министр науки Биньямин-Зеэв Бегин (сын бывшего главы правительства Менахема Бегина), а члены Национально-религиозной партии угрожали немедленно покинуть правительство, если будет сделана еще какая-либо уступка на Западном берегу. В марте 1997 года Б. Нетанияху предложил пересмотреть весь ход палестино-израильского диалога, включая график реализации Соглашений Осло, и созвать саммит на высшем уровне под патронажем США, по образцу Кемп-Дэвидской конференции 1978–1979 годов[256]Там, по замыслу Б. Нетанияху, начались бы переговоры о постоянном урегулировании. (Американская администрация с течением времени приняла эту идею, однако это произошло уже после отставки Б. Нетанияху, в результате чего на второй Кемп-Дэвидский саммит в июле 2000 года поехал сменивший его на посту премьер-министра Эхуд Барак.) Аргументация израильской стороны была следующей: Соглашения Осло призваны были создать «атмосферу доверия», которая бы облегчила будущие переговоры, однако результатом реализации соглашений стало «все что угодно, кроме создания атмосферы доверия», следовательно, необходимо пересмотреть сами соглашения, заменив их на нечто принципиально новое.

Это предложение последовало после того, как часть членов кабинета пригрозила отставкой в случае дальнейших уступок палестинцам, а Б. Нетанияху столкнулся с категорическим отказом Я. Арафата в рамках очередного этапа израильского отступления принять его предложение о передаче под палестинский контроль лишь 2 % территории Западного берега. Таким образом, политика кабинета Б. Нетанияху на палестинском направлении зашла в тупик: он не мог согласиться на требование Я. Арафата о передаче под контроль ПНА еще 40 % территории Западного берега и стоял перед реальной опасностью распада коалиции в случае, если он предложит нечто большее, чем 2 %. По-видимому, оказавшись в политическом тупике, Б. Нетанияху выдвинул идею международной конференции и пересмотра Соглашений Осло. Так или иначе, эта инициатива была отвергнута Я. Арафатом.

Между тем Соединенные Штаты, обеспокоенные тупиком в палестино-израильских отношениях, активизировали свои действия, чтобы склонить обе стороны к подписанию нового соглашения и к продолжению реализации «модели Осло». Для США эта линия означала бы успех американской дипломатии, активно способствовавшей подписанию всех палестино-израильских соглашений с 1993 года. Поэтому был предложен компромиссный вариант – отход Израиля с 13 % территории, что было, по мнению США, как достаточным на том этапе для Я. Арафата, так и приемлемым для правительства Б. Нетанияху[257]. Позиция американцев состояла в том, что, независимо от того, выполняет или нет ПНА взятые прежде на себя обязательства, необходимо, чтобы Израиль продолжил реализацию соглашений – передислокацию и вывод войск. Эта весьма жесткая позиция объяснялась тем, что 4 мая 1999 года формально заканчивался срок действия Соглашений Осло, и Я. Арафат начал угрожать односторонним провозглашением независимости (эта угроза так и не была им реализована).

Результатом деятельности американской дипломатии явился меморандум Уай-плантейшн, подписанный 24 октября 1998 года в Вашингтоне[258]. Согласно этому документу, Израиль принимал предложения США отступить с 13 % территории Западного берега. В обмен на это палестинская сторона вновь обязывалась провести кампанию по борьбе с исламскими фундаменталистскими группировками и не провозглашать в одностороннем порядке независимость после 4 мая 1999 года.

В целом, трудно понять, означали ли действия Б. Нетанияху – подписание Хевронского протокола и меморандума Уай-плантейшн – эволюцию идеологически правого политика в сторону левоцентристской идеологии, или же это были политические маневры, направленные на сохранение коалиции при одновременном поддержании приемлемых отношений с американской администрацией. Принимая во внимание факт санкционирования Б. Нетанияху постройки нового еврейского квартала в Восточном Иерусалиме и одновременно сделанные им уступки, можно предположить, что его политика представляла собой не глубинную эволюцию, а прагматичное лавирование. Как бы там ни было, 4 мая 1999 года действие Соглашений Осло закончилось. Хотя к этому времени предполагалось завершение переговоров о постоянном урегулировании конфликта, ни одна из ключевых проблем не только не была решена – переговоры по ним даже не начинались. Эхуду Бараку, с большим преимуществом выигравшему 17 мая 1999 года у Б. Нетанияху прямые выборы премьер-министра, предстояло действовать в крайне непростой ситуации.

Во время предвыборной кампании Эхуд Барак позиционировал себя как «второй И. Рабин» – военный, пришедший в политику, чтобы обеспечить Израилю мир и безопасность. Однако из-за особенностей израильской избирательной системы, существовавшей в тот период, избрание Э. Барака на пост премьер-министра не означало победу возглавляемого им блока «Исраэль эхат» (основу которого составила Партия труда) на выборах в кнесет. Если сам Барак получил около 56 % голосов, то его партия – только 23 места в парламенте (еще 4 места получили миноритарные попутчики, вступившие в «Исраэль эхат»). Это привело к тому, что перед Э. Бараком встала необходимость сформировать коалицию, в которой руководимая им фракция заведомо должна была оказаться в меньшинстве (23 депутата из как минимум 61, необходимых для утверждения его правительства в кнесете). Всё это делало возглавляемый им кабинет крайне неустойчивым.