Личный призрак для препода - Любовь Викторовна Фунина

голове своим набитым пухом орудием, но тот вместо того чтобы предотвратить нападение, позволил мне ещё пару раз ударить его, после чего упал плашмя на постель и рассмеялся.

— За что?! — сквозь всхлипы и хохот вопросил он, прикрыв рукой только глаза.

— За то, что разглядывали то, что не следует! — прошипела я, напоследок швырнув в веселящегося мерзавца подушкой.

— Может я с самыми серьёзными намерениями рассматривал, — сквозь смех выдал мужчина. — Может я жениться решил, а рассмотреть невесту хорошенько первое дело…

— Ах, рассмотреть хорошенько?! — возмутилась я, очень некрасиво перебив Этьена. — Вы всех своих тринадцать невест, прежде чем замуж пригласить так подробно рассматривал?! Не удивительно, что до свадьбы дело так и не дошло!

И вот тут я осеклась, пребольно прикусив язык. Кудрявый резко смеяться перестал, но оскорблённым тоже не выглядел, скорее уж на его лице можно было уловить смесь удивления и ликования.

— Я… Простите, Этьен! Мне не следовало этого говорить, — поспешно выпалила я, почувствовав себя крайне неловко, и тут же озадаченным шепотом поинтересовалась. — А откуда я вообще это взяла? Ну, про тринадцать невест.

— Следовало, Гелечка, следовало! — улыбнувшись широченной улыбкой и усаживаясь вновь, изрек мужчина. — Благодаря этому мы теперь знаем, что память к вам возвращается. А про невест я вам как-то сам обмолвился, когда вы ещё призраком были.

— Призраком? — ошеломлено переспросила я, вспоминая, что о чём-то подобном говорил Алан, но тогда я на этом не заостряла внимание.

— Угу, — подтвердил шатен и, покосившись на громко скрипнувшую дверь, заявил, — но об этом поговорим позже, сейчас вам следует подкрепиться.

Обернувшись на звук, узрела презабавное зрелище. Алан, каким-то невероятным образом открыв дверь, пытался донести до нас небольшой поднос с пиалой и высоким стеклянным бокалом, наполненным чем-то тёмно-пурпурным. Почему я удивлена, что он смог открыть дверь? Если судить по тому, что он не мог нормально удержать в руках поднос с посудой, что он с этим самым подносом дверь смог открыть и ничего не разбить уже подобно чуду. Мужчина замер в распахнутых дверях, ожидая, когда опасно вздрогнувшие и зашатавшиеся бокал и пиала замрут в изначальном положении. Этьен с насмешкой глянул на Алана, стремительно поднялся, быстро дошёл до замершего и невозмутимо отобрав у того поднос отправился обратно ко мне.

— Да-а-а, Ал, я не думал что всё так печально, — со смешком протянул Этьен, ловко удерживая в руках поднос. — Ты, что своим лю…дамам завтрак в постель не приносил никогда?

Ответом ему послужило гордое, но явно оскорблённое молчание. Шатен тоже больше ничего не стал говорить, только хмыкнул многозначительно. Он вернулся ко мне, осторожно поставил поднос подле меня и, взяв с него пиалу с густым и ароматным бульоном, вручил мне. На автомате приняла пиалу и растеряно в неё уставилась, потом покосилась на поднос, но ложки не обнаружила.

— Его можно так пить, — подсказал Этьен, обернулся и с осуждением посмотрел на Алана. — Хоть бы салфетку захватил, обалдуй!

— Я захватил, — хмуро ответил ему мужчина, демонстративно помахав рукой с зажатой в руках белоснежной салфеткой, и неспешно направился к нам.

Он подошёл ко мне, развернул салфетку, аккуратно расстелил её на моих коленях и одарил недобрым взглядом Этьена. Наблюдая за их перепалкой, я бы чувствовала себя лишней, если бы эти двое не из-за меня цапались, а так получалось, будто в их вражде виновата лишь моя скромная персона. «Вражда» — это конечно громко сказано, так разногласия, но почему именно я являюсь катализатором этих разногласий?!

— Ангелина, пейте! Вам необходимо подкрепить силы, — ласковым голосом произнёс Алан, с осторожностью присев на край прикроватной тумбочки.

Я покорно сделал глоток наваристого, слабосолёного бульона и чуть не подавилась. Оба мужчины смотрели на меня с таким умилением во взгляде, что я почувствовала себя годовалым ребёнком, только-только научившимся самостоятельно доносить ложку до рта, не расплескав содержимое. И вот теперь всё семейство во главе с бабушками-дедушками собралось вокруг него ради того, чтобы восторженно полюбоваться на то, как он ест. Бр-р-р!

— А может, пока я ем, то есть пью, вы мне расскажете всё то, что собирались? — заискивающе предложила я, пряча нервозность за новым глотком бульона, после чего жалобно добавила. — Иначе я умру от любопытства.

Мужчины переглянулись, слаженно пожали плечами и Алан, видимо как самый осведомлённый, принялся за рассказ. По мере его повествования, мои глаза, наверное, увеличивались в размерах, к концу достигнув критической величины, после которой мне можно спокойно позировать художникам рисующим персонажи для манги и аниме. Всё услышанное казалось бредом, что я осторожно и озвучила, стоило только Алану замолкнуть. На мои слова тут же отреагировал весь рассказ молчавший, как партизан, Этьен, с любезной улыбочкой предложив вызвать скелетов для повторной демонстрации.

— А зовите, — охотно согласилась я, убирая опустошённую посуду обратно на поднос, а поднос, отставляя подальше от себя, чтобы в случае чего ненароком ничего не разбить.

Некромант, а Этьен оказался магистром некромантии, с нарочито зловещей улыбочкой сотворил какое-то заклинание и попросил чуть-чуть подождать. Не прошло и доли секунды,

как дверь в спальню отворилась, и вошёл скелет, тот самый с путиной меж рёбер и громадным паучилой, глядящем на меня красными жуткими глазищами.

— А можно другого увидеть? — натянуто поинтересовалась у мужчины, с брезгливостью глянув на паука, после чего вспомнила о вежливости и заискивающе добавила. — Пожалуйста!

— Пожалуйста, — усмехнувшись, милостиво изрёк некромант и демонстративно громко щёлкнул пальцами.

Скелет по-военному чётко развернулся, цокнув костями по каменному полу, и поспешил покинуть комнату, в дверях почти столкнувшись с другим скелетом. Они благополучно разминулись в дверном проеме, тот, что с пауком вышел в коридор, другой вошёл в спальню, закрыл за собою дверь и подошёл почти вплотную к кровати, на которой я сидела. Глазницы черепа сияли зловещим зеленоватым светом и внушали здоровое опасение, но переборов свой страх, осторожно подползла к краю кровати и, подавшись вперёд, потыкала в череп пальцем. Скелет не двигался. Чуть поколебавшись, направила палец к глазнице, собираясь проверить, что же такое там светится, но мой новый костяной друг, резко дёрнул черепушкой, щёлкнув челюстью в опасной близости от моего пальца.

— А-а-а! — взвизгнула, отпрыгнув от скелета и ловко влетев в объятья Этьена, который словно этого только и ждал.

Хотя о чём