Профессия за тридевять парсеков - Светлана Липницкая

так на нее зыркнула, что девчонка подавилась хвалебной речью. – Я… э-э-э… Рима приведу! – нашлась она и смылась прежде, чем я успела продемонстрировать, насколько ошибочно ее мнение о моем терпении.

– А весело у вас тут! – неожиданно одобрил Фил. – Хоть жить оставайся.

– В этом случае приходится воровать еду, – честно предупредила я, с тоской слушая, как обозленные очередным катаклизмом звери визгливо поминают всю мою родню.

– Я учту, – пообещал Фил. – Ты справишься здесь сама? Не хочется лишний раз пересекаться с твоим Огоньком.

Я представила, в каком настроении будет Рим, когда сквозь поток Хокиного восхищения прорвется предложение снова помочь с уборкой, и решила не отягощать свою совесть доведением друга до убийства. Если он узнает, что ненавистный экзобиолог пожаловал ему собачью кличку… Спаси нас, космос!

***

Как оказалось, волноваться не стоило. Рим мало того, что пришел, так еще пребывал в таком благостном расположении духа, что я заподозрила его в распитии гронатейской «Чаши мира». Он обаятельно улыбался крутящейся вокруг Хоке, охотно отвечал на все ее вопросы, помог достать из шкафа инвентарь и так рьяно взялся за уборку, будто всю жизнь мечтал полы мыть. Он в рекордные сроки собрал всю «лаву» и самолично отнес полные ведра в утилизатор. Смеясь и балагуря, пересказал свежую байку о том, как неблагонадежный поставщик продал ресторану десяток цертенианских яиц, выдавая их за страусиные, а из них при надколе вылезли детки сверхразвитой расы и сообща набили морду повару.

Я молча обалдевала, уже десятый раз подряд протирая один и тот же стол. Поверхность сияла чистотой, как воды Байкала, но я почему-то все никак не могла это признать. Рим вернул фламиотерикса на законное место жительства и долго стоял над клеткой, почесывая разомлевшему зверьку пузо. Хока пристроилась рядом и с немым обожанием пялилась на его спину. Флибериец время от времени разворачивался, ослепляя девчонку очередной улыбкой. Хока таяла, как пломбир. Рим этого будто не замечал, продолжая источать обаяние, которому позавидовал бы любой актер с амплуа «соблазнитель».

Короче, что-то тут было не так.

– Хока, ты не могла бы принести витамины из моей каюты? Надо умаслить зверей после такого стресса.

– А? – Девчонка даже не оглянулась, глазея на своего кумира… уже пониже спины.

Стол громко заскрипел, умоляя оставить его в покое, но я твердо вознамерилась протереть в нем дыру. Дело пошло бы быстрее, будь у меня две целых руки. А так приходилось пользоваться левой, прижимая к себе перебинтованную правую.

– Может, сама сходишь? – предложил Рим.

– Я бы с радостью, но нужно вымыть стол.

– Я вымою! – тут же вызвалась Хока.

Надо же, как мы хорошо слышим, когда не надо! Я углядела на столешнице серую точку и принялась ожесточенно ее оттирать. Стол перешел со скрипа на визг.

– Рим, сходишь со мной? – поинтересовалась я, делая вид, что не замечаю предсмертной агонии мебели, а подобные звуки слушаю перед сном для расслабления.

– Думаю, у тебя хватит сил поднять пачку таблеток без моей помощи, – вежливо отперся Рим, окинул Хоку оценивающим взглядом и добавил: – Мне и тут есть чем заняться.

Щеки девчонки сравнялись по цвету с волосами.

– Вот я разиня! Совсем забыла, что нужно взвесить арканласа перед ужином. Хока, может, ты этим займешься?

Рима передернуло. Он с отвращением покосился на клетку, все еще прикрытую пледом.

– Она может заняться этим позже, правда ведь?

Хока радостно кивнула.

– Она прекрасно знает, что нарушать распорядок дня животным не рекомендуется. Верно, Хока?

Девчонка помрачнела.

– В любом правиле бывают исключения.

– В своих высадках исключайся сколько захочешь, а нас не подбивай!

– Но это ведь такая ерунда…

– Из мелочей складывается жизнь.

– Тогда мы сходим за витаминами, а ты взвешивай свою тварь!

– Я плохо различаю всегалактические цифры.

– Как-нибудь разберешься!

– Хока сделает это быстрее.

– Хватит! – внезапно рявкнула Хока, да так, что мы оба подпрыгнули, после чего развернулась и решительно зашагала к двери. – Все поняла, не тупая!

– Ты куда? – в унисон удивились мы.

Хока свирепо дернула дверь и уже из коридора выплюнула:

– За витаминами!

– Ну что, довольна? – осведомился Рим, едва за ней закрылась дверь. – Довела бедную девочку!

– Я?! Да ты на себя посмотри! Хока то, Хока это, нам и тут есть чем заняться, давай сходим вместе! – передразнила я. – Что, колбаска закончилась? Решил подыграть, чтоб она на радостях тебе всю каюту снедью увешала? Интересно, на что еще ты способен ради жратвы? Какая нехорошая Саша, работает тут, сеансы обольщения прерывает, планам мешает…

Рим выслушал эту тираду молча, гнусно улыбаясь.

– Чего скалишься?! – буркнула я, пытаясь унять иррациональный испепеляющий гнев и сообразить, с чего так завелась. Понять не удавалось, если не считать ответом возникшую в мозгу мысль: «Потому что бесят!». Пришлось снова переключиться на стол.

– Да так, ничего, – весело откликнулся Рим. – Кстати, как ты с Филби познакомилась?

– Ничего себе «кстати»! Тебе-то что?

– Праздное любопытство.

Он подошел, оглядел натертую до стерильного блеска столешницу и молча отнял у меня тряпку. Мне померещилось, что стол в ответ облегченно выдохнул.

– По телефону, – сухо ответила я, провожая хмурым взглядом улетевшую в ведро тряпку.

– Растешь! – одобрил Рим. – Еще недавно бегала ко мне с просьбами включить кондиционер, а тут, гляди-ка – самостоятельно звонки освоила!

– Я вообще-то давно на «ты» с панелью управления.

С просьбами я действительно бегала. В тот раз Туоми с Каем проводили плановую очистку системы вентиляции, о чем мне лично доложить и не подумали, логично рассудив, что развешенные на всех этажах объявления уведомят экипаж как минимум за неделю. А поскольку для чтения всегалактических слов мне приходилось прикладывать усилия, я едва обратила внимание на яркие инфокна, приняв их за открытки. В итоге единственная из всего экипажа не удосужилась прикрыть створку вентиляции на ночь и едва не сварилась, проснувшись в трех-сантигратной духоте: на флиберийском корабле воздуховод продували огнем.

– При чем здесь панель управления? Я про терминалы эвакуационной палубы.

– Их тоже освою, если надо будет.

Рим непонимающе сощурился.

– Погоди, я запутался. Хочешь сказать, ты созванивалась с ним не через терминал? Каким образом?

– Издеваешься? – обиделась я. – Думаешь, мне номер набрать не по силам?

– Я не о том. Как ты умудрилась позвонить ему из каюты? Он что, на корабле в это время был?

Тут уже запуталась я.

– Почему на корабле-то? На планете, наверное. И это не я, а он. Я сперва в МИК звонила, но напоролась на автоответчик, а Фил мне потом перезвонил и…

– Так, стоп! – Рим поднял руки, останавливая мой рассказ. – Давай сперва объясню, а после ты скажешь, кто из нас не умеет пользоваться корабельной техникой.

Я закатила глаза, но кивнула.

– Нельзя дозвониться на планету через панель управления каютой и наоборот, – отрезал Рим. – Не в том плане, что запрещено, а технически. Для этого нужна межпланетная связь, как на терминалах и энерпульте, а в каютах только космическая. Первая для всех, вторая – что-то вроде внутренней связи между кораблями в вакууме. Это две разные технологии!

– Но в