Наставник дезертиров - Владимир Мясоедов

Не знаю, сколько времени продолжалось такое мучительное ничегонеделанье, прерываемое, если не ошибаюсь, краткими приступами забытья, после которых несколько ухудшалось мышление и не сразу удавалось понять, где я и что со мной, но наконец-то в теле появилось хоть какое-то ощущение! Левая рука, вернее, то место, где она раньше была, наливалась странным огнем. Весьма и весьма болезненным, должен сказать. Казалось, весь я превратился в один громадный тюбик, а там находится отверстие, в которое, отчаянно сдавливая стенки, выдавливают все содержимое до капельки.

– Черт, да что ж мне так хреново-то! – прошептали пересохшие губы, и только секунд пять спустя до меня дошел факт их шевеления и, следовательно, возможность говорить. Странный паралич прошел! Пусть еще не полностью, остальное тело по-прежнему не шевелилось, но голова уже могла немного подрагивать на подложенной под нее подушке. – Эй! Врача! Лекаря! Да чтоб вас, вы там уснули все поголовно, что ли? Стража!

То ли я едва сипел, когда думал, будто кричу во всю глотку, то ли в зоне слышимости и вправду не нашлось ни одной вменяемой личности, осмелившейся войти в комнату к захворавшему придворному магу. Последнее, учитывая размеры этого курятника, лишь по недоразумению называемого крепостью, вряд ли. В нем и из подвалов до верха самой высокой из башенок без всякой магии добраться можно. Зато, пока продолжались оказавшиеся бесплодными попытки позвать на помощь, вернулся контроль над шеей, и мне удалось, немного приподняв голову, оглядеть себя.

Лежу на спине. Все в той же кладовке, отведенной под апартаменты, а значит, до покоев короля и его тетки буквально каких-то метров двадцать будет, и стражи за дверью не может не быть даже в случае захвата замка противником. Раздет догола, укрыт одеялом. Рядышком стоит прислоненный у стеночки посох главы ковена и кучкой лежит барахло, высыпавшееся из миниатюрного кошеля со свернутым пространством после того, как в нем кончился заряд. Правая рука лежит вдоль туловища, как ей и положено, а странный шар на нескольких ниточках, образовавшийся на месте левой, скатился на пол, пульсирует и чуть подпрыгивает на одном месте. А еще он увеличился в размерах минимум в два раза и все еще продолжает расти. Кстати, а ведь именно странное образование, похоже, и есть источник моих неприятных ощущений и проблем. Нет, все-таки королю, похоже, по должности полагается быть мудрым, даже если сам он еще совсем сопляк. Правильно он предлагал отрезать эту гадость!

Борьба с собственным организмом, внезапно отказавшимся работать, продолжалась с переменным успехом до тех пор, пока жгуты, соединяющие его со странным шаром из плоти, вымахавшим уже чуть ли не до человеческих размеров, вдруг не отпали от сохранившегося куска предплечья. Тут же подвижность вернулась в полной мере, и я, не ожидавший такого подарка, скатился с кровати, едва не въехав лицом в конвульсивно вздрагивающий бледно-розовой кокон, которым потихоньку и становилось обретшее самостоятельность необычное образование. Болезненно ныло все, начиная от кончиков ногтей на ногах и заканчивая волосяными луковицами головы! Так, помнится, Млфурий обещал, помимо страшных кар, еще и какого-то помощника, выданного в награду то ли за предыдущие успехи в деле подсовывания ему подходящей добычи в виде большого количества магов, то ли авансом ради уничтожения нужного полугнома. Получается, это он растет? А ресурсы для создания, дай-ка угадаю, взялись из моего многострадального тела, чувствующего себя так, словно его сначала пропустили через мясорубку, а потом получившийся фарш еще и процедили через ситечко.

Быстрый осмотр себя подтвердил предположение. Я снова абсолютно лыс и лишен даже ресниц, худой, как скелет, да вдобавок и на оставшихся мослах кожа висит складками. Если живой артефакт не активируется и не станет переводить съеденную пищу чуть ли не напрямую в мышечную массу, то возвращаться к более-менее нормальным физическим кондициям месяца два-три. Впрочем, будем надеяться, все нормализуется. И хорошо бы монстр, который сейчас вылупится на свет, не позавтракал ни мной, ни стражниками, по-прежнему не откликающимися на адресованные к ним вопли, ни, упаси все боги и телохранители этого мира, проживающим неподалеку королем.

Бледно-розовый кокон студенистой плоти, внутри которого уже весьма отчетливо просматривались очертания чего-то гуманоидоподобного, подрос в размерах еще немного, достигнув высоты роста нормального здешнего человека или же груди среднестатистического землянина, после чего, с влажным хлюпаньем, как-то незаметно всосался сам внутрь себя и исчез без остатка. Оставив меня нос к носу с тем, кто зародился в его недрах и на чье лицо медленно-медленно начала наползать улыбка, обнажающая ряд мелких, но, сразу видно, очень острых зубов, светящихся изнутри темно-фиолетовым светом и похожих на крупные кристаллы некоего минерала, ограненные умелыми руками ювелира.

– П-п-п-п-проглот, – первое слово далось существу, не удержавшемуся на разъезжающихся в разные стороны ногах и шлепнувшемуся на задницу, с некоторым трудом. Зато потом его уже стало не заткнуть. – Я живая! Живая! Я снова живая, Проглот!

На меня налетели, обняли, поцеловали, обняли еще раз, снова поцеловали и, если бы не умудрился вырваться из рук явно неадекватной особы, обладающей отчетливыми первичными половыми признаками, характерными для женского пола, и забиться под собственную кровать, боюсь, изнасиловали бы на месте. Отсутствие на нас обоих одежды могло сильно облегчить данный процесс.

– Джулия? – осторожно опознал странное существо я, не рискуя расставаться с пусть и весьма сомнительным, но все-таки убежищем, вспомнив, кого оно мне напоминает. – Это и правда ты?

– Да! – счастливо тряхнула копной длинных черных волос молодая чернокнижница, оказавшаяся сначала вынужденной поменяться телами со своей умирающей наставницей, а потом и вовсе решившая закончить свой путь самоубийством на мерзкого вида алтаре, превратив собственные останки в живой артефакт. – Во всяком случае, так меня звали раньше, до перерождения, после которого, в принципе, той самой Джулией я уже и не являюсь. Но кажется, во мне от нее все же сохранилось достаточно много, чтобы ничего не менять. Спасибо! Проглот, спасибо!

Кровать небрежным движением руки отшвырнули в угол, но, к счастью, многочисленные опасности для жизни, неотрывно связанные с процессом существования в этом мире, закалили придворного мага Азалии достаточно, чтобы я смог вовремя откатиться в сторону, избегнув захвата, и, цапнув собственный посох, встать в боевую стойку. Увы, всего с одной рабочей конечностью особо таким оружием не помашешь, но даже это лучше, чем один голый кулак. С неадекватными женщинами лучше всего разговаривать, если у тебя в руках дубина. Доказано кроманьонцами вида хомо сапиенс, успешно размножившимися и заселившими все континенты планеты Земля.

– Ты чего? – немного обескураженно спросила девушка, останавливаясь и не желая своей роскошной грудью встречаться с навершием артефакта. Видно, чуяла, что в таком случае она снова отправится на тот свет. Или останется на этом, но уже частями.

– Да вот знаешь, есть у меня плохая привычка, – поведал ей я, внимательно разглядывая свою давнишнюю знакомую, втравившую в изрядные неприятности. Даже подарок в виде бомбы с отсчитывающим последние секунды часовым механизмом был бы более безопасен, чем поселившаяся в моем теле магическая хищная тварь, сейчас, похоже, вылезшая наружу. Вопрос лишь в том, полностью ли она это сделала, оставив нормальным человеком, которому срочно пора искать другую работу, или лишь частично? – Демонов к себе близко не подпускать. Пусть даже знакомых.