Терпкость вишни - Изабелла Сова

— Надеюсь, мама одумается. Поэтому я хотел бы тебя кое о чем попросить…

Ну да, я должна выступить в роли живого укора. Вот только не знаю, подействует ли это на маму. Она стала какая-то непредсказуемая.

— Хотя бы попробуй, — попросил папа и полез в карман пиджака. — Кстати. Из-за сумасбродств Кристины я совершенно забыл о тебе. Я даже не знаю, как ты финансово справлялась эти несколько месяцев.

— Неплохо благодаря твоим переводам.

— Моим переводам? — Он сделал большие глаза; такие же, наверное, у него были, когда он узнал о мамином романе. — Я не посылал тебе никаких денег.

7.05. Если не папа, то кто же? Мама — нет. Она сама сказала мне это, когда я в первый раз посетила ее в новой квартире (название «берлога» подошло бы куда больше). А в дверях сунула мне в руку несколько сотен злотых от нее и ее нового, Мишки, порекомендовав обязательно купить фисташки в меду. Бабушка? Для нее я еще один персонаж «Капли любви». Причем эпизодический, так как в поле ее зрения появляюсь исключительно во время редких семейных торжеств. Дядя с тетей? Исключено. Наверное, они даже не знают, что я ушла из дома. Папа всегда старался сохранять видимость. Может быть, Даниэль? Пожалуй, нет. После нашего расставания он вряд ли прислал бы мне деньги. А они пришли ровно через неделю после того, как я оставила ему книжку. Разве что он чувствует себя виноватым.

— Нет, он не похож на человека, у которого могут быть угрызения совести только потому, что он разочаровал робкую девчонку, — вернул меня на землю Ирек, мастеря что-то глубоко под столом. Кажется, он подключал новый принтер.

— Тогда кто? Кто-нибудь из нас навряд ли. Ты едва сводишь концы с концами. То же самое Виктория. Милена платит за электричество, газ и телефон. А Мария…

— Такая проза, как выслать деньги голодающей подруге с соседнего матраца, ей даже в голову не пришла бы. Другое дело — расчувствоваться, глядя фильм об экзистенциальных проблемах молодежи из Беверли-Хиллз.

— Тогда я не знаю.

— А я тем более. Какое-то время я подозревал мою бабушку, потому что она любит помогать другим. Но это не она. Она сказала, что уже спонсирует кого-то. Кажется, молодого мужчину.

— Мне приходит в голову только одно, — сказала я. — Филипп. Человек, который способен справиться с любой проблемой.

Устав от загадки денежного перевода, я наконец выбралась к маме. Ее возлюбленный, к счастью, был в лесу.

— Я пришла с миссией, — начала я прямо с порога. — Может быть, ты еще раз обдумаешь свое решение…

— Ты говоришь прямо как отец, — прервала меня мама. — Тут нечего обдумывать.

— Папа пообещал, что изменится, — не сдавалась я. — Он может посвящать тебе каждый день на два часа больше. И вы чаще будете ходить в театр.

— Небогатая у него фантазия, — хмыкнула мама. — Ни на что больше его не хватило?

— Он сказал, что это должно доказать тебе силу его чувств.

— Безумная сила, — рассмеялась мама. — Два часа занудных разговоров в день и театр по субботам. Колоссально.

— А чего бы ты еще хотела? — спросила я.

— Не знаю, — пожала она плечами. — Пусть он еще почитает биографии знаменитостей. И увидит, как мужчины боролись за любовь женщины. Например, поклонники Айседоры Дункан впрягались в ее экипаж.

— Если тебе это так нравится, — повысила я голос, — то, может, тебе поменять своего медведя на пару гнедых скакунов?

— Ты спросила меня, чего бы я хотела, и я привела тебе пример, — сказала мама, наливая себе кружку подогретого меда. — Хочешь еще?

Я кивнула. С удовольствием узнаю, что по вкусу моей шальной мамочке.

— Ну скажем… А, вот пожалуйста: муж Фриды Кало на похоронах ел ее пепел. Вот это любовь.

— Но ты ведь живая, — заметила я.

— Да, и только теперь по-настоящему это чувствую.

— Да, знаю, ты уже говорила. Только вот не понимаю, как ты смогла так несправедливо обойтись с папой. После двадцати семи лет! — выложила я на стол последний аргумент.

— Теоретически я могла бы подождать с этим еще год или два, — сказала мама. — Только зачем? Чтобы отметить жемчужную свадьбу?

— Но ведь ты же любила папу! — крикнула я.

— Любила? — удивилась мама. — Просто мы встретились в кафе. Потом он пригласил меня в дансинг, а там уже все само пошло.

— Но должна же была быть хоть какая-то причина, по которой ты выбрала именно его!

— Конечно, — согласилась мама, сделав глоток. — Прическа.

— Что прическа?

— У твоего отца была прическа, как у Друпи.

* * *

А если бы у него была прическа, как у Джеймса Бонда, то что? Меня не было бы на свете? Так кто же я? Дурацкая случайность? Жертва моды? И вообще, кто этот Друпи?

* * *

— Один из представителей итальянского диско наряду с Альбано, Пупо и Макарони, — объяснил Ирек. — Я знаю это, потому что бабушка была когда-то поклонницей этого жанра.

— Похоже, что моя мама тоже. И только поэтому она вышла за папу. Я уже сама не знаю, кто я такая, — пожаловалась я.

— Вижу, у тебя та же проблема, что у Данни из фильма «Пирл-Харбор», — вздохнул Ирек. — Он это так сформулировал: «Сам уже не знаю, кто я. Выгляжу героем, но героем себя не чувствую».

— Потрясающая скромность. — Я тут же представила себя говорящей, что выгляжу героиней.

— Ну да. Взгляни на себя. Он, кстати, мог бы получить «Оскара» за абсурдное нагромождение патетических текстов. Но нас, в сущности, это не должно удивлять. Как сказал Воннегут устами одного из своих героев, почти в каждом фильме и в других произведениях содержится предпосылка, что война — это ад, но она необходима, чтобы превратить мальчика в настоящего мужчину.

— Интересно, — пробормотала я, листая журнальчик для любителей компьютерных игр.

— Ну, у Курта есть тексты и получше. Моя сестра могла бы много чего процитировать, потому что она любит Воннегута.

— Да нет, я не о том, — сказала я.

— А о чем?

— Когда ты цитируешь чужие высказывания, меня это нисколько не раздражает. Ты называешь автора… и, кроме того, не чувствуется, что ты этим хвастаешь.

— Хвастаю? Чем?

— Тем, что ты много читал и способен воспроизвести фрагмент текста. С Даниэлем, сам понимаешь, другой случай.

— Вишня, а может, дело вовсе не в цитатах? Может, ты просто искала какой-нибудь повод?

У меня важное поручение. Нет, речь идет вовсе не о том, чтобы склеивать черепки, оставшиеся от брака моих родителей, а об элементарном родительском собрании в школе Милоша. Он целую субботу умолял меня сходить на него.