Обещанная Тьме - Елена Золотарева

— Зайка! — завопила я, вовремя прикрывая рот ладонью, но радости было не сдержать. Паучиха тут же прыгнула мне на плечо, готовая к побегу.

Я резво вскочила на ноги, но меня будто подсекли. Нога, что распухла от царапины, подвернулась, и я упала на стену, чувствуя, как острый край камня вспарывает сквозь плащ кожу на спине. Меня обдало холодом и тут же бросило в жар.

Испуганный стон донесся сверху. Сквозь щелочки глаз, прищуренных от боли, я видела испуганное лицо гнома. Он качал головой, прикрывая рот, и метался вокруг края колодца.

— Эх! — решительно, махнул гном рукой и не раздумывая сиганул вниз.

Неуклюже плюхнувшись в грязь, он покряхтел, отряхнулся, точно пес, и держась за поясницу, вздохнул, глядя прямо в глаза.

— Приказывай! — стена в миг разукрасилась синим, зазывая ступить в образовавшийся портал.

— А дождь? Ведь порталы образуются только в грозу? — еле дыша от разрывающей боли выдохнула я.

— Между мирами да. А нам далеко не нужно. Приказывай же!

Я удивленно хлопала глазами, глядя на гнома, притопывающего ножкой по лужице, не понимая, какого конкретно указания он ждет. И стоило боли на секунду утихнуть, как пришло четкое понимание того, куда мне нужно.

— К Фолу!

Облегченно вздохнув, он сжал мою ладонь, и мы нырнули с головокружительную синеву.

Картинки перед глазами менялись так быстро, что голова закружилась. Я почувствовала себя плюшевым зайцем в барабане стиральной машины и зажмурилась, чтобы не потерять равновесие. Все же в объятьях Фола телепортация чувствовалась не так жестко. Но сегодня, кажется, был волшебный день, потому что стоило мне представить эти теплые нежные ладони на моей талии, как они там и оказались.

— Фол! — из меня вырвалось радостное мурлыканье, и я прильнула к моему мужчине.

Но, как ни странно, он не ответил взаимностью. Наоборот, отстранился.

— Что с тобой? — зажав мое лицо в ладонях, он с тревогой смотрел на меня, а я видела, как его черты медленно расплываются. Как в первый день нашего знакомства.

— Тьма! Что с тобой?

Я не чувствовала тела, только раненую голень. Ее пекло так, будто я опустила ногу в кипящее масло. Но все это происходило как не со мной, мне было все равно. Душа пела от того, что рядом ОН.

Мир вздрогнул, и я оказалась в невесомости. Прижимая к себе крепко-крепко, Фол куда-то нес меня, проговаривая что-то себе под нос. А моих сил хватало лишь на то, чтобы прижиматься щекой к его груди, так вкусно пахнущей сандалом.

Холодные брызги, касающиеся лица, постепенно возвращали сознание. А когда Фол торопливо, через голову стащил рубашку, меня снова окатило волной жара. Плотная ткань штанов натянулась на мощных бедрах, подчеркивая их крепость. Безупречное сильное тело украшали рельефные мышцы, перекатывающиеся при каждом его движении. Темные маленькие ореолы сосков, густая поросль коротких волосков на груди, сухой пресс с немного изгибающимися линиями, делящими его на четкие шесть кубиков, вгоняли меня в краску.

— О, Господи! — вырвалось из меня вместе с глупейшей улыбкой. Я поспешила отвести глаза, но он как специально, приблизился ко мне почти вплотную, нависая, чтобы подложить рубашку под голову.

Меня так сильно тянуло коснуться этого идеального тела, что я от греха подальше попыталась отползти назад, и забыв, оперлась о больную ногу, но ее прострелила адская боль.

— М-м-м, — холодный пот выступил на лице.

Фол опустил взгляд на мои ноги, запутавшиеся в лохмотьях некогда свадебного платья и мужского плаща не по размеру. Без раздумья, он отбросил остатки ткани, и нахмурился. Его глаза стали наливаться гневом, даже было страшно подумать, какие причины моего ранения он успел придумать за эти секунды.

—Упала с лестницы. Вчера, — мне хотелось успокоить Фола, потому что его ярость пугала, невидимой мощью прибивая к земле.

— Почему сразу не сказала? — взгляд говорил лучше слов. Он недоволен. Он зол. Он расстроен.

Резко дернув полы платья, болтающегося на коленях, он почти полностью оголил мои ноги, осматривая их. Без подтекста, просто, чтобы убедиться, что на коже больше нет царапин, но их было множество. Оказывается, места на бедрах, куда я вогнала занозы, тоже воспалились, да и насекомые – обитатели темницы успели поживиться моей плотью.

Фол покачал головой, и мне почему-то стало стыдно.

— Я не почувствовала даже! — снова оправдывалась я, пока он стягивал с моих плеч свой плащ.

Перекинув волосы на одно плечо, он осмотрел спину, плечи и шумно втянул воздух сквозь плотно сжатые зубы.

— Нужно омыть твое тело.

Он не спрашивал разрешения. Просто уложил к себе на руки, легко поднялся с колен и зашагал в сторону озера.

Оно было глубокого синего цвета, а вдали, вдоль берега, прямо на скалах, возвышающихся над зеркальной гладью, росли вековые сосны. Их густые темно-зеленые кроны оттеняло голубое небо в перистых облаках. И я упорно старалась впитывать в себя эту природную красоту, отвлекаясь от обнаженного торса мужчины, что нес меня в своих сильных руках.

— Снимем всю твою одежду. В складках могут быть клопы.

При слове «клопы» меня бросило в холод, и чтобы избавиться от их соседства я была согласна на все, поэтому без раздумья кивнула. И только потом поняла, что было сказано «снимем ВСЮ одежду».

— Мы войдем в воду, и я помогу тебе.

Не дожидаясь согласия, Фол, как и был в штанах и ботинках, уверенными шагами вошел в воду. Я же, замерев, не дыша, прислушивалась к громкому и частому биению его сердца.

Через несколько шагов он уже был по пояс в воде, поднимая меня повыше от ее поверхности.

— Готова? — я засмотрелась на четкую, будто прорисованную линию подбородка, щетину, растущую вокруг полных гладких губ, и стоило вспомнить, как эти губы целовали мои, как дыхание сбилось.

И тут же меня накрыло второй волной, унося куда-то в запредельную бирюзу. Мы оказались погруженными с головой под воду. Фол, не выпуская меня из рук, стремительно двигался вперед, а вокруг нас пестрили стайки оранжевых рыбок с плавниками, похожими на китайский веер. Не успев испугаться, я с восхищением наблюдала как белыми лентами вода расходится вокруг нас, изо рта вылетают пузырьки воздуха, а мы спешим вслед за ними.

Ослепительно яркое солнце ударило по глазам. Свежий прохладный воздух ворвался в легкие, а мокрые холодные губы коснулись моих. Сердце выпрыгивало из груди, казалось, что эмоции вот-вот разорвут меня изнутри. И по мере того, как поцелуй становился глубже и раскованнее, кровь закипала, с немыслимой скоростью разнося по телу эндорфины.

Целуясь без памяти, я не заметила, как одежда промокла, став прозрачной. Мокрые волосы липли к телу, стекающие струйки прохладной воды щекотали кожу, делая ее еще более чувствительной.