Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - Сергей Лапшин

Поднявшись с земли, Свиридов встряхнул гимнастерку, очищая ее от налипших травинок. Надев, застегнул и строго перепоясался ремнем. Перехватил под магазин уже привычный «МР» и повесил его себе на грудь.

Грузовик, замедляя ход, остановился метрах в пяти от лейтенанта. Йозеф Книппель, демонстрируя свое безграничное доверие, выпрыгнул из кабины, с пассажирского сиденья, и потянулся, разминая затекшую спину. Затем, не чинясь, подошел к Свиридову.

– Доброго дня, лейтенант, – безо всяких раздумий немец протянул руку.

– Доброго, – откликнулся Свиридов и пожал ладонь.

– А где ваши люди? – Книппель с любопытством огляделся по сторонам.

Затем, не услышав ответа, повернулся к лейтенанту. Улыбнулся понимающе:

– Ясно. Не скажете?

– Это сейчас не очень важно, – ловко ушел от вопроса Свиридов.

– Согласен, – легко поддался Книппель, тем не менее остро посматривая в сторону далеких холмов. Перехватив его взгляд, лейтенант счел нужным поправить:

– Это слишком далеко для эффективного огня.

– Хорошо – рассмеялся Книппель, – поверю вам на слово. Скажите, это произошло здесь?

– Дальше, – махнул рукой Свиридов, – двести метров по дороге, у поворота.

Внимательно всмотревшись в указанном направлении, Книппель признался:

– Не вижу никаких следов, – и при этом требовательно посмотрел на лейтенанта. Тут же, видимо, спохватившись, добавил: – Нет никаких оснований не верить вам.

Усмехнувшись, Свиридов вновь перевел тему:

– Нам пора. Я должен указать путь, мне лучше сесть рядом с водителем.

Книппель, не раздумывая ни секунды, тут же принял решение:

– Это не проблема. Я поведу сам, вы сядете рядом со мной. Как я понимаю, дело в том, что нужно показать безопасную дорогу?

– Верно, – не стал отрицать Свиридов.

– Надеюсь, это временная мера? Дорога должна быть не заминирована, поскольку это, в конце концов, единственный путь, соединяющий Шванендорф с шоссе!

– Временная, – вновь согласился Свиридов и, не теряя времени, направился к грузовику.

– А ваши люди? Они что, пойдут пешком? – Вынужденный догонять лейтенанта, немец схватил Свиридова за рукав и резко дернул, заставляя остановиться. – Не перебарщивай, русский. Не стоит позволять себе слишком много.

– Мои люди – не ваша забота, – упрямо покачал головой Свиридов, – мне нужно встретить вас и провести по дороге так, чтобы вы не подорвались. Это все. Не больше, но и не меньше, Йозеф. Чем вы не довольны?

– Ты здесь один, русский? Наврал мне про засаду? – Что-то раздразнило Книппеля, заставило его разом измениться. Из предупредительного и вежливого собеседника немец вдруг превратился в капризного и надменного повелителя. В глазах его, которыми он впился в лицо Свиридова, отражалась черная бездна самоуверенности.

Не меняясь в лице и не делая попытки освободить предплечье, лейтенант поднял левую руку. Через секунду в метре от ноги Книппеля на пыльной земле взмыл султанчик попадания. Хлесткий выстрел винтовки донесся еще через мгновение.

Вздрогнув, Книппель выпустил Свиридова. Растерянно взглянул на него и закрутил головой по сторонам, ища стрелка.

– Я не хочу убивать тебя, Йозеф. Ты помнишь наш разговор?

Немец, недоуменно взглянув на Свиридова, нахмурился непонимающе.

– Я говорил тебе, чтобы ты больше не приходил в Лебеди. Ты не послушался. Мало того, ты заключил соглашение с нами. Так вот, теперь ты будешь выполнять его от и до. Полностью. В противном случае я исполню то, что обещал тебе. Это ясно?

Некоторое время Книппель молча изучающе смотрел на Свиридова. Будто бы пытаясь найти какие-то ответы на незаданные вопросы в лице лейтенанта. Затем, видимо, приняв решение, немец усмехнулся:

– С вами страшно. Страшно интересно, лейтенант.

– Я бы предпочел, чтобы командовали вы, лейтенант. – Книппель, стоя у окна, наблюдал за разгрузкой автомобилей. Двое немцев в цивильных костюмах – пассажиры легкового «Опеля» – следили за тем, как их подчиненные, снимая с борта тюки и упаковки, переносят их в дом.

– Командует капитан Терехов. – Свиридов понимающе усмехнулся, не поднимаясь из-за стола и наблюдая за Йозефом. Ничего удивительного в реакции немца не было. Разведчики, не делая попыток помочь при разгрузке, просто-напросто стояли в стороне, и больше всего это напоминало оцепление. Ситуация не была абсурдной лишь потому, что оружия у русских в руках не было. Впрочем, и без того Книппелю не удалось избежать объяснений с чрезвычайно удивленным поведением его людей бароном Густавом Элроузом.

– На мой взгляд, вы бы смотрелись на позиции командира лучше. У вас есть задатки. Ваш капитан слишком неуступчив, – не поняв или не пожелав понять намека, Книппель продолжил агитацию.

– Договоримся с вами так, Йозеф: все правила, которые вы услышали от меня, выполнять нужно неукоснительно. Мы – всего лишь военное подразделение на вашей службе, не рабы и не наемные рабочие. Могу вам обещать, что о вашей безопасности мы позаботимся. Но ничего сверх озвученных задач делать не станем.

– Вам не идет эта серьезность, лейтенант. – Йозеф постарался разрядить обстановку открытой улыбкой.

Свиридов, вежливо улыбнувшись в ответ, ничего на это не ответил. Ему вполне достаточно было приказания Терехова и плана, который предложил капитан. В целом Свиридов был согласен с отстраненностью, которую декларировали разведчики, и считал это наилучшим вариантом. Немцы сами по себе, разведчики и примкнувшие к ним бойцы РОА – сами.

Дверь открылась, и в комнату зашел Терехов. Пройдя к столу, поставил на него две кружки с парящим чаем, отодвинул стул, опускаясь на него. Посмотрел на Книппеля. Немец, едва заметно поморщившись, отошел от окна и сел за стол.

– Чаю? – Капитан пододвинул одну из кружек ближе к Йозефу. Немец, вновь скривившись, вежливо отказался:

– Нет. Я рассчитываю отобедать некоторое время погодя. Не в вашей компании, господа коммунисты.

Пассаж был принят с пониманием. Терехов, сделав небольшой глоток горячего чая, отставил кружку и посмотрел на стройного высокого Книппеля.

В какой-то мере происходящее можно было назвать сотрудничеством с врагом. Однако столь простой и однозначный подход в создавшейся ситуации был не применим. Главным для Терехова являлось обеспечить сохранность подразделения, волею судьбы оказавшегося под его началом. И не стоит думать, что данный выбор – договоренность с Книппелем, дался Терехову легко. Откровенно говоря, капитан до сих пор не был уверен в правильности своего поступка, но тем не менее признавал, что альтернатив у него было немного. По сути – совершенно не было.

Оправдывало ли это его? Пожалуй, что нет. Однако Терехов и не искал оправдания. Как любой грамотный и опытный командир, он сознавал, что в любом случае должен нести ответственность за людей, доверившихся ему. На данный момент все они были живы и здоровы. Это был главный показатель его деятельности как командира группы.