Портрет в сиреневых тонах и другие истории - Елена Ронина

Приезд родной матери был просто спасением для девочек. Чудом, сказкой, с подарками, красивыми историями и всеми атрибутами американской жизни. Девочки захлебывались от счастья.

Сразу по приезде Надя смотрела на нас свысока, мы чувствовали себя плебеями. Она, в отличие от Саши, ни про санитара, ни про няню не рассказывала. В Надином рассказе был совсем другой сценарий.

Все рухнуло в одночасье после похода в американское посольство. Надя в один момент осталась без квартиры (там жили Дима с Аней), без работы и, прямо скажем, со злорадными взглядами завистников. Слова «так ей и надо, достукалась, на чужом несчастье счастье не построишь» сопровождали ее повсюду.

Надежда опять продемонстрировала характер. Димка пристроил ее в палатку, торговать бананами. Палаткой назывался стол перед магазином. Работать надо было на свежем воздухе зимой и летом, в любую погоду. Надя не жаловалась, она стойко сносила удары судьбы, стиснув зубы и в надежде на светлое будущее. Так прошел год.

Собственно, Саша приехал за ней. За этот год он тоже понял, как много она для него делала, и один он остался, как беспомощный котенок. Сашина мама за год, прожитый Сашей в одиночестве, пыталась пристроить его к очередной еврейской невесте. Но тут уж твердость проявил Саша. Он уже готов был и на девочек, и на что угодно. Он не привык жить один, и понятно было, что сам он настолько неприспособлен, что склеиться может только с Надей.

Надежда добилась своего. Я видела, как ей все это доставалось, и уважала эту красивую женщину, которая наплевала на все мнения и строила жизнь свою и своих дочерей, билась, как тигрица, за свое и их будущее. И все-таки получила то, чего так хотела. Они уезжали все вместе.

И теперь я понимала, что, наверное, мы больше не увидимся. Хотя так уже не сожалела. Саша за эти два года очень изменился. Все-таки Америка сделала свое дело.

– Знаешь, соседка, лучше бы я не приезжал. Честно скажу, и только тебе: скучаю я страшно. Поговорить не с кем. Вокруг все чужое, привыкнуть не могу никак. Вроде за эти два года хоть немножко боль стала отпускать. А сейчас все по-новой. Не обижайся, звонить не буду. Не могу…

Саша навсегда исчез из моей жизни. Прошли годы. Много было всего, плохого и хорошего. У меня родился еще один сын. Жизнь шла своим чередом.

В одной песочнице с моим маленьким сыном часто играла хорошенькая девчушка, Кристина. Лицо ее мамы мне смутно было знакомо. Все разрешилось, когда как-то за ними зашел их папа. Это был Димка. Как я могла не узнать Аню? Правда, мы виделись мельком и всего-то раз или два.

– Боже мой, Дима! Как ты? Так рада тебя видеть.

– Лена, надо же, вот так сюрприз!

Дима прекрасно выглядел, приехал на дорогом джипе, значит, жить можно все-таки не только в Америке.

– Димка, ну рассказывай, общаешься с дочерьми, как они?

– Да отлично! В прошлом году с Анютой к ним в гости ездили. Надя же от Сашки ушла, сломалась. Сашка так экзамен и не смог сдать. Какой-то китайской медициной сейчас занимается. Живет вроде как-то. Но особо не шикует. А Надька себе богача подцепила. Дом в Америке, дом в Швейцарии, девчонки в престижных школах учатся. В общем, все, как и хотела.

– Ну и как, счастлива?

– Нуты, Лен, даешь. Надьку, что ли, забыла? Счастлива – это немного не про нее. Главное, что она своего добилась! Какой ценой – ты и сама знаешь, но, думаю, и мы с тобой не все знаем. За все платить надо. Думаю, она платит по полной программе. Но со стороны – только позавидовать можно. А она ведь, собственно, к этому и стремилась!

После этой встречи не выходил из головы Саша, и думалось: зачем ему все это было надо, почему уехал, как бы его жизнь сложилась, если бы остался?

И опять вспомнились мои еврейские родственники из далекой Сибири. Никуда и никогда они не порывались уехать. Их все устраивало здесь, хотя и видели они всю тяжесть здешней жизни и, может, ощущали какую-то несправедливость по отношению к себе. Но не делали они из этого неразрешимую проблему, не зацикливались на этом и не строили из себя мучеников. Никогда не жили с мыслью, что их проблема только в том, что они евреи, а у других никаких проблем нет, потому что они евреями не являются. У всех проблемы есть, и дети русских в институты не поступают.

Жили мои евреи очень семейственно и очень счастливо. И их семьей всегда были не только родственники, но и друзья, и соседи, и друзья детей. Может, это разница между людьми, живущими в больших городах и живущими в провинции? И разница эта заключается в их амбициях? Мои провинциальные родственники, как мне казалось, никогда не думали о своей исключительности, не вбивали эти мысли в головы своих детей. Просто старались жить честно и достойно.

Каждый человек причисляет себя к какой-то национальности. Я об этом не задумывалась никогда. Мне всегда было все равно, а кто я на самом деле? Да и потом, действительно, намешано в моей крови очень много. Но чем старше становлюсь, тем более остро чувствую в себе зависимость от семьи, потребность быть этой семье нужной и полезной. Слава богу, что мои еврейские корни проявились именно в этом.

И какое счастье, когда ты можешь быть счастливым на земле, где родился, жить, общаться с родными людьми каждый день, быть им полезной! И нет в голове мыслей об отъезде…

– Пиратушка, как ты, мой мальчик? Как ночь прошла без твоей няни? Сейчас кушать будем. Сейчас мы всю эту гадость сухую повыкидываем и все свеженькое тебе сварим!

По-моему, наша няня уже перегибает палку. Все-таки она у нашего сына няней трудится, а не у собаки. Хорошо, что муж этого не слышит.

Я всю эту сцену наблюдаю из окна нашего дома. Няня, войдя в калитку, бегом бежит к собачьей будке и зависает там минут на двадцать. Надо же с Пиратиком обсудить, как у няни ночь прошла, что она во сне видела, составить их общие планы на целый день.

Вот интересно: мне, между прочим, на работу. Но это не обсуждается: пока с Пиратиком обо всем не поговорим, в дом не войдем.

Ну, наконец-то, вроде о чем-то договорились. Но смотрю – идет как-то не в настроении.

– Лена, у Пирата что-то с желудочком. Его ночью рвало. Вы видели?

Это у нас вместо «Здравствуйте»!

– Вера Кузьминична, доброе утро. Тема не завтракал. Я уже убегаю, с работы позвоню.

– Доброе утро, – с металлом в голосе говорит няня. – Темочка, сейчас пойдем Пиратика завтраком кормить!

Во дает, то есть сначала все-таки завтракать будет Пират, а потом уже Артем. Нет, ну почему я молчу, почему не могу высказать все, что думаю?! Почему мне легче побыстрее убежать на работу? Это ведь, в конце концов, мой родной сын!

Няня у нас страшная собачница, работает она у нас уже очень давно. Теме исполнилось восемь месяцев, когда муж решил, что дома сидеть хватит. Все, что я могла дать сыну, я уже дала. Теперь надо зарабатывать деньги, он один их зарабатывать не хочет (может, просто не может), но, по-любому, тяготы нужно обязательно делить пополам.