Любимая для эльфа - Astra Maore

Эта миниатюрная женщина прямо говорит о любых своих желаниях. Она не стесняется никаких своих мыслей — о, как Магнус преклоняется перед ней!

Тамико не хочется отпускать никогда.

Магнусу хочется заботиться о ней неустанно — такой милой в бытовой непрактичности, которой она также не смущается.

Тамико хочется упиваться постоянно!

Словно маленькая обезьянка ветку, Тамико обхватывала мускулистый торс Магнуса руками и ногами и ездила на нем по дому, властно раздавая указания, пока Магнус занимался хозяйственными делами.

И было так непривычно подчиняться женщине, столь придирчивой, столь требовательной женщине, что это увлекало само по себе.

Но временами Магнус задумывался над тем, сколько продлится их блаженство.

Тамико прекрасно перенесла изменение цвета его глаз, и даже, бывало, хотела заниматься любовью с ним таким, очевидно воспринимая цвет крови, как пожар страсти.

Впрочем, то, что ее возбуждает опасность, Магнус понял очень давно.

Тамико не удивлялась, что у него была «работа чудищем».

Она отпускала Магнуса туда неохотно, перед этим придя в полное изнеможение от его ласк, но если бы Тамико знала, что каждый день Магнус уходит на войну…

Временная разница между мирами скрадывала отлучки.

Хитроумные головоломки, многошаговые операции, планы и сговоры, а зачастую грубые физические столкновения с такими существами — Магнус любил пощекотать нервы во всех мирах — что он казался себе агнцем на заклание.

Обычно рисковому Магнусу везло, а когда нет, он приползал, представляя, что когда-нибудь сгинет, за восстановлением к Кэйли.

Богиня предложила сама, и это было оптимально, поскольку удовлетворить постоянный энергетический голод Магнуса не смогли бы все жители Города, вместе взятые.

Кэйли отдавала энергию напрямую, без примочек типа секса, но Магнус не решался рассказать Тамико о своем источнике питания.

Ревнивица сразу вспомнит о десятках Кэйлиных любовников, а Магнус обещал не давать Тамико прямых поводов для негодования.

Мир, где жили Тамико и человеческие приятели Магнуса Оливер и Роберт, мир, который Магнус нашел с помощью хитрого Лукаса, поселившегося здесь первым, стал его раем.

Но отказываться от сражений, от убийств, от своей темной сущности — этого Магнус делать не собирался.

Хо-хо, Наоко, отпетая негодяйка, превратилась в этакую лапушку.

Дивный мир, кто бы мог подумать!

Столь волнующе было прижать ее к полу, помня и зная ее истинное лицо. Насладиться ее возмущением и беспомощностью.

Наверное, Лукасу Наоко так и не рассказала об этом инциденте, иначе сейчас Магнус не жил бы.

Выдержанный братец точняк съехал бы с катушек.

Случаи, когда это происходило, Магнус вспоминал с ужасом.

Может ли Тамико принять его душу целиком?

И смеет ли Магнус подвергать ее такому риску и опасности?

Магнус принял решение: если Тамико окажется хоть сколько-нибудь близко к точке невозврата, если Магнус когда-либо увидит в ее карих глазах нестерпимый ужас, то он уйдет.

Растворится, будто никогда не присутствовал в ее жизни, и, наверное, попросит Кэйли убрать у Тамико любые воспоминания о нем…

При мыслях об этом Магнусу хотелось рыдать.

Сотни иголок кололи его глаза, а воздух рвал легкие.

Магнус совершенно не стыдился бурных проявлений эмоций, зная, что те — чистая энергия и мощнейшее оружие.

И если братец Лукас подтрунивает над ним из-за экспрессивности и дразнит нюнечкой, то только потому, что сам вполне признает это влияние и не хочет ему подчиняться.

***

Роберт шел по длинному, неширокому коридору, выкрашенному в грязно-бежевый цвет.

По обеим сторонам коридора под самым потолком вереницей тянулись крохотные лампочки.

Их хватало на то, чтобы ориентироваться без усилий, но тусклый свет внушал Роберту ощущение тревоги.

Роберт любил удобную одежду, не стесняющую движений, и такую же обувь, и сейчас его шаги растворялись в странном материале пола. Пола из чего-то совершенно непонятного.

Сумасшедшие лампы, дикий пол и гнетущая тишина.

Двери, множество дверей, все время запертых.

Роберт верил, что за дверями люди, но никогда их не видел.

Он пинал двери ногами, налегал на них плечом, но двери никогда не поддавались.

Зато последняя дверь была открыта всегда.

Она отъезжала в сторону, едва Роберт приближался.

И тогда в проеме открывалось небо, черное, звездное, нереально огромное небо — и веревочный мост в пустоту, теряющийся во мраке.

Глава 71. А ты умеешь играть на гитаре?

Тамико увлеклась танцами, предоставив Магнусу массу свободного времени для общения с приятелями.

Тамико никогда не запрещала ему свободно общаться с кем угодно и раньше. Но сам Магнус стремился проводить практически все часы в этом мире с ней. Такой своенравной и ужасно милой.

Магнусу нравился ресторан Каисы, где Оливер играл на рояле, за уютную атмосферу расслабленности.

Тут можно было укрыться в приватном кабинете на шелковом диване, затканном золотой вышивкой, и размышлять о своем или болтать с музыкантом. Оливер иногда отходил от инструмента на полчаса-час.

Сейчас состояние Оливера вызывало у Магнуса беспокойство.

Оливер выглядел хмурым, словно внутренние демоны совсем разодрали его душу в клочья.

Магнус поинтересовался:

— Что не весел, нос повесил?

Не то чтобы Оливеру особо хотелось делиться с Магнусом причиной уныния, но и скрывать ее он не видел смысла.

— Я променял девушку, в которую влюблен, на девушку, которую хочется жестко ебать в первую и, боюсь, в последнюю очередь.

Магнус плотоядно улыбнулся.

— У, как грубо. Но Джунко любит грубость, ты на верном пути.

Оливер раздумывал, что еще можно рассказать.

— Любит… Знаешь, как от этого пусто и противно? Я чувствую себя животным. Тошно…

Он лукавил, впрочем, не полностью отдавая самому себе отчет в своих запретных чувствах.

Новое состояние пугало Оливера своей необычностью.

Оливера хорошо воспитали, привив быть учтивым и обходительным с женщинами.

В то же время эта правильность не вязалась с его горячим темпераментом, и, наконец, по воле обстоятельств частично рухнула.

Магнус понимал причину смятения приятеля лучше него самого, но решил поддержать предложенную игру.

— Сказал бы я поговорку про тошно, да ты обидишься. Хочешь вернуть Юми?

Оливер уцепился за соломинку, не желая затрагивать вопросы морали. Он мечтал сбросить ее оковы начисто и в то же время сильно боялся быть осужденным.

— Роберт ее не отдаст.

Заявление вызвало у Магнуса ухмылку.

— Ха! Если это сделает тебя счастливым, я уберу Роберта.

Внезапное озарение поразило Оливера.

— Уберешь? Так твой изорванный вид тогда…

Наступило время для жесткой правды.

Впрочем, для неполной правды — Магнус любил шокировать людей, чтобы определить их границы дозволенного.

Оценивал истинную сущность каждого, но мог никогда не нажать на обнаруженные точки невозврата.

— Я вроде профессионального бойца. Ты мой друг и ты некогда спас меня, так