Дуэль с Оракулом - Наталья Солнцева

— Я нашел его в бардачке твоей машины, — со смехом сообщил Ренат, устраиваясь на переднем сиденье. — Ты поверил, что я могу выстрелить?

— Почему бы нет, — нахмурился программист. — Психов хватает. И вы — один из них.

Ренат нажал на курок, и на кончике дула вспыхнул язычок пламени. Это еще больше разозлило Дениса. Его провели, как лоха, и он из охотника превратился в жертву.

— Ты куришь? — как ни в чем не бывало, осведомился обидчик. — Или держишь эту штуковину, чтобы пугать приятелей? Таких же помешанных айтишников, как сам?

— Почему это айтишники — «помешанные»?

Вместо ответа Ренат задал встречный вопрос:

— Игра «Золотая Баба» — твое изобретение?

— Я сделал свою работу, художник — свою. Мы запустили игру в Сеть, вот и всё.

— А сюжет кто придумал? Ты?

— Ну, допустим, я, — заерзал парень. — Что, не понравилось?

— Банальная история. Древнее золото, археологические раскопки, таежные банды, Белая гвардия, барон Унгерн, какой-то граф Шувалов. Кому это сейчас интересно?

Разговор подбирался к опасной черте, за которую Ченцов переходить не собирался.

— Мы создаем игры на любой вкус. Выбор за потребителем. Вот вы почему про «Золотую Бабу» спрашиваете?

— Клад отыскать хочу! Пещеру с золотом чжурчженей. Одно мне непонятно: при чем тут генерал Лукин?

Денис отвел глаза. Правда слишком невероятна, а ложь сейчас не пройдет. Этот бывший дизайнер видит его насквозь.

— Вы играть пробовали? До какого уровня добрались?

— Значит, о Лукине ты говорить не желаешь, — усмехнулся Ренат. — Так я и думал. На кого рассчитаны эти хитрые приемчики? Игра, слежка…

— Я вас не понимаю.

— Брат Онуфрий знает, где клад закопан? Поэтому ты следил за ним? Не проще ли было пойти и спросить?

— Не проще! — огрызнулся программист. — Так он мне и скажет! Я хоть и «помешанный», но не дурак.

— Вижу, ума тебе не занимать. А все-таки, кто сюжет для «Золотой Бабы» придумал?

— Далась вам эта «Баба»… — сопротивлялся Денис.

— Откуда взялась такая тема?

— Один… человек принес. Лично передал флешку с сюжетом. Стремный тип! Голова лысая, как кегля, а глазищи… — парня передернуло, когда он вспомнил тяжелый взгляд незнакомца. — Меня жуть пробрала от него. Он говорил, я слушал… Потом он ушел, а я еще час сидел, как вкопанный, втыкал…

— Его Вернером звали?

— Не помню. Он всё четки зеленые перебирал и посмеивался… У меня его голос до сих пор в ушах звучит!..

Денис взмок от нервного напряжения, у него под мышками расплылись темные пятна. Он выбалтывал то, о чем должен был молчать, и ужасно переживал.

— Кто тебя на брата Онуфрия навел?

— Я сам разузнал…

— Каким образом? Через кого? — наседал Ренат.

— Генерал Лукин… у него осталась семья. Я и подумать не мог, что… что… Глаза программиста непроизвольно закрывались, голова клонилась вперед, словно он погружался в гипнотический сон; язык плохо слушался.

— Тебе что-нибудь известно о свертке, который был спрятан на даче Лукиных? Что в нем хранилось?

— Сверток в сюжете присутствует… но его содержимое… загадка…

— Ты пытаешься раскрыть эту загадку?

— От этого… зависит моя жизнь… — прошептал Денис.

— Поэтому ты следишь за мной? Думаешь, я вытащу для тебя каштан из огня?

— В моей ситуации все средства хороши…

* * *

Софья билась в рыданиях, подруга ее успокаивала. Эльвира приехала тотчас, как только узнала о смерти генеральши.

— Надо готовиться к похоронам. Ты родственникам сообщила?

— У нас нет родственников, — простонала Софья, заливаясь слезами. — Теперь, когда мама ушла… я осталась совершенно одна…

— Как одна? А твоя дочка?

— Я не знаю, где ее искать… Она не отвечает на звонки. Наверное, поменяла симку…

— Вы так сильно поссорились? — посочувствовала Эльвира. — Неужели, она не придет проститься с бабушкой?

— Как я с ней свяжусь? Я даже не знаю, в Москве она или нет.

— А ее подруги? Парень, с которым она встречается? С ними ты можешь связаться?

— У нее нет подруг. И насчет парня… она со мной не делилась. Она ужасно скрытная!.. Лишнего слова не вытянешь…

Софья плакала, не понимая, что ей делать. Прав был человек, который притворялся покупателем. После смерти матери вся ответственность за происходящее свалилась на нее, а она к этому не готова. Дочка не зря сбежала из семьи, где творятся страшные вещи. Она не хочет такой же несчастной судьбы.

В квартире еще стоял запах лекарств. Диван, где лежала генеральша, опустел. На спинке кресла висела шаль, которая ей больше не понадобится. Софью затопило отчаяние.

— Мне выть хочется! — сквозь слезы призналась она. — За что нам эта кара?

— У каждого свой крест. Вот я сына теряю… и ничего поделать не могу. Есть в этом моя вина или только его? Кто рассудит? Личная жизнь тоже не сложилась…

— У тебя хотя бы любовник, а я уже много лет одна.

— Что толку от молодого любовника? — вздохнула Эльвира. — Сегодня он со мной, а завтра… Если честно, то я покупаю его привязанность. Не будь у меня денег, он бы на меня и не взглянул. Я даю ему заработок, он ублажает меня в постели. Где тут большое и чистое чувство?.. Сплошная корысть!

— Все равно, Эля… тебе легче найти себе мужа. По крайней мере, он не умрет через пару лет после свадьбы. Знаешь, как нас с мамой называют?.. Черные вдовы.

— Это предрассудки.

— Если бы! Если бы так!.. Но нет. Над нами тяготеет проклятие… Я будто ощущаю крылья смерти за своей спиной. Только подстерегает она не меня, а моих возлюбленных… После смерти первого мужа я убивалась от горя, но у меня была надежда. После смерти второго мать сказала мне, что…

Софья задохнулась от рыданий, уткнувшись лицом в плечо подруги. Кофточка Эльвиры промокла от ее слез. Она гладила Софью по голове, как ребенка. Слова утешения иссякли. Кто бы ее саму утешил!.. Сын погибает от наркотиков, а она бессильна что-либо изменить.

— Наверное, зря я пошла работать в казино, — вырвалось у администраторши. — Нечистое это место! Хоть и говорят, что деньги не пахнут… но расплата наступает. Игорный бизнес разъедает душу. Чем больше проиграют клиенты, чем богаче становится наше заведение. Это грех!

— Они сами идут играть…

— Наркотики люди тоже сами употребляют. Значит, они во всем виноваты?

— Жизнь полна ловушек. Но никто не учит, как их избегать. Что же будет? Что же с нами будет?