Время побеждать. Беседы о главном - Михаил Делягин

Чтобы компании различных отраслей стали сбалансированными, то есть, чтобы имели в своем составе то, что им нужно, недостающее может продать государство. Чтобы они могли спокойно работать, были интегрированными, чтоб им не нужно было бегать с протянутой рукой и искать: а нет ли у вас дополнительных мощностей переработки, а у вас сырья, а у вас металлоломчика. Чтобы они были сбалансированы и хорошо себя чувствовали.

Я бы, конечно, при составлении подобных программ предпочел, чтобы на первом месте все-таки были интересы общества и государства, да и на втором месте тоже. Ну, именно поэтому, вероятно, не я такие документы и составляю, для текущего момента это естественно. В конце концов, все написано внятно, четко, понятно, и написанное можно обсуждать.

Дальше, в качестве третьей задачи приватизации, говорится о продаже имущества, не задействованного в обеспечении и осуществлении государственных функций и полномочий. Это, грубо говоря, сброс лишнего, которого действительно очень и очень много.

Ну, в самом деле, зачем федеральному правительству нужно четыре тысячных процента акций какого-то там весьма среднего банка? Это бессмысленно. На самом деле, вполне достаточно иметь в госсобственности блокирующие пакеты акций системообразующих банков: ВТБ, Сбербанка, Россельхозбанка, Внешэкономбанка. Этого достаточно, остальные должны быть частными, здесь нет проблемы.

Когда выясняется, что в каком-то банке государству принадлежат сотые и тысячные проценты акций, вопрос один — как это образовалось, почему эту унылую обузу до сих пор не сбросили, и как наказаны виновные? Ясно же, что эти крошки на политику банка никакого влияния не оказывают.

Сразу возникает вопрос, а какой же это чиновник рулит от имени государства, и что он с ними сделает? Хотя, скорее всего, они просто валяются, никому не нужные, с девяносто забытого года. И, если уж виновных ни в чем никто не то что наказывать, но даже искать, похоже, не собирается — продайте эту ахинею и дело с концом.

Е. ЧЕРНЫХ: — По-вашему, сброс — это правильно?

М. ДЕЛЯГИН: — Сброс ненужного — правильно. Другое дело, что сбрасывать нужно действительно лишние активы, действительно обузу. Ну, не нужны Российской Федерации, федеральным властям буксиры, или отдельные автобусы, или столовая. Если это нужно местным властям, пусть забирают местные власти. Если местные власти слабенькие, а столовая имеет важную социальную нагрузку, пусть губернатор забирает в региональную собственность — разбирайтесь сами. Но федеральным властям это сто процентов не нужно.

Е. ЧЕРНЫХ: — Неужели такие случаи есть?

М. ДЕЛЯГИН: — Есть. Если начать читать список подряд — много поводов для веселья. Вот, открываю на первой попавшейся странице, закрыв глаза, тыкаю пальцем. Пожалуйста: НИИ меховой промышленности, город Москва — он на 34 % государственный.

Понимаю, что, возможно, у кого-то где-то есть представление о политике возрождения меховой промышленности и развития науки в этой сфере. При изучении бюджета это кажется ну очень смешным, но можно признать, что это будет, допустим, шестым направлением модернизации.

Но, во-первых, это значит всего лишь, что с ним будет то же, что с остальными пятью. А с другой стороны, с 34 % там ничего, кроме блокирования всех ненужных решений, при помощи акционерных механизмов сделать нельзя. Неакционерными механизмами сделать можно, но они прекрасно работают, как мы знаем, и по отношению к совершенно частной собственности.

Так зачем эти акции нужны?

Но, с другой стороны, есть функции, которые находятся в исключительной сфере компетенции государства, которые частный бизнес просто не потянет. И если под разговор о «лишнем» распродавать и их тоже, то это будет принципиальной ошибкой, возвратом к худшим чертам 90-х годов.

Ну, например, племенные заводы и семеноводческие хозяйства — это что такое? Это улучшение либо сохранение породы скота, это создание новых сортов растений или поддержание урожайности старых сортов. Мы, как горожане, многого не знаем о том, что мы едим. Современные высокопроизводительные сорта сельхозрастений, да и породы животных — все эти плоды тщательной селекционной работы очень нестойкие. Через несколько поколений они начинают вырождаться, и их продуктивность падает. Именно поэтому нужно постоянно собирать дикий материал и, фигурально выражаясь, «вливать свежую кровь», то есть постоянно обновлять гены.

Это огромная, постоянная, трудоемкая, сложная, муторная работа. Частному бизнесу она не под силу.

Е. ЧЕРНЫХ: — Да она и не нужна ему.

М. ДЕЛЯГИН: — Теоретически нужна, но требует долгосрочных, непосильных ему затрат.

Е. ЧЕРНЫХ: — Я на это и намекаю. На долгосрочные затраты. Нашему скороспелому частному бизнесу они, грубо говоря, до фонаря.

М. ДЕЛЯГИН: — Для того чтобы через 50 лет у вас была нормальная урожайность пшеницы или какой-нибудь морковки, капусты, вы уже сегодня должны брать людей на работу и организовывать их. Представитель частного бизнеса вполне спокойно говорит — мол, ребята, я сейчас урожай соберу, куплю себе домик в Париже и до свидания, «прощай, унылая Россия!»

То же самое селекционные станции: это не его. Станции районирования занимаются видоизменением тех или иных хороших сортов, чтобы они давали продукцию в тех или иных, исходно неблагоприятных для них условиях. И в этой сфере есть фантастические успехи. Знаете, даже неловко, необычно, непривычно про это говорить, но они есть.

Например, несколько лет назад районирована черешня для Подмосковья. Черешня! Подмосковная и владимирская вишня вымерзла в морозы зимы 1978/79 года, толком ее восстановить не удалось, по крайней мере, насколько я знаю, огромные вишневые сады погибли. И тут — нате вам — черешня районирована в Подмосковье, можно не вишню — черешню собирать! Хотя, если вишня спелая, владимирская настоящая вишня мне лучше любой черешни, но я понимаю, что это вкусовщина.

Короче: в деле районирования, несмотря на весь развал и разруху, есть прекрасные достижения. Но если сейчас эту сферу приватизировать, эти достижения будут стерты. Это стратегическая ошибка, как мне кажется.

Сброс лишнего сам по себе, если оно действительно лишнее — очень правильная идея. У нас же в государстве обычно как? Обязательные, исключительные функции государства сбрасываются безо всяких разговоров, потому что на них воровать сложно или боязно. А вот в те сферы, где государства и рядом быть не должно, его чиновники под разговоры о якобы сильном и перед кем-то с какого-то перепуга ответственном государстве вползают всем весом своих мерседесовских броневиков.

И получается, с одной стороны, правы либералы, которые кричат, что у государства много всего лишнего, а с другой — правы государственники, которые говорят, что у государства нет естественных, необходимых для исполнения им своих неотъемлемых функций, инструментов. И обе стороны правы. Но если просто их слушать, не вникая в аргументы, то легко заработать шизофрению. Извините, не шизофрению, а «плюрализм мЫшления» — это «оговорочка по Фрейду».