Rain. На страницах моего сердца - Оксана Головина
Шрифт:
Интервал:
Маргарита сдержанно отвечала, мыслями находясь совсем в другом месте. Думала о Егоре и предстоящей встрече с ним. Вечером она повторит всё сказанное этому полицейскому, вот только слова придётся подбирать осторожнее. Не хотелось расстраивать ещё больше. Его сердцу и так досталось…
Воробьёв же тем временем не хотел расстраивать её, вынуждая вспоминать случившееся в парке. Вид у него был виноватый, сочувственный и серьёзный. А ещё смущённый, что портило серьёзность, которую пытался сохранить. Чего так смущён? Она даже не пыталась провоцировать его, желая поскорее покончить со всеми вопросами. А ведь ещё заставят сдать кровь для сличения, и придётся, как и в прошлый раз, раздеться в лаборатории для экспертизы. Изучат и зафиксируют каждую царапину, каждый синяк, чёртов порез, который разнылся сегодня как назло. Он добавится к прошлым, которые уже стали неприглядными шрамами. Один на плече, оставшийся от проткнувшего его ножа, сейчас скрытый небольшим тату. Второй на бедре – от разбитой бутылки, которую использовал как оружие нелюдь, в чью квартиру она вломилась когда-то.
Егора так смущали отметины на его теле… Маргарита знала об этом. Знала и не понимала, потому что в её глазах он всегда прекрасен. Что до собственного тела, то долгое время было совершенно плевать. Её не помнили, не позволяли приблизиться, коснуться. Не желали касаться в ответ. Так какая разница, сколько добавлялось шрамов на душе или теле? Но теперь всё иначе. Снова хотелось быть красивой. Идеальной. Для него. Но уже не могла…
– Маргарита Викторовна, – снова окликнул её офицер. – Вам плохо? Может воды?
– Нет. Прошу вас продолжать, – Маргарита прислонилась к жёсткой спинке стула, пытаясь сосредоточиться на разговоре.
– Вы не обратились за медицинской помощью. Нельзя так безответственно относиться к своему здоровью, – напоминая сейчас Николая, пожурил Воробьёв. – Ножевое ранение – это не шутка. Вы могли пострадать ещё больше. Не стоит так больше поступать.
– Я запомню. На будущее.
– Надеюсь, что будущего у вас не будет.
Маргарита удивлённо вскинула бровь.
– То есть, я хотел сказать, что такого больше не случится с вами, – поправил себя Анатолий.
Она мысленно чертыхнулась. Этот парень действительно слишком много болтал… Пускай добряк, но именно сегодня хотелось сухого вопрос–ответ. Без лишних слов. Скорее закончить. Скорее уйти. Будто читая её мысли, адвокат порекомендовал не отвлекаться от сути дела, ссылаясь на плохое самочувствие клиентки. Надо отдать должное Воробьёву – он стал сдержанней, проглотив желание кинуть хоть что-то в ответ самоуверенному дядьке.
Но, будто в отместку, продержал в кабинете ещё два битых часа, вынуждая повторять всё до мелочей, будто было до них дело, когда перед лицом размахивали ножом. Господин старший лейтенант оказался самым дотошным из всех, с кем ранее приходилось сталкиваться. Первое впечатление явно сложилось обманчивое.
– Вам знакомо понятие эксцесса обороны, Маргарита Викторовна?
Знакомо… Потому и была сейчас спокойна, что предел не пересечён. Воробьёв говорил о явном несоответствии защиты опасности и характеру посягательств. Она детально обсудила этот момент с адвокатом перед приходом, чтобы быть готовой к подобным вопросам. Маргарита знала, что на допросе заговорят об эксцессе. Это только подтвердилось, когда Воробьёв продемонстрировал короткое видео, запечатлевшее её возвращение к машине.
– Мои познания ограничиваются только понятием эксцесса сферического треугольника, – Маргарита сдержанно улыбнулась.
– Я говорю о превышении пределов необходимой обороны, – прекрасно понимая, что и девушка это знала, вынужденно пояснил Анатолий. – Эксцесс обороны – это очевидное и явное несоответствие защиты опасности и характеру посягательства.
– Благодарю за пояснение. Но к чему был ваш вопрос?
– Где в ту ночь была ваша обувь?
Вот и ожидаемый вопрос… Сказать правду в данной ситуации – невозможно. Обязательно привлекут к свидетельству Егора. Вмешивать его в свои дела не собиралась, тем более в судебные разбирательства. Сегодня вечером им и так предстоял тяжёлый разговор, грозивший закончиться фатально.
Врать о том, что каблук сломался, обувь выбросила, а потом эксцентрично решила ночью босиком прогуляться по парку – равно подарить возможность повесить на себя статью 114* о превышении необходимой обороны, на которую всё это время намекал Воробьёв.
На видео она босиком выходит из парка. А собака ожидает у машины. Адвокат защиты вполне способен использовать это, чтобы доказать преднамеренность её действий. Туфли сняты, чтобы не нанести серьёзных повреждений каблуками и повысить собственную манёвренность. Это факт… Собака оставлена, чтоб не вспугнуть объект нападения. Так при желании она из потерпевшей снова превратится в подозреваемую, а Фомин в жертву, которая вынужденно защищалась ножом.
– Я не помню, что случилось с моей обувью, – произнесла Маргарита единственно подходящий сейчас вариант, ранее оговорённый с адвокатом.
Они с Воробьёвым столкнулись взглядами, будто в попытке прочитать мысли друг друга.
– Вы должны попытаться вспомнить, Маргарита Викторовна. Это очень важно, – настоял полицейский. – Почему собака не пыталась защитить вас? Что-то ещё случилось в ту ночь?
– Я рассказала вам всё, что знаю. К этим словам мне добавить нечего, – сохраняя спокойствие, проговорила Маргарита.
Она смотрела твёрдо, спокойно, хотя внутри всё сворачивалось в жёсткую пружину, будто в ожидании внезапной атаки. Воробьёв не поверил, продолжая упрямо задавать вопросы. И где тот обещанный сентиментальный глупыш, которого так нахваливал Егор? Словарный пинг-понг отнял у обоих ещё полчаса времени. В кабинет по одному возвращались коллеги Воробьёва, и становилось всё оживлённее. Терпение Маргариты было на исходе. К счастью, как и время мучавшего её полицейского, который был вызван кем-то неизвестным по стационарному телефону. С явной неохотой, после подписания протокола, проверенного адвокатом, Воробьёв отпустил её.
Получив очередные рекомендации от сопровождавшего её мужчины, Маргарита брела по коридору унылого здания в желании скорее покинуть его. Не удалось. С Ремнёвым старшим она столкнулась у его кабинета, когда почти дошла до лестницы. Он выглядел уставшим, будто снова не был дома несколько дней. Но чувства свои при виде её скрывал вполне профессионально. Или просто знал, что была на допросе? Конечно, знал… Егор упоминал тот факт, что Воробьёв у отца в подчинении.
– Мне нужен свежий воздух. Кажется, и вам тоже, – Маргарита жестом предложила мужчине выйти во двор.
Он лишь кивнул в ответ, спускаясь по лестнице и выходя следом за ней на крыльцо. Вдохнул полной грудью, как и Маргарита, наполняя лёгкие свежим сырым от недавнего дождя воздухом. Оставаться перед зданием на виду у коллег было неуместно, и словно мысленно договорившись, оба неспешно сошли с крыльца. Асфальтированная дорога, в пятнах небольших луж, вела к аллее. Туда и направились.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!