Секретарь райкома - Виктор Андреянович Неволин
Шрифт:
Интервал:
К назначенному месту подходит лодка, сначала выбрасывает в воду крест, а потом сеть, сама лодка ставится перпендикулярно руслу реки и, сплывая, выбрасывает сеть, второй конец сети привязывается к лодке. Длина нашей сети была где-то около 80 м, связаны две сети. Нас течением реки несет вниз, и лишь понемногу гребем веслами, чтобы сеть не сводило – даем ей идти стеной, захватывая новое пространство. Мы проплыли около километра, а может быть, и больше, мне дали один конец бечевы, к которой привязана сеть к лодке, чтобы я почувствовал, как в сеть попадает рыба, как она трепещет, чтобы выбраться из сети. Не доплывая п. Рыбного, мы стали выбирать сеть, и улов оказался богатым: попали несколько небольших осетров, стерлядь, таймень и немного сорной рыбы. Втащив сеть в лодку, я говорю ребятам: «Поедем теперь домой». Но они со мной не согласились, здесь мы действовали как напарники, сказали, что нужно сделать еще один заход, ведь времени-то еще мало, нет и десяти часов вечера.
Они были в азарте, как им отказать. Делаем второй заход, немного сместившись в сторону по реке. Проплыли, и опять улов. У них радость была неописуемая, говорят, что такой удачи на реке им еще не было, и посчитали, что я оказался таким везучим на рыбалку человеком. Но больше мне никогда не удавался такой улов на Ангаре.
Куда мне девать столько рыбы? Хранить у нас негде было, я взял себе несколько рыбин на уху и поджарку, а остальной свой пай отдал, к тому же это были их сети, транспорт, горючее. Зачем жадничать? Главное, что я получил величайшее удовольствие.
Не забуду сказать про Константина Панова, его философское отношение, когда рыба выскользнула из рук и ушла в реку. Он тогда говорил: «Не надо сожалеть – значит, она не наша».
Как-то уже через несколько лет Константин Панов пригласил меня посмотреть, как рыбачат на самолов, и я согласился. Выплыли из Мотыгино мы на его лодке, когда уже стемнело, в сторону Быка. А самолов его нужно было обязательно проверить, так как он стоял уже несколько суток. Я сижу в лодке на веслах, Костя правит.
Проплыли уже большое расстояние, я даже потерял ориентир, где мы находимся, совсем темно. Вдруг мотор заглох, Костя поднимается со своего сиденья, берет в руки кошку и мне командует:
– Вот в этом направлении греби, сделай сорок гребков, а я в это время поработаю кошкой. Я добросовестно выполняю его команду. Вдруг он говорит:
– Стоп!
Оказывается, он уже зацепил тетиву, на которой нанизан перемет с крючками, и в темноте стал выбирать снасти, а я за ним внимательно наблюдаю – какое это опасное занятие! Хорошо, что на Ангаре был полный штиль, а в плохую погоду одно неверное движение, и сам попадешь на острые уды, тебя затянет в воду, потому что самолов крепится двумя концами у дна реки тяжелыми чугунными якорями или камнями. Костя осторожно вытаскивает на борт лодки одну за другой пустые уды и аккуратно их укладывает. Попалась нам всего одна стерлядь. Я потом Костю спрашиваю:
– Надо ли из-за такого бедного улова рисковать жизнью? А если попадешься на глаза рыбнадзору, то поплатишься большим штрафом или можешь попасть в тюрьму.
А он мне отвечает:
– Это рыболовецкая зараза как алкоголь. Я с детства этой ловлей занимаюсь.
В. Астафьев в книге «Царь-рыба» правдиво описывает этот рыболовный процесс и последствия этой хищнической рыбной ловли. Костя этим занимался иногда просто ради интереса, не мог освободиться от этой заразы. Меня потом поражали мастерство и ум Кости Панова, ведь надо точно на большой реке запомнить, где поставил самолов, определить его координаты по нескольким крупным деревьям, стоящим на берегу Ангары, – лучше штурмана корабельного работал.
Выезжали мы несколько раз на рыбалку коллективно с неводами, их организовывал рыбкооп, обычно приурочивая ко Дню рыбака. На катерах мы доплывали до д. Потоскуй, которая потом стала называться Орджоникидзе. Там вблизи деревни на правой стороне Ангары вытекают в реку холодные ключи, и в жаркую погоду таймени подходят к этой воде, чтобы избавиться от мелких паразитов, живущих у них под жабрами и не дающих им покоя. Во всяком случае, так объясняют бывалые рыбаки появление тайменей в этих местах в жаркое время. Эта рыбалка была занимательна коллективизмом. Невода большие, тяжело их забрасывать и тащить, к тому же там есть задевы. Много было разговоров, шума, к тому же приезжали уже по пути подвыпившие. Уловы были небольшие, но на уху всегда хватало. Больше выпивали водки, чем стоила пойманная рыба. На эти мероприятия кроме районного руководства приглашались и золотопромышленники из Раздольного и Южно-Енисейска – В.В. Смирнов, Н.Г. Онищенко и другие.
Однажды меня соблазнили поехать на рыбалку на вертолете. Мы должны были залететь в верховье реки Аладьино, а потом по ней сплавиться на двух резиновых лодках. Инициаторами этого мероприятия были начальник мотыгинского аэропорта Иван Петрович Черепов и директор мотыгинского лесхоза Павел Максимович Попов. По времени рассчитали на четыре дня. Все взяли отпуска. Поскольку народ за нами присматривал, то мы из аэропорта сами не стали вылетать, а договорились с пилотами, что они пойдут по заданию геологов и по пути в устье Аладьино нас заберут. А до Аладьино нас доставит Александр Васильевич Костиков на нашем полуглиссере. Так и сделали: загрузили вещи в полуглиссер и поплыли вверх по Ангаре. Вышли на берег, стали ждать вертолет, он пришел, как договорились, в назначенный час. Сел на косу, мы быстро погрузили свои вещи, и он повез нас по Аладьино вверх до имеющейся там площадки для вертолета. Выгрузка тоже прошла быстро, и вертолетчики, пожелав нам удачи, улетели к геологам. Мы надули две лодки и в тот же день начали спускаться вниз по реке, закидывая удочки. Понемногу
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!