Капкан для гончей - Надежда Федотова

– Эх?! – Оборотень, проследив за взглядом распростертой на земле жертвы, свирепо зарычал, поняв, что его обманули. Дернулся было назад, в сторону поднимающихся из обломков крепких каменных стен, но, подумав, резко развернулся и коротко взмахнул тяжелой лапой.

Голова убийцы мотнулась в сторону, брызнула кровь из распоротой когтями-кинжалами щеки. Оборотень коротко оглядел неподвижное тело и, больше не медля, ринулся обратно, к возникшему из прошлого старому замку.

Ивар переступил через разрушенное каменное крыльцо и остановился как вкопанный. Развалины стремительно исчезали, уступая место ровному полу, увешанным роскошными гобеленами стенам и широкой лестнице мореного дуба, уходящей своими отполированными перилами вверх, на второй этаж. По стенам в медных, начищенных канделябрах вспыхнули десятки свечей. Лорд Мак-Лайон присвистнул:

– Вот это новости!

Вместо сырого запаха рощи ему в лицо пахнуло теплом и уютом человеческого жилья. Сверху послышались нежные звуки музыки и приятный женский голос, негромко напевающий какую-то печальную песню. Слов отсюда, из холла, было не разобрать. Ивар, подумав, вытер грязные подошвы ботинок о полотняный коврик у двери (которой, на минуточку, еще пару мгновений назад тут и в помине не было!) и взялся рукой за гладкие перила. Знатное колдовство… Впечатляет!

Он медленно поднялся по ступеням, ища глазами источник чудесной музыки, и остановился. Со стены в самом верху лестницы на него смотрел большой портрет прекрасной женщины в старинных одеждах. Одной рукой она обнимала гриф лютни, а пальцами второй задумчиво перебирала струны. Взгляд больших прозрачных зеленых глаз красавицы словно следил за незваным гостем из-под чуть опущенных густых ресниц.

– Вероятно, хозяйка дома, – пробормотал себе под нос бывший королевский советник, не в силах оторвать взгляд от чудесного портрета. Такой красоты он не видел никогда, хотя повидал на своем веку много! И чем дольше он смотрел в эти изумрудно-зеленые омуты, тем меньше ему хотелось думать о том, что обычные замки, как правило, из ниоткуда не появляются, что где-то за стенами затаился убийца из клана Ножей и что там, в деревне, его ждет законная супруга… – Удивительная женщина, – пробормотал одурманенный лорд.

– Приятно слышать, – раздался слева мелодичный голос. Ивар обернулся: одна из дверей, выходящих на лестницу, приоткрылась, выпуская наружу мягкий трепещущий свет и отголоски уже знакомой музыки. – Но, может быть, вы скажете это мне, а не моему портрету? Уверяю, художник почти ничего не приукрасил…

– Виноват. – Ивар, улыбнувшись, взялся за ручку двери и вошел. Глазам его предстала большая зала, щедро украшенная картинами и все теми же гобеленами, длинный овальный стол, жарко горящий большой камин и обитая серебристым бархатом невысокая софа, на которой, утопая в складках роскошного платья, полулежала та самая красавица с портрета, перебирая тонкими белыми пальчиками струны лютни. Платье, кстати, было то же, что и на рисунке. И женщина та же, только во сто крат прекраснее.

– Прошу вас, входите. – Незнакомка улыбнулась и поднялась, отложив лютню в сторону. – Присаживайтесь… Я ждала вас.

– Меня? – вяло удивился Ивар. Тепло от камина, мягкое кожаное кресло и волшебные, хрустальные глаза женщины взяли его в плен без боя.

– О да. – Она, проигнорировав второе кресло, изящно опустилась на ковер у ног гостя. – Вы не представляете, как долго я ждала… Тебя ждала, тебя одного…

– Простите, леди, вы, вероятно, меня с кем-то спутали? – цепляясь за остатки здравого смысла, тонущего в зеленых озерах прекрасных глаз, попытался возразить лорд, но незнакомка лишь коснулась прохладной ладонью его щеки – и он умолк, завороженный.

– Помнишь, – со счастливой улыбкой спросила она, – это кольцо? Ты надел мне его на палец, навсегда скрепив наши сердца! И я обещала ждать тебя. И я дождалась. Мне было здесь без тебя так одиноко, так холодно… но ты пришел. Это сон? Обними меня, согрей меня, может, тогда я проснусь…

Ее лицо оказалось совсем рядом. Зеленые глаза светились любовью, на бледных щеках зацвели розы. Совершенно одурманенный, Ивар потянулся к ее зовущим губам. И в это мгновение стены уютно тонущего в полумраке зала содрогнулись от свирепого медвежьего рыка. Хозяйка замка резко обернулась – только черные волосы хлестнули по белой, как алебастр, гибкой шее, и вперила пылающий взгляд колдовских глаз в оскаленную морду зверя:

– Уйди, оборотень! Больше никто его у меня не отнимет!

– Да что здесь, черт побери, происходит? – приподнялся Ивар, сжимая кулаки. Золотой обод массивного обручального кольца больно врезался в ладонь, и пораженный лорд вскочил с кресла как ошпаренный: сквозь гобелены на стенах явственно проступили пятна плесени, потолок словно истончился, пропуская сквозь себя голубоватый лунный свет, пылающий в камине огонь померк, а перед ним, покачиваясь, стоял призрак. Все еще прекрасный, манящий… но – призрак. Это ж надо было так облажаться! А еще гончая, называется!

– Эх… – С утробным рычанием медведь, пригнувшись, угрожающе наклонил лобастую голову и двинулся вперед. Чары его, судя по всему, не брали.

Ивар, спотыкаясь на ровном месте, попятился под надежную защиту друга, про себя браня свою непроходимую тупость последними словами.

Привидение заломило прозрачные руки:

– Нет! Не отнимай его у меня! Его один раз уже отняли!.. Есть у тебя сердце, оборотень?

– Эх! – утвердительно припечатал тот и прыгнул.

Призрак заколебался в воздухе и с тоскливым, берущим за душу стоном растаял, едва медвежьи клыки соприкоснулись с мерцающим подолом пышного платья. Лорд Мак-Лайон потряс головой и осмотрелся: морок исчез, будто его и не было. Вокруг, посеребренные луной, высились заброшенные, поросшие мхом развалины старого замка. А рядом, высунув язык и укоризненно глядя на проштрафившегося командира, сидел здоровенный бурый медведь.

– Спасибо, друже, – виновато сказал Ивар. – Попался, как идиот. Что это было?

– Эх… – махнул лапой зверь.

– Да я понял, что колдовство. – Лорд ностальгически бросил взгляд на то место, где недавно стояла самая прекрасная женщина из всех, каких он только видел. – Но, черт меня подери, качественное! Совсем одурел… – Он оглядел развалины и в том месте, где когда-то возвышалась дубовая лестница, на чудом уцелевшем куске стены увидел знакомый портрет. Почерневший от времени, кажется, вросший в стену, но определенно целый. Бывший королевский советник, несмотря на предостерегающее рычание товарища, подошел к картине и, натянув перчатку, стер с ее поверхности дюймовый слой грязи и копоти. И в свете холодной луны на него снова взглянули все те же прозрачные изумрудные глаза. Только сейчас они не звали, не заглядывали в душу. Лицо неизвестной женщины на портрете было исполнено неподдельной тоски. – Покойтесь с миром, леди, – негромко сказал лорд. – И Бог вам судья…

Он отвернулся и, не оборачиваясь, вернулся к терпеливо ожидающему медведю.

– Ты бы обличье сменил, что ли, – деловым тоном проговорил Ивар, прислушиваясь к тишине вокруг. – Сдается мне, что больше нам тут опасаться нечего. Ножа-то догнал?