Проклятое место. Дорога домой - Артём Помозов

– Это Летов, прием! Что молчите? Вы покончили с ними?

Сталкер открыл окно и выбросил кричащий мужским голосом передатчик. Словно избавился от неприятного соседа.

«Летов, да? «Удар», значит? Они давно мечтали подмять под себя деревню. Что же, у них получилось. Не без помощи военных, но получилось. Вторая ниточка». И Никита понял, что следует наведаться на базу «Удара». Незаметно понаблюдать…

* * *

На следующий день после гибели Лиса, Кон сидел за столом и пил. Сметал один стакан за другим. Слезы не сдерживал, и они залили уже всю столешницу. Пьяные слезы и горький пот.

– Кон, дружище, мы сделали великое дело. Теперь это все – наше. Весь мир у наших ног. – Малинин сел рядом и налил себе рюмку. – Ты не должен убиваться. Ты должен быть доволен.

– Пошел к черту, – прошипел Кон и, вскочив из-за стола, оттолкнул торговца.

– Ты чего?!

– Мне нужно подышать свежим воздухом!

– Куда ты сейчас в таком состоянии! Стой, придурок!

– Где Лис?

– Что?

– Его сожрали собаки? Кинули в аномалию?

– Я… я… не знаю я!

– Так узнай! – взорвался Кон, брызгая слюной. – Узнай, твою мать!

Малинин даже отшатнулся от таких безумных воплей.

– Хорошо. – Он вытащил рацию, связался с генералом: – Андрейченко? Это Малинин. Да, я помню, что ты доложил. А с телом что сделали? Зачем знать? Академический интерес. Тот новичок похоронил? А где? Севернее от вашей базы? Опознавательные знаки? Крест. Понял. Извини за беспокойство. – Он выключил переговорное устройство и повернулся к парню. – Ты сам все слышал.

Кон сплюнул, в сердцах опрокинул на стол рюмку с водкой и выбежал на улицу.

– Что с ним? – подошел Сковородка.

– Знаешь, Жора, я не хочу его убивать. Но гибель Лиса и сожжение деревеньки наложили на него отпечаток. Присмотри за парнем. Если он не оправится, пусти ему пулю промеж глаз. Быстро и без боли.

– Понял. Мне его догнать?

– Нет, пусть себе прошвырнется.

* * *

Кон склонил голову у креста, припорошенного мокрым снегом.

Вечерело. На путь сюда он убил весь световой день. Но ради друга – стоило. Он хотел проститься с тем, кого уважал и кого считал братом. Даже несмотря на то, как в итоге с ним поступил.

– Просто прости меня, ладно? – Слова давались парню с трудом. – Я не знал, что делать. Такой исход мне казался правильным. Прости. Прости меня, Лис. Прости! Прости. Прости…

Замолчал.

Прошла минута.

Десять.

А Кон все стоял и стоял понурившись, смотрел на грубый самодельный крест. Не мог отвести взгляд, не мог простить себя за то, что в могиле лежит его лучший друг, а не он сам, подлец и предатель, кинувший всех ради денег, которыми даже не успел воспользоваться.

– Привет.

Кон резко оглянулся.

– Рот прикрой, муха залетит.

Парень не мог поверить в то, что на него направил пистолет человек, который давно считался покойником.

Кто мог услышать твой крик в гниющем стылом сарае, на самом краю Долины, куда не каждый отважился бы сунуться. Даже отмороженный психопат не погнался бы сюда за наживой, не позарился бы на дорогие артефакты, коих тут всегда имелось в изобилии. Люди понимали, что вероятность оставить в Долине свой скелет куда выше, чем шанс наварить копейку-другую. И все из-за постоянно пропадающих в этой местности искателей: ступил на недавно еще безопасную территорию – и не стало тебя, как языком слизало.

Иногда тела находили. Неподалеку от проклятого участка. Обезглавленные трупы, с отрезанными конечностями и пустыми, вытекшими глазами.

Сразу поползли всевозможные слухи. Кто-то на новоявленного мутанта пальцем показывал, другой вспоминал старую легенду о шатунах – обратившихся в зомби коренных жителях Чернобыльской зоны отчуждения.

Но никто не мог и помыслить, что на такое способен обычный человек. Человек, которому просто выгодно было отвадить от этого сектора незваных гостей.

* * *

– Пожа-а-алуйста! – заныл Муха. – Прекрати!

– Нет. – Никита сплюнул и подхватил топор за прорезиненную рукоять.

Топорище рассекло воздух и, приземлившись, раздробило кость пленника чуть ниже колена. Раздался нечеловеческий крик.

– А-а-а-а-а-а-а-а!!!

Замах повторился.

Коннор уложился в два удара.

Бывший наемник отложил топор в сторону и снял с пояса кейс для переноски артефактов. Открыл, демонстрируя кричащему мужчине содержимое бокса.

– Да заткнись ты. Ты не умрешь. И не отключишься. Рано тебе еще. Недостаточно помучился. За то, что сделал с моим домом, ты будешь умирать долго и больно. Но умрешь обязательно, я обещаю. Знаешь, что это? – Никита извлек артефакт из контейнера. – Лучшее обезболивающее в мире! «Желудь». Слышал о нем? Баснословных денег стоит. Вчера в развалинах подобрал, особо не парясь. Муха, ты не сможешь загнуться от боли. Ты же наверняка слышал, как действует этот артефакт. Ничего не почувствуешь. Осознавать будешь, что я отпиливаю тебе вторую кисть и вторую ногу, но не загнешься от боли, пока я не разрешу. Тебе такая честь выпала. Других я сперва убивал, а разделывал уже мертвых.

– Д-других?!

– Тебя заботит лишь то, кто лежал в этом углу до тебя? А вот мне гораздо интереснее, как ты будешь рассказывать мне всю правду.

– Я-я-я. – Пленник боялся сказать что-то лишнее, понимая, что будет, если наемника не устроит ответ: – Пр-а-а-ав-да! Я все рассказал тебе! Все… – простонал Муха, прижавшись к стенке. – О чем еще?..

– Троица дебилов во главе с Малининым не смогли бы совершить такое. Слишком сложно для троих. Был кто-то еще. И я хочу знать – кто?!

– Если кто-то и бы-ы-ыл, то я его не знаю! Клянусь Б-б-бо-гом!

– Меня всегда интересовало, почему люди вспоминают Бога, только находясь на смертном одре? – хмыкнул Никита. – Вот прямо сейчас боженька тебе понадобился, а раньше можно было спокойно жить в безрассудстве и вранье, не боясь справедливого возмездия? Правда же, я что-то раньше не замечал за тобой замашек истинно верующего. Резко ударился в религию? Поздно, конечно. И не в то ты уверовал. Уверуй в смерть. И в то, что по ту сторону тебя ждет лишь вечная темнота. Никакой встречи с близкими и любимыми. Никаких райских кущ и наград за добрые дела. Бесконечная слепая чернота, и ты в ней один, покинутый, выброшенный. Никому не нужный.

Никита взял тряпку, вытер свои руки, перепачканные кровью пленника.

– Рано или поздно, но ты сознаешься, – задумчиво протянул Коннор. – Все сознаются. – Он поднял канистру с бензином. – «Желудь» позволит тебе прочувствовать вкус, но выведет из организма весь яд. Бензин этилированный. Не нужно объяснять, чем он опасен? Хотя, ядовит же, в общем-то, любой бенз. – Поболтал канистру, слушая, как жидкость плещется внутри.