Грехи семи добродетелей - Moon Maiden

за Дария. Последний слег с переломом ребра и легким сотрясением и в его возрасте будет сложнее поправиться. Вместо него ко мне приходил подопечный главного дворецкого, которому я вечно докучала вопросами о состояния Дария. Тот мямлил общие фразы, наверняка, не свои собственные, натянуто улыбался и клал свежий букет нарциссов на прикроватный столик. Я поинтересовалась у «временной замены» в прислуге по поводу цветов.

Ведь, какие нарциссы могли быть в середине осени?

На мой вопрос юноша хохотнул и поведал мне об оранжереи при резиденции, что содержал Дарий под своим четким руководством. Молодой паренек захватывающе рассказывал, как седовласый начальник ухаживал за цветником, собирая сорта растений из разных уголков долин. Это было увлечение, которым позволил заниматься слуге Дарвуд. Мне даже захотелось как-нибудь посетить цветник, уж больно красиво юноша описывал его и, тем самым, поддразнивал мое любопытство.

За эти дни Юджин ни разу не пришел проведать меня, что явно разочаровывало. Он не отвечал по связующим струнам, а мой оникс по центру метки не сменил красный окрас с момента, как тот нашел меня в лесу.

Неужели, он злился на меня?

Но я же ничего не могла поделать, когда неадекватный Тодд Блэк в своем репертуаре буквально ворвался своим эффектным появлением в здание резиденции! И сам Юджин не рассказал мне, что я могу использовать часть его силы. Если бы не болтовня Тодда, то я бы до сих пор сидела в той бирюзовой спальне и потихоньку превращалась в скелет.

Чувство грусти и недопонимания отображались на моем стервозном поведении, когда я завила новому слуге, что грибной суп пересолен. Хотя тот и не содержал никакие специи, так как обычно они приносились отдельно. Дарвуд портил душевный настрой даже своим неприсутствием. Это раздражало больше всего, я перестала понимать для себя, что для меня лучше, когда он поблизости или же не видеть его вовсе. Хотелось одного и того же одновременно, и это выводило из себя, из-за чего отыгрывалась на людях, которые соизволили меня навестить.

Но все они были не те!

И вставать с постели лекарь мне запретил, хоть я и заявляла, что сама знала,  как и что мне делать. Но слуги просто чуть ли не силой укладывали меня в постель, а Лин, и вовсе, грозился привязать. «Грех Лени» и «движения» не совместимые слова, но даже он занял позицию большинства. Все же Стоун один раз проболтался, говоря, что Дарвуд закрылся у себя в кабинете и ровно дням моего лежачего положения, не вылезал из пространства своего рабочего кабинета.

Поправка. Носильного лежачего положения.

Однако слуги слышали, как летели и падали книги, бился фарфор и доносилась словесная ругань. Лин не тревожил Юджина, так как по его словам, блондину требовалось время, чтобы остыть. Выходка Тодда Блэка явно ударила по его уверенности и гордости, а так же это было знаком неуважения и очевидной угрозы. От этого мне еще больше захотелось сбежать подальше от постельного режима и поговорить с Дарвудом.

Но разве это оправдание для него, чтобы меня не навещать?

Ситуация жутко обижала и огорчала меня, но пока с этим я не могла ничего поделать. Сбежать на одной ноге, была такая себе перспектива, что точно не сможет обвенчаться успехом. Про удачу вообще молчала …

Время за полночь …

Что можно подумать? Я встала с кровати, наплевав на все.

Конечно, решила ночью нарушить все правила лекаря, который прикрикивал в мою сторону на любую попытку потревожить лодыжку. Сначала я не могла просто уснуть из-за неспокойных мыслей. Но любопытство и желание увидеть Юджина не оставляло меня в покое. Была точно глубокая ночь, все уже легли спать, разумеется, кроме беспокойной меня. Я попыталась ровно встать на ноги, но шаталась из-за временного физического недуга. Найдя в темноте шелковый синий халат, я накинула его на плечи. Вещь была на пару размеров больше, чем требовалось, поэтому он шаркался по полу при ходьбе.

Аккуратно открыв дверь спальни, что вела в тихий полумрачный коридор, едва освещаемый редким расположением ночных свечей, я двинулась в сторону лестницы, ведущей на нижние этажи. Приходилось останавливаться на каждой ступеньке лестницы, чтобы правильно поставить стопу ноги и не наступить на шлейф халата и, собственно, на подол ночной сорочки.

Везенье же мое второе имя.

Стараясь не шуметь, я тихо передвигалась в сторону первого этажа, переводя дыхание из-за непривычной за эти дни физической нагрузки. Дойдя до дверей кабинета, я перевела дух и не решалась некоторое время войти. На первый взгляд в кабинете было тихо …

Может, Юджин уже покинул помещение своего кабинета и давно спал у себя?

Я собиралась уйти обратно в свою комнату, как услышала пронзительный треск стекла, чей звон эхом отдавался в ушах. Я резко приоткрыла дверь и вошла, позабыв о больной ноге, от чего попутно выругалась про себя. Первое, что мне бросилось в глаза, так это темный силуэт Юджина, сидящего в наполовину отвернутом положении кресла. Лишь лунный свет касался шеи и татуированного затылка парня, который был в расслабленной позе с откинутой рукой, сдерживающей бокал со спиртным. Полный хаос в помещении просто не сочетался с привычным обыкновением вида Дарвуда, где все должно было четко лежать по своим местам и со вкусом. На полу валялись листы бумаг, распотрошенные книги, разбитые статуэтки и осколки стекла. Я заметила, что окно было выбито, а ранее оно тянулось от потолка до самого пола. Сейчас лишь по краям оконной рамы стеклянные обрубки служили напоминанием, что здесь недавно была прозрачная перегородка, отделяющая комнату от внешнего мира. Холодный воздух с порывом ветра врывался в кабинет, тормоша местами оборванные занавески и задевая небрежную прическу Юджина, придавая ей еще больше растрепанности и непривычной взъерошенности.

На столе, от которого был отвернут парень, тоже порядка не наблюдалось. Разбросанные документы, карты и перевернутые чернила никак не могли принадлежать Юджину Дарвуду, что я знала. Только сейчас я заметила, что парень уставился на незаконченный мною портрет его персоны, который по какой-то причине уже висел на стене. Мне казалось, он даже не заметил моего присутствия в помещении, хотя открытая дверь создавала ощущаемый сквозняк. Кстати о двери, я не смогла удержать ее, и ветер с грохотом захлопнул последнюю так, что, казалось, посыпалась труха с потолка и стен. Я замерла, как солдат, боясь пошевелиться и вырвать Юджина из его раздумий. Но  дверь уже успела это сделать за меня.

– Я же просил всех убраться отсюда. – Прохрипел Юджин, не шевелясь с места.

Я, молча, смотрела на образ, как стало понятно по хмельному голосу, выпившего парня. Решив понаблюдать еще, стояла также неподвижно на пороге помещения.

– Лин, выметайся. Я устал. Это приказ. Очередной. Кстати, который ты в сотый раз. Игнорируешь. – Запинался после каждого слова Юджин, делая небольшие, но отчетливо уловимые паузы.

– Почему ты не навестил меня за все эти дни? – Глухим холодным голосом я прервала его монолог, не сводя с парня настороженного взора.

Он вздрогнул от моего голоса, и стакан, наполовину полный жидкостью, с грохотом упал на мраморный пол из вялой хватки Юджина, добавляя хаоса в комнате. Представлялось, что он боялся повернуться и посмотреть мне четко в глаза. Юджин цокнул разбившемуся стакану и потер затылок, разминая его.

– Рейчел. – Протянул собеседник, слегка мямлив. – Почему так поздно не спишь, ведь тебе нужен отдых? – Устало бросил блондин.

– Надо же. Ты вспомнил. Это тоже честь для смертных? – С издевкой приподняла бровь.

– Ты не понимаешь, … – Отмахнулся блондин.

– Так объясни, что с тобой происходит? Где тот Юджин, который держит все под контролем, в том числе и себя в руках!? – Не выдержала я, сжимая кулаки.

– Я тут. – Помахал он шатающейся рукой. – Прямо здесь. – Дарвуд указал мимо себя указательным пальцем, но я догадалась, что он пытался сделать. – А ты мазохистка, как я погляжу. – С интригой сонным голосом ответил Юджин.

– Прекращай театр. Почему ты здесь