Опасная связь - Аннабел Брайант

Ланден пренебрежительно фыркнул. Здесь мало что изменилось. Здесь все напоминает ему о его собственном прошлом. Он был эгоистичным, ограниченным, особенно когда им завладевала какая-то идея, и чем-то походил на человека, которого описывали сплетники в своих преувеличенных историях.

Ланден тряхнул головой, возвращаясь к действительности, и снова взглянул на Амелию. Та не сводила глаз с танцоров на дальнем конце сада. Его охватило уже привычное желание. Если бы только у него был выбор! Он вовсе не хотел всю жизнь терзаться раскаянием и сожалением. Но они стали его судьбой, а траур – образом жизни. Главное для него – сохранить тайну брата.

И все же в какой момент его существование превратилось в цепь страданий? В какой момент он добровольно лишил себя наслаждений?

Ланден поставил бокал на поднос и сунул руку в карман. Часы Дугласа были на месте как вечное напоминание о том мгновении, когда он лишил брата жизни.

Амелия по-прежнему не сводила глаз с танцоров у конца каскада, хотя остро ощущала эмоции, терзавшие Ландена. С какими внутренними демонами сражался он сегодня?

Гранд-оркестр – не менее пятидесяти музыкантов – настраивал инструменты в великолепном зале, освещенном невероятным количеством ламп. Слабые звуки лишь подчеркивали душевное смятение Амелии. Но она старалась улыбаться, полная решимости наслаждаться вечером. И все же ничто не могло стереть ощущение неловкости. В экипаже она молчала, стараясь подавить тоску, изводившую ее, мучившую мыслями о том, что этот вечер может быть последним, который она проводит с Ланденом. Плавание в ялике тоже не утешило девушку. Шлюпку бросало течением, таким же непредсказуемым, как ее будущее.

Амелия перевела взгляд на толпу рядом с Гранд-Кросс-Уок и дальше, возле Гроув. Вдоль аллеи шли ряды обеденных лож, и восхитительные ароматы блюд доносились даже сюда. Смех и разговоры слышались из тускло освещенного уголка, где сгрудились разряженные люди. Сегодняшний вечер предназначен для развлечений. Не для размышлений.

Амелия постаралась отринуть тоску и решила затеряться в ночи: перспектива куда более привлекательная, чем анализ сердечных мук. Честно говоря, ей вряд ли остается что-то другое. Поклявшись себе веселиться хотя бы сегодня, она потянулась к Ландену и положила руку на сгиб его локтя. Ланден упрямо сжал челюсти, но повел ее в сад. Большинство посетителей казались погруженными в поиски удовольствий, хотя временами Амелия ловила пристальные взгляды незнакомцев. Непрестанное бормотанье проносилось по толпе, как круги от брошенного в воду камня. Ланден, вне всякого сомнения, ощущал то же самое. Время от времени она чувствовала, как напрягаются мышцы под ее пальцами. Губы Ландена по-прежнему были сжаты.

– Боюсь, я приношу больше неприятностей, чем того стою, – вздохнула Амелия.

– Вам нет цены, Смутьянка. – Ланден наклонил голову, и она заметила шутливый блеск в его янтарно-карих глазах. – Вы, миледи, стоите всех сокровищ мира.

Его комплимент стал стрелой, направленной в ее сердце. Ланден – человек скрытный, постоянно сдерживающий свои чувства, и все же он рискнул привезти ее в Воксхолл, пытаясь развлечь.

– Спасибо, – пролепетала она, не в силах выразить все, что чувствовала в этот момент. – Я навсегда запомню этот вечер, чем бы он ни закончился.

Они пошли по аллее. Туман поднимался по фонарным столбам, а тьма заполняла каждый уголок и нишу, рисуя идеальный фон для романтического свидания или краденой любви. Они почти достигли конца Гронд-Уок, когда Ланден увидел сидящих в последней ложе. Там был Мэтью в компании нескольких джентльменов. В их числе был и лорд Коллинз. К нему прижималась женщина, которая, судя по внешности, легко раздавала свои милости. Почетный гость, казалось, неподдельно наслаждался вечеринкой и праздничным развлечением в обществе дамы сомнительной морали.

Ланден скосил глаза на Амелию и убедился, что она пока ничего не заметила. Дьявол побери, у него нет опыта в обращении с нежными юными леди, но будь он проклят, если станет наблюдать, как она страдает!

Ланден замедлил шаг, решив повернуть обратно. Если Мэтью их заметит, расплата будет немедленной и жестокой, а разразившийся публичный скандал станет причиной новых сплетен и унижения Амелии. Все же эти соображения донимали его далеко не так, как желание не дать Амелии увидеть отвратительную сцену всего в десяти шагах от них.

Но Амелия заупрямилась и дернула его за руку. Вдруг оглушительный хохот из обеденной ложи заглушил шум толпы. Неминуемый кошмар угрожал вот-вот разразиться, когда она, ведомая любопытством, потянула его направо, в гущу суматохи. Мэтью и Коллинз, к которому льнула едва одетая особа, стояли на самом виду. Небольшая компания мужчин вышла из ложи, продолжая громко перешучиваться. Еще несколько шагов, и их разоблачат, а взаимное возмущение превратится в шумную ссору. Амелия продолжала сопротивляться и не хотела уходить.

Выхода не было: он прижал ее к себе, обнял и устремился налево. Не успев оглянуться, Амелия оказалась в увитой цветами беседке позади толпы. В тени шпалеры Ланден привлек ее к себе. Его губы с неизменной точностью нашли ее пухлый ротик. Амелия колебалась не дольше мгновения, хотя Ланден подозревал, что ей очень хочется знать, какая сцена разворачивается за их полутемным альковом. Но едва он коснулся ее губ губами, все мысли тут же вылетели из головы девушки, и ее затопила нежность.

Амелия была такой сладкой, словно в противоположность язвительным словам, которые она так часто говорила. Ланден горел желанием, точно любитель опиума, долго лишенный зелья и вдруг погруженный в море блаженства. Мысли о том, что он не должен разжигать чувства девушки и давать ей надежду на то, чему никогда не бывать, с трудом прорывались из глубин подсознания, но Ланден заставил их замолчать под убедительным предлогом: он целует Амелию, чтобы отвлечь и не позволить стать участницей губительной сцены. Ложь укрепилась и затмила все другие соображения.

Сладостная нежность окутала его так же, как ночь окутала их объятия. Сердце Ландена грохотало в груди. Амелия не сопротивлялась, возможно, будучи так же, как и он, твердо уверенной в том, что это их последний поцелуй, и так же, как и он, полной решимости заставить его длиться всю оставшуюся жизнь. Сознание этого воспламенило его, и он крепче прижал девушку к себе, захватив ее восхитительный рот в еще одном долгом страстном поцелуе. Амелия ответила ему со всем пылом разгорающейся страсти. Ее язык смело исследовал его рот, пробуя на вкус, искушая. Ее руки ласкали его плечи. В какой-то момент пальцы судорожно вцепились в воротник его рубашки. Очевидно, Амелия пыталась удержаться на ногах.

Тяжесть ее грудей на его груди и жар бедер, прижатых к его бедрам, пробудили в нем безумный голод. Ланден не мог получить ее и хорошо это знал, но мог получить этот жаркий, огненный поцелуй под покровом темноты, среди одержимой грехом толпы. Он так долго лишал себя всех удовольствий и радостей жизни, что получит хотя бы это.

Амелия сжала ладонями его лицо, и нежность этого жеста заставила его сердце биться еще сильнее. В его венах загорелся огонь.