Неизвестные страницы Великой Отечественной войны - Армен Гаспарян

ДОЛГОПОЛОВ: Да, понимаете, многих расстреляли, некоторые покончили жизнь самоубийством, некоторые, так сказать, скажем так, были и такие. И я называю это как-то, вам, может быть, и неприятно, но это были люди, которые ушли. Вы понимаете, вот такая была пора, когда в разведку приходили новые люди. И это было очевидно, что надо начинать по новой. Старых кадров не было. И создавались быстро, быстро школы разведки. И в эти школы набирали людей, я думаю, талантливых, вы знаете, что вот там пять-шесть человек из этих школ стали Героями России уже, не Советского Союза. С некоторыми из них, можно сказать, со многими из них я знаком был. Они умерли не так давно.

ГАСПАРЯН: Был там и предатель один очень известный — это Хохлов. Ну, это уже другая история.

ДОЛГОПОЛОВ: Ну, это уже другая история, да. Ну, я бы не хотел о предателях. Были такие люди прекрасные, как, например, Фетлисов Александр Семенович. Он учился в школе.

ГАСПАРЯН: Будущий Герой России.

ДОЛГОПОЛОВ: Будущий атомный разведчик. Недооцененный абсолютно. Человек, который в 62 году предотвратил, я считаю, просто вот так вот физически взял и предотвратил войну, которая называлась бы третьей мировой, вот. Был там, например, Барковский Александр Борисович, который учился фактически в одной школе с Фетлисовым, тоже будущий Герой России, и человек, который похитил немало атомных секретов. Были и другие люди. В преподаватели, это интересно, вернули одного из лучших радистов советской разведки Фишера Вильяма Генриховича. И он учил новых своих учеников очень интересными способами, очень интересными, совершенно такими самобытными. Когда Москву бомбили и самолеты уже, так сказать, подлетали и сбрасывали бомбы, он не прекращал занятий и заставлял радистов своих работать вот так, как нужно, в боевых условиях. И еще хлопал и книгами… и научил, таким образом, выдающегося разведчика, которого немцы принимали за своего и о котором Шелленберг писал, что был у нас источник, о котором никто не знает, в штабе Жукова. Это был наш великий разведчик немецкий. На самом деле это был ученик Фишера. И, вы знаете, вот эти люди росли, они росли, и они росли быстро. И дело в том, что у них не было времени на «раскачку». Потому что, что удавалось — то удавалось, многие гибли, многие погибали, не были особенно хорошо подготовлены. Некоторых просто «прочесывало» вот так начисто гестапо и вырывало. Некоторые добрались до Берлина и были там арестованы. Такое тоже было. Вы знаете, что, например, несколько людей все же сумели добраться до «Красной капеллы», установить с ней связь и были потом арестованы. Потому что там уже сыграла свою роль такая вещь, как немцы выбивали из них просто признания страшными способами, и они выдали несколько людей, и «Красная капелла» провалилась тоже.

ГАСПАРЯН: Но также провалился Брайтенбах, к которому Москва отправила своего курьера.

ДОЛГОПОЛОВ: Один из примеров — это провал Брайтенбаха, к которому были отправлены два курьера. Интересно, что один молчал, выдержал эти нечеловеческие пытки, а второй не смог. Его я не осуждаю, вы знаете…

ГАСПАРЯН: Но силы человеческие, они же небезграничны.

ДОЛГОПОЛОВ: Силы небезграничны. Знаете, выдавили и выбили все, что возможно было. Причем, делали это немцы очень искусно, очень умело. Слежка была тотальной. Я думаю, что тут гестапо действовало абсолютно, я бы сказал, стопроцентный был охват людей. И всякие байки, которые иногда сейчас появляются, я читаю эти книги, мне интересно их читать, что у нас был разведчик там-то, у нас был разведчик там-то. Но не было, к сожалению, этого. К большому сожалению, не было. Были разведчики на уровне какой-то фронтовой разведки, которые действительно проникали в штабы фронта. Были разведчики, которые работали в школах, это точно. Был великий разведчик Козлов. Не тот Козлов, которому недавно было присвоено звание Героя России, а Козлов тот, военной поры, умерший. Этот, слава богу, здравствует, недавно ему исполнилось 76 лет. Были такие разведчики, но в высших эшелонах ничего такого выдающегося, такого, как Брайтенбах, не было. Все-таки Брайтенбах, если говорить вот так, фактически он был, может быть, одним из немногих всего лишь, так скажем. Но, тем не менее…

ГАСПАРЯН: Исключение, которое подтверждает правило.

ДОЛГОПОЛОВ: Да, но разведка велась, разведка шла. И не будем забывать о том, что были блестящие люди, которые сидели в таких странах, как Швейцария. Например, Дора, человек под псевдонимом Дора, просидевший там, и который действовал очень окольными путями, который долго продержался. Были люди, которые сидели, скажем так, во Франции, во многих оккупированных немцами странах действовали. Были люди, которые доставляли и поставляли нам данные. В конце концов, даже та же «Красная капелла» что-то еще на краешке успела сделать. Мне вот всегда было непонятно, как это, например, удалось Короткову, но ему удалось, началась уже война, такой эпизод малоизвестный. Уже было число под названием «23 июня», вокруг советского посольства, мне хорошо известного, в Германии стояли эсэсовцы с автоматами, а Коротков выходил в город. Вы знаете эту историю?

ГАСПАРЯН: Да.

ДОЛГОПОЛОВ: Для меня это было поразительно. Ну, как это можно, вот такая смелость, такой героизм и такое везение тоже, понимаете.

ГАСПАРЯН: Но разведка невозможна без везения, говорил Артузов.

ДОЛГОПОЛОВ: Да, но тут тоже, все-таки везение везением, а вот, например, мне жалко было, что он под таким риском выходил в город, а те радиопередатчики, которые он передал «Красной капелле», оказались не особенно хорошими в техническом отношении, технически, скажем, они были слабые и они не понадобились. Вот мне было жалко это. Но я даже не мог себе представить, что так можно, такие подвиги совершать.

ГАСПАРЯН: Да подвигов-то, на самом деле, много совершила разведка. Просто у нас же, как совершенно справедливо заметил в нашей же программе Юрий Кобаладзе, в обществе, к сожалению, маятник: мы все время не можем определиться — то мы любим все разведку и возносим ее на щит, то мы требуем перестрелять вообще всех по списку, потому что все предатели, негодяи и тунеядцы.

ДОЛГОПОЛОВ: Генерал-майор Кобаладзе знает, о чем говорит.

ГАСПАРЯН: Вне всякого сомнения.

ДОЛГОПОЛОВ: Конечно. Но вы знаете, тут тоже надо все-таки смотреть, мне кажется, вот на все на это с исторической точки зрения. Все-таки я бы сказал так, что, может быть, прошедшие годы, может быть, некоторые материалы, которые потихоньку, но открываются, позволяют оценить деятельность разведки более точно, нежели все это представлялось нам, скажем, даже 5, 10 и даже 15 лет назад. Но сейчас выплывают какие-то новые детали. Я даже не знаю, почему, но становятся известны, например, некоторые вещи о подвигах Кузнецова.

ГАСПАРЯН: Я думаю, что не открою большого секрета для вас, если скажу, что люди моего поколения — это те, кому сейчас, в общем, за 30. Они эту фамилию помнят с детства. Был нашумевший художественный фильм, где Кузнецов был показан во всей красе. Потом наступили лихие 1990-е годы, годы пересмотра истории, в том числе Второй мировой войны в целом и многих событий в частности. Досталось и Кузнецову, про которого наговорили и сказали достаточно много. Я предлагаю, пользуясь сегодня возможностью, расставить, по крайней мере, хоть какие-то акценты в этой, безусловно, одной из знаковых фигур в истории службы внешней разведки. Давайте начнем с главного вопроса. Кузнецов был самоучкой или все-таки это был хорошо подготовленный профессионал?