Бран Мак Морн: Последний король - Роберт Ирвин Говард

из глубины Веков до Существ, которым поклонялись мои предки, и что кровь ответила на кровь. Да, такой вопль, который мог бы эхом отозваться в пыльных коридорах потерянных эпох и вернуть из шепчущей бездны Вечности призрак единственного, кто мог спасти девушку кельтской крови.

Первые из Существ были почти рядом с распростертой девушкой; их руки тянулись к ней, когда внезапно рядом с ней возникла фигура. Постепенной материализации не было. Внезапно возникла фигура, четко очерченная в лунном свете. Высокий седобородый мужчина, одетый в длинные одежды – человек, которого я видел во сне! Друид, еще раз отвечающий отчаянной нужде людей своей расы. Его лоб был высоким и благородным, глаза мистическими и видящими далеко – так много я мог видеть, даже с того места, куда бежал. Его рука поднялась в повелительном жесте, и Существа отпрянули назад – назад – назад – Они сломались и убежали, внезапно исчезнув, и я опустилась на колени рядом со своей сестрой, подхватывая ребенка на руки. Мгновение я смотрел на человека с мечом и щитом против сил тьмы, защищающего беспомощные племена, как во времена юности мира, который поднял над нами руку, словно в благословении, затем он тоже внезапно исчез, и пустошь осталась голой и безмолвной.

Он Любит людей

Машинописный текст

Эта рукопись, вероятно, была написана около 1928 года. Она необычна тем, что содержит ряд рукописных исправлений и дополнений; Говард обычно либо просто перепечатывал историю, либо вносил свои исправления и дополнения на пишущей машинке. В середине рукописи не хватает как минимум одной страницы.

Дети ночи

Он с детьми N полета

Я помню, нас было шестеро в странно оформленном кабинете Конрада, с его причудливыми реликвиями со всего мира и длинными рядами книг, которые варьировались от издания Боккаччо в издательстве Mandrake Press до Римского молебствия, переплетенного в дубовые доски с застежками и напечатанного в Венеции в 1740 году. Клемантс и профессор Кируэн только что вступили в несколько раздражительный антропологический спор: Клемантс отстаивал теорию отдельной альпийской расы, в то время как профессор утверждал, что эта так называемая раса была просто отклонением от первоначального арийского происхождения – возможно, результатом смешения южной или средиземноморской рас и нордического народа.

“И как, ” спросил Клемантс, - вы объясняете их брахицефализм?“ Средиземноморцы были такими же длинноголовыми, как и арийцы: может ли смешение этих долихоцефальных народов привести к образованию широкоголового промежуточного типа?”

“Особые условия могут привести к изменениям в изначально длинноголовой расе”, - отрезал Кированан. “Боаз продемонстрировал, например, что в случае иммигрантов в Америку формы черепа часто меняются за одно поколение. И Флиндерс Петри показал, что лангобарды за несколько столетий превратились из длинноголовой расы в круглоголовую.”

“Но что вызвало эти изменения?”

“Науке еще многое неизвестно”, - ответил Кированан, - “и нам не нужно быть догматичными. Пока никто не знает, почему люди британского и ирландского происхождения имеют тенденцию к необычному росту в австралийском районе Дарлинг – Кукурузные стебли, как их называют, – или почему у людей такого происхождения обычно более тонкие челюсти после нескольких поколений в Новой Англии. Вселенная полна необъяснимого.”

“И поэтому неинтересный, по мнению Мейчена”, - засмеялся Таверел.

Конрад покачал головой. “Я должен не согласиться. Для меня непознаваемое наиболее мучительно завораживающе”.

“Что, без сомнения, объясняет все работы по колдовству и демонологии, которые я вижу на ваших полках”, - сказал Кетрик, махнув рукой в сторону рядов книг.

И позвольте мне поговорить о Кетрике. Каждый из нас шестерых был одной породы, то есть британцем или американцем британского происхождения. Под британцами я подразумеваю всех коренных жителей Британских островов. Мы представляли различные штаммы английской и кельтской крови, но в основном, в конце концов, эти штаммы одинаковы. Но Кетрик: мне этот человек всегда казался странно чужим. Внешне это различие проявлялось в его глазах. Они были своего рода янтарными, почти желтыми и слегка раскосыми. Временами, когда смотришь на его лицо под определенным углом, казалось, что оно раскосое, как у китайца.

Другие, кроме меня, замечали эту особенность, столь необычную в человеке чистого англосаксонского происхождения. Обсуждались обычные мифы, приписывающие его раскосые глаза какому-то внутриутробному влиянию, и я помню, профессор Хендрик Брулер однажды заметил, что Кетрик, несомненно, был атавизмом, представляющим собой возврат типа к какому-то смутному и отдаленному предку монгольской крови – своего рода странный возврат, поскольку ни у кого из его семьи не было таких следов.

Но Кетрик происходит из валлийской ветви Кетриков Сассекских, и его родословная занесена в Книгу пэров . Там вы можете прочитать о линии его предков, которая продолжается до дней Канута. В генеалогии нет ни малейшего следа монголоидного смешения, да и как могло произойти такое смешение в старой саксонской Англии? Ибо Кетрик - современная форма Седрика, и хотя эта ветвь бежала в Уэльс перед вторжением датчан, ее наследники мужского пола постоянно вступали в браки с английскими семьями на пограничных рубежах, и это остается чистой линией могущественных сассекских кетриков – почти чистокровных саксов. Что касается самого человека, этот дефект его глаз, если это можно назвать дефектом, является его единственной ненормальностью, за исключением легкого и время от времени шепелявящего произношения. Он высокоинтеллектуальен и хороший компаньон, за исключением легкой отчужденности и довольно черствого безразличия, которые могут служить маскировкой чрезвычайно чувствительной натуры.

Ссылаясь на его замечание, я сказал со смехом: “Конрад гонится за неясным и мистическим, как некоторые мужчины гоняются за романтикой; его полки ломятся от восхитительных кошмаров всех сортов”.

Наш хозяин кивнул. “Вы найдете там множество восхитительных блюд – Мейчен, По, Блэквуд, Мэтьюрин – смотрите, вот редкое угощение – "Ужасные тайны" маркиза де Гроссе – настоящее издание восемнадцатого века”.

Таверел обвел взглядом полки. “Странная фантастика, кажется, соперничает с работами о колдовстве, вуду и темной магии”.

“Верно; историки и хронисты часто бывают скучными; рассказчики сказок – никогда - я имею в виду мастеров. Жертвоприношение вуду можно описать в такой скучной манере, что из него можно убрать всю настоящую фантазию и оставить его просто грязным убийством. Я признаю, что немногие писатели-фантасты прикасаются к истинным высотам ужасов – большая часть их произведений слишком конкретна, им приданы слишком земные формы и размеры. Но в таких рассказах, как Падение Дома Ашеров По, Черная печать Мейчена и Зов Ктулху Лавкрафта – на мой взгляд, трех главных рассказах ужасов