Стихи для мертвецов - Дуглас Престон

– Джентльмены, – сказал Пендергаст, поприветствовав каждого кивком. – Благодаря работе доктора Фоше мы знаем, что Флейли умерла вследствие того же удушения руками, что и Бакстер. Короче говоря, мы имеем дело с убийствами, замаскированными под самоубийства. – Он обратился к Сандовалу: – Для нас есть что-нибудь новое, лейтенант?

Сандовал погладил воображаемые усы, его апатичное лицо скривилось.

– Этот чертов охотник за новостями, Смитбек, способен кого угодно вывести из себя. Сначала он откуда-то узнает прозвище Брокенхартс, а прямо сегодня утром выясняет, что Бакстер и Флейли лечились у одного психиатра.

Он взял свой смартфон и начал читать вслух статью, появившуюся в Интернете:

– «Хотя полиция отказалась опубликовать тексты записок, оставленных на могилах, эти мрачные „дары“ сами по себе указывают на ущербного человека, который, как это ни удивительно, может и не соответствовать шаблону классического психопата, обычно воспринимаемого общественным мнением как существо без жалости или нормальных человеческих чувств сострадания и эмпатии. Возникает вопрос: что эти „дары“ значат для дарящего? Утрату? Сочувствие? Раскаяние? Если бы власти посвятили больше времени изучению психологии мистера Брокенхартса и задались вопросом, какой жуткий опыт мог создать личность с подобным искаженным взглядом на мир, то они, возможно, нашли бы его и на этом убийства закончились бы».

Он с отвращением положил телефон на стол.

– Мы должны были сами найти психиатра, а не узнавать о нем из этой чертовой газеты. Точно так же мы должны были внимательнее отнестись к возможной связи между старыми самоубийствами и новыми убийствами. Это наша вина.

– По крайней мере, этот репортер не знает, что «старые самоубийства» вовсе не самоубийства, – сказал Колдмун.

Сандовал кивнул. Потом он нажал на пульт на столе, и большой черный прямоугольник в дальнем конце помещения ожил. Колдмун понял, что это не школьная доска, а монитор сверхвысокого разрешения. Экран разделился на три окна, в которых появились снимки крупным планом: Бакстер, Флейли и Адлер.

– Мне представляется странным, – заговорил Пендергаст, – что хотя все три женщины, предположительно покончившие с собой, жили в Большом Майами, но убили их за сотни миль друг от друга. В то же время недавние убийства Брокенхартса все произошли в Майами-Бич.

– Вы думаете, это важно? – спросил Сандовал.

– Понятия не имею.

Сандовал повернулся к Гроуву:

– Есть что-нибудь по аутопсии Адлер, коммандер?

– Мы наконец преуспели кое в чем, – сказал Гроув. – Наша команда обнаружила заключение и фотографии, сделанные в морге. Я получу их в течение часа. Она явно была почитательницей группы кантри «Толстые пальметто[39]» и отправилась в Северную Каролину из Хайалиа на концерт, который так и не состоялся, потому что ведущий гитарист вывихнул большой палец.

– «Толстые пальметто», – повторил Колдмун.

– Они распались несколько лет назад.

– Мы все равно их проверим, – сказал Сандовал. – Тем временем наша команда здесь, в Майами-Бич, опрашивает членов ее семьи, бывших коллег, всех остальных. Пока ничего существенного.

– Есть какие-либо новости о Мисти Карпентер и ее необычном бизнесе? – спросил Колдмун.

– Мы расшифровали список ее клиентов, – ответил Сандовал, – и начали опрашивать их. Но опять же все указывает на то, что она оказалась случайной жертвой.

– Мм… – промычал Пендергаст. Он посмотрел в сторону, прищурился. Потом снова перевел взгляд на Сандовала. – Огромное спасибо, лейтенант. Это было чрезвычайно полезно.

– Отлично, – откликнулся Сандовал, собирая свои бумаги.

Никаких вопросов, никакой критики, ничего – чистое сотрудничество. Колдмун не мог не признать, что Пикетт держит слово.

– Коммандер Гроув, – сказал Пендергаст, – теперь, когда у нас есть более четкое представление о том, что мы ищем, я надеюсь, что исследовательский отдел и отдел внешних связей полиции Майами – насколько я понимаю, они находятся в вашем подчинении – раскинут для нас сеть. А конкретнее – необходимо выявить случаи смерти, признанные самоубийством, которые по modus operandi схожи со смертями Бакстер, Флейли и Адлер. Да, мы пока не получили подтверждения по Адлер, но, я думаю, имеет смысл поискать новые самоубийства, за которыми могут скрываться убийства, не так ли?

– Конечно. Прекрасная идея. – Гроув начал делать заметки в маленьком блокноте в кожаном переплете.

– Сеть будет достаточно широкой, и, боюсь, вашим людям придется поработать. Искать нужно самоубийства, соответствующие следующим характеристикам: женщина, возраст от двадцати до сорока, жительница Большого Майами, но умершая в другом штате, повесившаяся на связанной в петлю простыне и не оставившая записки. Если в аутопсии таких самоубийств есть вывод об убийстве или даже подозрения на убийство, включайте и их. Чтобы облегчить условия поиска, на первых порах можно ограничить его штатами восточнее Миссисипи.

– Хорошо, – сказал Гроув, продолжая записывать. – А временной интервал?

– Январь две тысячи шестого – январь две тысячи восьмого.

Колдмун посмотрел на Пендергаста. При таком разбросе параметров можно получить список длиной в телефонную книгу. Слава богу, у них есть Гроув с его возможностью управлять ресурсами по сбору информации, имеющимися в распоряжении полиции Майами.

Гроув встал:

– Если у вас все, джентльмены, я немедленно приступлю к работе.

– Мы перед вами в долгу за помощь, коммандер, – сказал Пендергаст.

– Не стоит. Может быть, в следующий раз, когда я приеду в Нью-Йорк, вы устроите мне экскурсию по дому двадцать шесть на Федерал-плаза.

– С удовольствием.

Гроув вышел из оперативного центра вслед за лейтенантом Сандовалом и двинулся по коридору. А Пендергаст вернулся к своим делам.

Едва Смитбек появился в отделе городских новостей и уселся в своем отсеке, как рядом с ним возник секретарь Морис с ящиком для почты.

– Тут тебе целая куча писем, – сказал он.

– А не может кто-нибудь открыть их и посмотреть, что там? Мне надо продолжать расследование.

– Мы их открыли. Шесть предположительно от самого мистера Брокенхартса. Мистер Краски взял их к себе в кабинет и хочет немедленно тебя видеть.

Застонав, Смитбек встал и направился через лабиринт отсеков в кабинет редактора. Краски был крупным человеком в пропотевшей рубашке с галстуком, без пиджака, со стрижкой ежиком, вышедшей из моды еще в 1955 году. Судя по его виду, он прилежно проштудировал книгу о том, как быть крутым газетным издателем-сквернословом. Единственное, чего ему не хватало, так это сигареты, прилипшей к губе. Под этой маской он был, конечно, милейшим парнем в мире – настоящее клише из фильма «Первая полоса»[40].