Наши беседы - Юрий Фёдорович Куксенко

не вникал в подобные слухи, чтобы не подумали, что я расследую какое-то дело. А вообще-то это на Якова Григорьевича похоже и такое могло быть. Он человек непредсказуемый. В нем хорошо уживаются и добрые намерения, и такие слова и дела, от которых не знаешь, куда и бежать. Он сам рассказывал два раза на общениях, как приехал однажды в Москву на совещание Совета родственников узников. Приехал немного с опозданием. Зашел в квартиру, а вслед за ним ворвалась милиция. Всех разогнали, забрали протоколы и уехали. Через день-два встречает его одна сестра и говорит:

– Яков Григорьевич, некоторые сестры сказали, что это вы туда хвост привели.

– Скажи этим сестрам, что если я их увижу, то в глаза наплюю! – ответил он ей.

После общения я сказал ему:

– Яков Григорьевич, когда-то плевали в лицо Христу, Его ученикам, нашим братьям… А с какого времени стали мы плевать в глаза друг другу?

Он ничего не ответил.

И действительно, с какого времени?!

Беседа четырнадцатая

Мы хотим поинтересоваться вашими переживаниями в Среднеазиатском регионе, когда вы работали вместе с Николаем Петровичем Храповым и другими братьями. Мы слышали об этом, но из уст приверженцев Совета Церквей. Никогда ничего не слышали от другой стороны. Хотелось бы узнать об этом в полном объеме, посмотреть на другую сторону медали. Считаем, что никто другой не сможет осветить нам обратную сторону так, как это можете сделать вы, потому что вы находились в самой гуще событий, которые Совет Церквей называет «азиатской болезнью». Уже прошло почти 20 лет, а вы молчите. Мы так и не узнаем правду о тех событиях? Будем только читать в журнале «Вестник Истины» о прославлении движения Совета Церквей, где «масло» течет через край и поношение на тех, кто оказался у них в немилости. Мы хотим всесторонне изучить это движение в нашей стране, видеть не только свет, но и тени, о которых никто из работников Совета Церквей никогда не заикнется. Это запретная тема, запретная зона за колючей проволокой. Мы ведем запись наших бесед и хотим, чтобы и наши дети могли смотреть правде в глаза, а не видеть историю через красивые речи искусных ораторов.

– Поделиться воспоминаниями я не против, насколько позволит мне моя память. То, что вы хотите издать наши беседы, еще больше обязывает меня быть предельно точным в передаче фактов. Книгу будут читать братья и сестры, друзья и недруги, будут выражать свое согласие или несогласие. Да и мой возраст не позволяет мне смотреть на все несерьезно. А также служение, которое Господь вверил мне, и те обращенные и возрожденные души искренних детей Божиих, за которых я несу ответственность.

Мои личные выводы – это другое дело. Я не считаю их истиной в последней инстанции. Как Бог мне открывает, так я и мыслю. Конечно, мои выводы выглядят односторонне, я это знаю. Другой-то, лицевой стороной мы любуемся уже около 40 лет. Вы сами говорите, что «масло» течет через край. Неужели и я еще должен подливать это «масло»?

Притом, я не историк, чтобы освещать это движение со всех сторон. Свидетель говорит о том, что видел и знает, а уж суд пусть выслушивает и другие стороны, взвешивает все на своих весах.

Жили мы в те годы (1967-1981) в Фергане, переехав туда из Казани. Я работал токарем на заводе «Газоаппарат». В церкви нес служение проповедника и регента. Пресвитера, как такового, в 60-е годы в Фергане не было. Многолетние ссоры и деления братьев давали о себе звать, поэтому мы довольствовались просто руководящими.

В 1970 году освободился в Джамбуле Я. Г. Скорняков, и с его участием ферганцы избрали пресвитером приехавшего из г. Горького А. С. Мухина. Мы сделали в Горький запрос, и пресвитер-старец И. О. Рунов ответил, что бывший пресвитер А. С. Мухин без согласия братьев и церкви покинул свою паству и переехал к нам. Он потерял право быть служителем в церкви, и если мы изберем его, то будем нести полную ответственность пред Богом. Несмотря на это предупреждение, Мухина избрали.

Ю. Ф. Куксенко (второй слева) с ферганскими братьями за месяц перед заключением. Фергана 1971 г.

В 1971 году меня арестовали и осудили на пять лет строгого режима. Когда я освободился в 1976 году, то через два дня Николай Петрович Храпов вместе с Елизаветой Андреевной были у нас дома, в Фергане, и мы благодарили Бога за встречу. Он очень убеждал меня долго не задерживаться и скорей включаться в духовную работу в Средней Азии.

В первой половине 1977 года встал вопрос об избрании брата на епископское служение для рукоположения служителей в Среднеазиатском регионе. Братья предложили меня. Этот вопрос обсуждался на всех уровнях среднеазиатских совещаний, в Ферганской церкви, а также в семье. Затем, почти единогласно, при одном голосе против (Яков Григорьевич), утвердился в Совете Церквей. Я принял это служение с оговоркой, что не согласен с епископской системой, т. е. когда, как и во ВСЕХБ, поручают определенному лицу постоянно совершать рукоположение. Епископ по Слову Божию – это обыкновенный пресвитер, и я буду по поручению рукополагать совместно с другими, подобными себе служителями. Поэтому постоянно и подключал других пресвитеров и, чаще всего, имеющего уже опыт Н. П. Храпова. Совет Церквей к тому времени уже ограничил его в служении, лишив права решать в церквах вопросы домостроительства и оставив за ним только литературу и проповедь.

В Средней Азии и Казахстане было 67 отделенных церквей. Они входили в четыре объединения: Ташкентское (ответственный служитель – Я. В. Тиссен), Алма-атинское (В. И. Телегин), Фрунзенское (П. Г. Петкер) и Карагандинское (Р. Д. Классен). Во всех объединениях были свои советы служителей и регулярно проводились совещания. Был и Среднеазиатский Совет служителей, состоявший из ответственных руководителей всех четырех объединений и других, мудрых и опытных пресвитеров Средней Азии. В общей сложности в Совет входил 21 служитель. Ответственность за этот Совет и все четыре объединения вместе, после ареста и суда над Яковом Григорьевичем осенью 1977 года, братья единогласно возложили на меня.

В общинах Средней Азии не было разделений, не было болезни регистрации, не возникало никаких серьезных проблем, таких, как ереси и лжеучения.

Были в Средней Азии узники, семьи которых содержались на средства объединений, освобожденные от производства пресвитеры и благовестники, некоторых служителей с семьями переселяли в другие города, например, в Чимкент, Самарканд, где была особая нужда в работниках. Помогали в приобретении жилищ и необходимого транспорта для духовной работы, финансировали и содержали на своей территории крупную печатную точку издательства «Христианин», отчисляли большие суммы пожертвований в Совет