Остров соблазна - Конни Мейсон

— Нет, ничего такого, — сказал Хиггс. Его сердце по-прежнему принадлежало восхитительной мисс Салли Монро, и неважно, знала об этом сама леди или нет. — Но вмешаться — не только мое право. Это мой долг.

— Твой долг?

— Мисс Апшелл не такая, как Магдалена Фрит и ей подобные, сэр. Она леди. И я намерен позаботиться о том, чтобы с ней обращались должным образом. Она заслуживает отдельной каюты на борту.

— А если я скажу, что она все равно останется со мной?

Хиггс переступил с ноги на ногу.

— В таком случае, сэр, я буду вынужден вызвать вас на дуэль, хотя мне это не доставит радости.

Николас Скотт запрокинул голову и расхохотался, хотя в его смехе не было ни капли веселья. Потом он снова опустился на койку.

— Вот, значит, до чего дошло. Клянусь, эта женщина хуже норд-оста! Кто бы мог подумать, что кому-то удастся вбить между нами клин?

Перегрин понимал, о чем говорит капитан. Когда Хиггс впервые вышел в море в качестве юнги, Николас Скотт взял его под свое крыло. Он стал для Хиггса старшим братом, которого у него никогда не было. Николас не считал, что проблемы с речью могут помешать Хиггсу продвигаться по службе, и постепенно Перегрин совсем перестал заикаться, когда они отчаливали от берега. Всему, что Хиггс знал о море, его научил капитан. Он искренне верил, что на всех бескрайних морских просторах нет лучшего моряка, чем Николас Скотт.

Но учиться у капитана тому, что тот знал о женщинах, Перегрин не желал. Что касается взаимоотношений с прекрасным полом, Николас Скотт приносил женщинам несчастья и страдания. Его семейная жизнь в первом неудачном браке проходила, мягко говоря, бурно. А его необузданные любовные похождения можно было сравнить со скольжением по мелководью: рано или поздно корабль получал пробоину. Хиггс хотел уберечь от этой доли мисс Апшелл. По крайней мере, он должен убедиться, что она остается с капитаном по собственной воле. Тогда он сможет с чистой совестью умыть руки.

— Ладно, Хиггс, — устало проговорил капитан. — Мисс Апшелл получит личную каюту. Где она?

— Я оставил ее у бушприта.

— Ступай к ней и позаботься о том, чтобы она там и оставалась, пока я за ней не приду.

— Есть, капитан! — Хиггс приосанился и повернулся к двери. — Есть еще кое-что, капитан.

— Что такое?

— По окончании рейса прошу освободить меня от обязанностей вашего первого помощника. — Хиггс не смел отвести взгляд от медной дверной ручки. — Мне неприятно это говорить, но я считаю, что так будет лучше.

— Мужчина должен сам принимать решения, — медленно произнес капитан. — Делай как знаешь.

Хиггс тихо закрыл за собой дверь. Капитан наконец назвал его мужчиной!

Ник одевался не спеша, проверяя, чтобы каждая пуговица была застегнута, чтобы штаны сидели ровно. Яички все еще ныли, но боль стихла до переносимого дискомфорта. Тошнота прошла. Он заплел волосы в косичку и связал ее кожаным ремешком. После всего этого он лихо заломил на голове треуголку.

В конце концов, джентльмен должен предстать перед леди в лучшем виде, когда оказывает ей честь, которую она «заслужила». Довольный результатом, Николас напоследок обвел взглядом каюту. Он заправил койку и навел порядок на столе и на полках. В кувшине плескалась свежая вода, а с крючка свисало чистое полотенце.

Теперь ей не на что будет пожаловаться.

Ник отправился на нос корабля, где Хиггс и Ева о чем-то разгоряченно, но вполголоса беседовали. Он замер на несколько секунд, прислушиваясь, но не смог разобрать ни слова. Ева выглядела расстроенной и выбитой из колеи. Каждые несколько секунд она ударяла кулаком по перилам.

Мисс Апшелл пребывает в замешательстве. Это уже кое-что.

— Ах, вот вы где! — воскликнул Ник, выйдя из-за большого мотка каната. — Спасибо, мистер Хиггс. Будьте добры, смените мистера Татема у руля. Я подежурю до конца вашей вахты. Можете идти.

Хиггс элегантно отдал честь и развернулся на каблуках, и Нику показалось, что огромная пропасть, которая теперь зияла между ними, была всего лишь игрой его воображения.

— Но, капитан… — начала было Ева.

— Николас, — поправил он. — Думаю, что теперь нам уже не стоит возвращаться к формальностям, Ева. Тебе так не кажется?

Она отвернулась и оперлась обеими руками о планширь.

— Тем не менее я бы предпочла, чтобы мы их соблюдали.

— Ну, сегодня ночью я многое узнал о твоих предпочтениях! — Ник остановился у поручней рядом с Евой, повернувшись так, чтобы ему было видно, как лунный свет серебрит ее черты. — В таком случае, боюсь, тебе придется просто пережить это разочарование. Я буду называть тебя Ева и настаиваю, чтобы ты называла меня Николас.

— Такое обращение будет неуместным.

— Неуместным будет любое другое обращение. Как бы то ни было, мы уже не просто знакомые, которых свели вместе море и невезение. — Ник заметил, что у Евы дрожат руки. — Моя милая Ева, мы теперь близки, и чем скорее ты с этим примиришься, тем лучше будет для тебя.

— Хочешь сказать, тем лучше будет для тебя. — Ева сцепила руки, чтобы унять дрожь. — В конце концов, это будет означать, что ты получишь содержанку, которую можно иметь, когда вздумается.

Николас щелкнул языком, хотя Евина манера выражаться скорее забавляла, чем шокировала его.

— Разве я предлагал тебе стать моей содержанкой? — Он накрыл ее руки своими. Ее руки были холодными как лед. Ева отдернула их и скрестила под грудью. — Нет, я просто указал на очевидное. Прошлого не воротишь. Отрубишь — не приставишь.

— А мужчине гораздо легче воспользоваться женщиной, которую он уже погубил, и настоять на том, чтобы она сделалась его содержанкой, — прошипела Ева. — Какая удобная философия!

— Нет, это скорее констатация факта. — Николас широко улыбнулся ей. — Мы стали любовниками, Ева. Никакие формальные обращения этого не изменят. Но, как видно, ты таки подумываешь стать моей содержанкой, раз продолжаешь говорить об этом.

Ева занесла руку, чтобы ударить Ника, но тот перехватил ее и крепко сжал.

— По-моему, сегодня ночью было достаточно насилия, не правда ли? — тихо спросил Николас, неотрывно глядя в глаза Еве.

Ее взгляд потух, и она прикусила нижнюю губу.

— Мне жаль, если я причинила тебе боль, — проговорила Ева; на ее длинных ресницах дрожали слезы.

— А я — тебе.

«Откуда это взялось?» — опешил Николас.

Извинения — удел слабаков. Он всего лишь предложил Еве жить в роскоши и делить с ним наслаждение. За что он извиняется?

Николас прочистил горло.

— Насколько я понимаю, тебе нужна отдельная каюта.

— Мистер Хиггс счел ваш тайник возможным вариантом.