Император - Николай Романов

Он был не совсем прав.

Такие эксперименты профессор Комаров провел на той же «стреле», но ничего живого в результате на борту не осталось. Даже примитивных бактерий… Не помог и релаксатор. Разрыв гравитационных полей большой напряженности бесследно для биоматериала не прошел. Да и не только для биоматериала – «стрелу» и саму неплохо потрепало. Будто сквозь планетную атмосферу прошла на космической скорости и без силовой защиты…

– В общем, надо удирать, как это ни бьет по твоему самолюбию, Свистунов. – подытожил Приднепровский. – Впрочем, чтобы у тебя на душе стало легче, предлагаю все-таки нанести удар артиллерией по болтающемуся на околопланетной орбите эсминцу. От одного пса удирать проще, чем от двух. – Адмирал глянул на видеопласт СРЦ. – Тем более что он сам уже прет на рожон. Надеются задержать нас, пока не подоспеет фрегат. Безумцы! Но руки нам развязывают. Во всех смыслах!

Осетр хотел спросить, как же эсминец видит «Победоносца», если его сканеры не способны обнаружить неприятеля, но тут же понял, что эсминец наводится на цель вражеским фрегатом.

– Что ж, оставим о себе хотя бы такую память! – рявкнул Свистунов. – Экипаж, к бою!

Между тем государственный деятель в Осетровой душе окончательно победил «росомаху».

И Осетр задал себе вопрос: не решится ли Бедросо на объявление войны после такого конфликта?

Ответа не нашлось.

Дьявол его сайентологическую душу знает! Вернее, Ксену!

– Давайте-ка удалимся с мостика, господа, – сказал он адмиралу и каперангу. – Имеется у нас время на небольшое совещание?

Свистунов снова глянул на видеопласт СРЦ.

– Имеется, но только на очень короткое.

– Я вас надолго не задержу.

Каперанг кивнул:

– Экипаж, ждать дальнейших приказаний!

Быстренько перебрались в каюту Свистунова – она была ближе к центральной рубке.

– Послушайте, друзья мои, – сказал Осетр. – Зачем нам все-таки бой? Ведь эсминец не сможет причинить «Победоносцу» ни малейшего вреда! С нашей-то системой безопасности!

Флотские оторопело посмотрели на него.

– Это что же? – воскликнул Свистунов. – Удирать даже от эсминца?!. Ваше императорское величество…

Осетр посмотрел на них проникновенным взглядом:

– Поверьте мне, господа… Мне самому крайне унизительна эта ситуация. Я ведь «росомаха», а «росомахи» не привыкли бегать от противника ни при каких условиях. Но если есть хоть малейшая возможность избежать столкновения, надо ее использовать. Не время еще нам начинать большую войну. В общем, это приказ! Не пассажира, а верховного главнокомандующего. И если кто-нибудь против, я прикажу арестовать его прямо сейчас.

Господа офицеры переглянулись. Поняли всю серьезность императорской речи. И сдались на милость победителя.

Бегство прошло удачно.

Пушки эсминца, сумевшего, благодаря информации, поступающей с борта мерканского фрегата, все-таки перехватить невидимого противника и приблизиться на дистанцию поражения, как ни старались, так и не смогли пробить кокон Фогеля, окружающий «Святого Георгия Победоносца».

Наверное, вражеские офицеры вдоволь поскабрезничали по поводу трусости командиров спасающегося бегством корабля, но на сей раз, в виду чрезвычайных обстоятельств, Осетр это проглотил без проблем. А уж адмирал с каперангом, пусть скрипя зубами, – и подавно.

А затем тихоходный эсминец безнадежно отстал.

Фрегат противника гнался за «Победоносцем», выжимая из собственного энергетического сердца все, на что был способен – а способен он оказался на многое, – но расстояние между ним и беглецом сокращалось слишком медленно, чтобы можно было рассчитывать на успех.

Когда служба астрогации «Победоносца» уже заканчивала расчет уводящего прыжка, на мостик доложили, что освобожденная пленница вот-вот придет в себя. Осетр в сопровождении Константина Сибирских немедленно отправился в медицинский отсек.

Графиня Шувалова к тому времени уже оказалась на ногах и, стоя в центре сверкающего белизной помещения, встретила гостей со страхом во взгляде.

– Кто вы, господа? – спросила она по-меркански. – Где я нахожусь? Это госпиталь? Что со мной случилось?

Пальцы ее рук судорожно стискивали воротник ночной рубашки.

Осетр хотел крикнуть: «Мама! Это же я, Миркин!»

Но не крикнул. И не потому, что рядом находился посторонний человек. Просто он вовремя сообразил, что в нынешней ситуации неизбежное потрясение вряд ли пойдет ей на пользу.

– Не волнуйтесь, сударыня, все в полном порядке, – сказал он по-росски. – Вы находитесь у друзей. Мы направляемся домой, в пределы Росской империи. Все ваши беды закончились.

Она прямо-таки стекла на стул. Будто медуза…

– Не может быть! Вы меня не обманываете?

«Как я могу тебя обманывать, мама! – хотел крикнуть Осетр. – Это же я, Миркин! Наконец-то я отыскал тебя!»

– Нет, сударыня! Какой смысл мне вас обманывать!

– Внимание! Майора Любавина просят немедленно прибыть на мостик! – рявкнул говорильник голосом Приднепровского. – Внимание! Майора Любавина просят немедленно прибыть на мостик!

Судьба не давала возможности сыну поговорить с матерью. Ничего не поделаешь, надо идти…

Осетр кивнул Сибирских, передавая гостью на попечение главного медика, и вернулся в центральную рубку.

– Все готово к прыжку, ваше императорское величество! – доложил Свистунов. – Враг по-прежнему далеко в кильватере. За время погони астрогаторы успели рассчитать туннель, уводящий к Новому Санкт-Петербургу, и ничто уже не может помешать нам скрыться. Как только войдем в туннель, взорвем пространственную бомбу, и вход закроется. Жду вашего приказа.

Пол закачался под ногами – фрегат тряхнуло.

– Господин капитан первого ранга! – крикнул со своего места дежурный специалист системы разведки и целеуказания. – По азимуту девяносто появились еще две цели. Класса фрегат и истребителеносец. Дистанция десять астрономических единиц. Направляются в нашу сторону.

– Вот и перехватчики, – сказал Приднепровский. – Гончих за нашим хвостом прибавляется!

Истребители были единственными кораблями, которые могли помешать «Победоносцу» уйти в гиперпространство. Их скорость втрое превышала скорость фрегата.

Свистунов несколько секунд изучал данные на видеопласте СРЦ.

– Не успеете, псы! – сказал он потом. – Даже если нейтралины надорвете, все равно не успеете!.. Однако надо торопиться! – Он повернулся к старпому. – Немедленно объявить на борту риманову готовность!

«Вот и новый термин у флотских появился», – подумал Осетр.