Чужих не жалко - Евгения Горская

– Встречался пару раз, – насторожился Иван. – А что?

– С друзьями его контачишь?

– Не темни! – усмехнулся Иван. – Почему спросил про Ковалева?

– Бутылка коньяка!

– Идет.

– Яд, которым твоего дружка траванули, мелькал лет шесть назад. Соратника Ковалева тогда похожим ядом прикончили.

– Точно.

Эту историю Иван помнил. Он тогда только начинал профессионально заниматься журналистикой, и то дело было первым, которое он неплохо освещал.

Группа националистов во главе с Артемом Ковалевым тогда пыталась создать партию. Последователей у них было немного, откровенных нациков мало кто поддерживал, но были и такие, кто им искренне симпатизировал – в основном неучи и неудачники. Это тогда Иван первым отметил, за что навлек на себя такую нелюбовь со стороны партийных сторонников, что некоторое время старался по вечерам из дома не выходить.

Разговоры о партии прекратились, когда одного из соратников Ковалева поймали на распространении наркотиков. Доказательства были убойными, сам Ковалев от соратника немедленно отмежевался, но нехороший шлейф остался.

Тогда же произошло и убийство одного из соратников Ковалева. Убитый тоже был связан с наркоторговлей и, кроме брезгливости, у Ивана ничего не вызывал.

Убийцу нашли сразу, он оказался отцом парня, погибшего незадолго до этого от передоза.

– Тогда все так же было. Яд влили в бутылку. Только вино было похуже.

– Подожди, – Иван поудобнее перехватил трубку. – Убийца вышел уже?

– Умер в тюрьме пару лет назад.

– Яд идентичный?

– Не совсем. Но компоненты примерно те же. Убойная отрава, не хуже старого доброго мышьячка. Бьет без промаха. Осужденный утверждал, что получил его сам, но верится в это с трудом.

– Яд можно получить в домашних условиях?

– Ну конечно, – усмехнулась трубка. – Это же не «новичок». Но специальное образование надо иметь. Про образование я не сам придумал, умные люди подсказали.

– Подскажи адресок, – попросил Иван.

– Приставучий ты! Ну ладно, так и быть…

Семья наркомана жила в ближайшем Подмосковье.

– Спасибо за информацию, – искренне поблагодарил Иван.

– Коньяк!

– Не забуду, не бойся.

Иван снова положил телефон на стол, покачался в кресле.

Совсем недавно о Ковалеве вспоминал Степа.

Иван снова потянулся к телефону.

* * *

Лиля продолжала быть обиженной и несчастной.

Это напоминало время, когда умирала Ольга, а Игорю приходилось уговаривать Лилю. Перед ней он тогда чувствовал себя виноватым больше, чем перед женой.

Он успел забыть то противное чувство вины. Сейчас вспомнил.

– Прости, Лилечка, – попросил он.

– Теперь всегда так будет, да? – она посмотрела на Игоря несчастными глазами.

Выносить это было выше его сил.

– Как так?

– Ты прекрасно понимаешь, как! Ты!.. Ты говоришь мне гадости! Ты не обращаешь на меня внимания!

– Я только и делаю, что обращаю на тебя внимание. Лилечка, мне жаль, что я тебя расстроил. Ну что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

– Ты меня не любишь!

– Нет, Лиля, – покачал головой Игорь. – Я тебя люблю.

Она была единственным человеком на свете, страдания которого он ощущал, как свои собственные.

Он мог заниматься своими делами, только когда знал, что с ней все в порядке.

Игорь криво усмехнулся.

Ни Оля, ни Лена его своими страданиями не донимали. Ольга умирала, а подбадривала его. У Лены болела любимая бабушка, а она Игорю об этом даже не говорила.

– Я тебя очень люблю, Лиля.

Если бы она была щенком, его можно было бы просто усыпить. И щенок бы не мучился, и Игорь.

Он не переживет, если Лиля попадет в тюрьму.

Он обязан избавить ее от страданий.

Зазвонил телефон, Игорь с недоумением посмотрел на экран. Он меньше всего ожидал звонка тещиной приятельницы Надежды Тихоновны.

– Прости, Игорь, что беспокою, – сразу извинилась женщина.

– Вы меня не побеспокоили, – заверил он.

– Полиция что-нибудь установила?

– Насколько я знаю, нет.

– Игорь, ты не мог бы дать мне телефон родственников художника?

Пальцы сжали трубку так, что побелели.

Ему показалось, что комната наполняется мерзким туманом. Он полз из углов, подступал, а Игорь не представлял, как избавить Лилю от страданий.

Он потряс головой.

Он не спросил, зачем тещиной подруге это нужно. Он не идиот, понимал, что она была единственным человеком, который по-настоящему любил Лену. Нет, еще был какой-то Костя.

Она любила Лену и хотела знать, кто убил ее девочку.

А на Игоря не надеялась.

– У меня есть телефон его бывшей жены.

Интуиция подсказывала, что дать тещиной подруге телефон журналиста опаснее, чем связать ее с бывшей женой Станиславой.

– Продиктуй, пожалуйста.

– Сейчас сброшу эсэмэской.

– Спасибо, Игорь.

Рука, держащая телефон, вспотела. Он протер экран тыльной стороной ладони.

– Кто это? – недовольно спросила Лиля.

– Бывшая тещина подруга.

Лиля с недоумением широко открыла глаза.

Тещей давно считалась ее мать.

– Подруга Лениной бабушки.

– Игорь, что происходит?! – это Лиля спросила шепотом. – У тебя теперь тайная жизнь? Ты ездишь к художнику, тебе звонят какие-то бабы…

– У меня убили дочь, – напомнил он.

– Теперь всегда так будет, да? – почему-то она продолжала шептать. – Мне больше нет места в твоей жизни?

– Твое место в моей жизни центральное.

– Замолчи! – она взвизгнула, Игорь поморщился. – У тебя убили дочь, да! Но это не значит, что можно ломать нашу жизнь!

– Лиля, перестань, прошу тебя!

– Я должна перестать?! Я?!

– Чего ты хочешь? – устало спросил Игорь.

Она не ответила. Всхлипнула.

– У меня тяжелый период, но он пройдет, – пообещал Игорь.

Лиля открыла рот, как будто хотела что-то сказать. Не сказала, молча вышла из комнаты.

Надо было думать и действовать, но мешала навалившаяся тяжелая усталость.