Принцесса ветра и мести - Алиса Джукич

Она вроде бы и оправдывалась, но интуиция подсказывала, что заставить нас делить кровать не что иное, как грамотно продуманный план. Королева невинно заправила розовый локон за ухо и продолжила: – Уверена, вы придете в восторг от интерьера своих почивален. Артур и Бриэль смогут по достоинству оценить комнату в стиле барокко, а ты и твоя прекрасная невеста полюбуетесь на изящество золотых лепнин.

Пуговица, которую я до этого незаметно крутила на рукаве платья, оторвалась. Смущение улетучилось, и во мне вновь вскипело возмущение.

– Бывшая невеста, – поправила я, сжав в кулаке отлетевший бриллиант.

Лилиан ухмыльнулась, и на мгновение мне показалось, будто маленькие рожки на ее голове дернулись.

– Безусловно! И как я могла забыть эту маленькую деталь? – обругала себя королева и театрально вздохнула. – Не смею вас больше задерживать и с нетерпением жду нашей встречи за ужином. – С этими словами Лилиан щелкнула пальцами, и ее стройное тело окутал вихрь из песка и драгоценных камней.

Интерьер гостиной показался мне излишне вычурным. Все горизонтальные поверхности занимали многочисленные вазы и статуэтки, а гобелены на стенах были настолько пестрыми, что рябило в глазах. Огромный камин, каждый вензелек которого покрывал аметист, странно смотрелся с желтыми портьерами. Красиво и одновременно отталкивающе.

Заметив мои уныло опущенные плечи, Артур легонько коснулся моей руки.

– Если хочешь, я могу жить с тобой, – аккуратно предложил он, с нежностью поглядывая на то, как его возлюбленная придирчиво рассматривает кисточки на шторах.

В общей комнате имелось еще две двери, и каждая вела в отдельные покои.

Я мельком покосилась на Неблагого Короля. Войдя в гостиную, он не торопился занимать отведенную нам комнату, полностью предоставив выбор мне. Подсознательно я понимала, что, если решу изгнать его на неудобный расписной диван в гостиной, Эллин не станет мне перечить.

Оказаться в интимной обстановке с бывшим возлюбленным весьма не хотелось. И причина крылась вовсе не в страхе пред ним или обиде за предательство, а в до крика болезненных воспоминаниях, что порождала его близость.

– Не стоит, Артур, считай это предсвадебным отпуском. – Я потрепала каштановые кудри брата и натянуто улыбнулась в тщетной попытке продемонстрировать, что у меня все под контролем.

Бриэль радостно взвизгнула, воодушевившись тем, что ей не придется делить покои с братом и бросать возлюбленного. Думаю, на эти ночи у принцессы имелись вполне определенные планы, в которые вряд ли вписывылась занудная болтовня с Эллином.

Ледяные глаза Неблагого Короля странно вспыхнули, однако на лице осталось бесстрастное выражение. С первых дней нашего знакомства он мастерски умел прятаться за непроницаемой маской безразличия ко всему происходящему. Обогнув диван, он открыл дверь и заглянул в пестрящую богатством комнату.

– Там есть софа, я переночую на ней, – заключил Эллин и только тогда прошел внутрь.

Глава 17. Сад воспоминаний

Кровать была настолько огромной, что, сидя на краю, я ощущала себя ребенком, посягнувшим на родительскую постель.

Эллин стянул с себя камзол и бросил его на спинку изогнутой софы. Немеркнущее солнце выхватывало золото, которого в нашей комнате имелось с лихвой. По бежевым стенам плыли радуги и прыгали солнечные зайчики, и я зачарованно любовалась их танцем.

В покоях находился общий гардероб, в котором с одной стороны красовались легкие желто-оранжевые и персиковые платья, а с другой висели строгие мужские рубашки. Еще одна дверь вела в выполненную из меди и все того же золота купальню. Я ненадолго заглянула туда, чтобы привести в порядок волосы и освежить лицо.

Долгое молчание между нами словно наэлектризовывало пространство. Я перевела любопытный взгляд со стен на похрустывающего пальцами Эллина. Он сидел на софе и делал вид, будто увлечен тем же самым буйством красок, что и я.

– Мне известно о Ванессе.

Мой смущенный голос разорвал тишину и пронесся по комнате, словно смертельная стрела. Не знаю, что именно заставило меня заговорить о погибшей дочери торговца. Возможно, я надеялась, что Эллин раскроет мне недостающую часть истории злополучной ночи, которая отняла так много жизней.

Он вздрогнул и крепко зажмурился, словно я бросила в него змею. Впрочем, проявление боли длилось лишь пару мгновений, Эллин моргнул, и в ледяных глазах вновь застыла пустота.

Неблагой Король упорно молчал, и моя надежда на получение ответов быстро испарилась.

– Извини, мне не стоило затевать этот разговор.

Встав с кровати, я прошлепала босыми ногами к комоду. Дернула медную ручку ящика и выудила из него бриллиантовые сережки, которые подходили к моему новому наряду из золотого шелка.

– Несс была замечательной. Особенной, – с нежностью признался Эллин. Слегка подавшись вперед, он сел так, чтобы сцепленные в замок руки оказались между колен.

– Ты любил ее? – И вновь я не смогла удержать язык за зубами, выдав ревностные опасения, что кроме Саманты он увлекался и другими девушками.

– Помимо любви есть и другие, не менее значимые чувства, ваше высочество. Мы разделяли крепкую дружбу. Жаль, что я не мог никому о ней рассказать. Ванесса стала для меня чистым светом, островком надежды в море вечного хаоса жизни. – Лед в его глазах тронулся, обнажив приглушенный блеск тоски.

– Но ведь твоя мать была дочерью торговца, и это не помешало ей войти в королевский круг, – с недоумением заметила я, застегивая бриллиантовую серьгу.

– Да, но Несс была другой. Ее никогда не интересовали власть и сопряженные с ней проблемы. Она была выше политических интриг, а я не хотел насильно втягивать ее в дворцовую грязь.

– Поэтому ты сблизился с Самантой. – Если мои умозаключения удивили Эллина, то вида он не подал, только его широкая бровь взметнулась вверх. – После ухода Ванессы ты нуждался в поддержке. Какие бы события ни определили твой выбор так жестоко расправиться с собственным народом, предполагаю, что клеймо убийцы – это тяжелая ноша.

Хоть пыталась казаться невозмутимой, но пальцы, подносящие вторую серьгу к уху, предательски дрожали, и я отложила украшение обратно на комод.

Эллин выпрямился и резко встал с софы. С невероятной скоростью, присущей высшему фейцу, он приблизился и протянул руку к моему лицу.

Мой пульс взволнованно участился, дыхание сбилось. Король наклонился, чтобы коснуться моей щеки костяшками пальцев, а я в поисках поддержки дрожащего тела оперлась рукой на комод. Острый угол сережки проткнул мою ладонь насквозь. Тело прошила боль настолько жгучая, что мне пришлось стиснуть зубы. Однако дело было не в злосчастном украшении, пустившем мою кровь. Боль исходила от сердца, которое рвалось на части, словно его тянули в разные стороны. Пророчество вселяло в меня страх, но самая большая рана саднила из-за трагического конца матери