Главная роль 4 - Павел Смолин

человеческого рода, а получили двойное мошенничество. Неужели и в остальных вольерах совсем не те, кто должен?

Гюнтер моментально пропотел — тут не самодержавие, но «мошенничество» это же статья, и недовольство принцессы надежно отсечет возможность просто дать взятку кому надо — и низко поклонился:

— Простите, Ваше Высочество! Я немедленно распоряжусь подать иск против англичан, которые продали мне подделку! Прошу вас о милосердии и клянусь — в остальных вольерах самые настоящие аборигены племен…

Перечислял он с минуту — большой тут «зоопарк».

— Достаточно, херр Гюнтер, — оборвал я. — Тирии-сан, встаньте, — побратился к японцу.

Надо было раньше «поднять», но чего уж теперь.

— Простите, Ваше Императорское Высочество! — продолжил он лежать. — Я совсем неподобающе одет, и прошу у вас возможности сохранить остатки чести, не оскорбляя вашего взгляда своей наготой!

Понимаю.

— Коля, возьми у калмыков одеяло, — велел я казаку и выдал пять рублей.

С избытком. Казак кивнул и пошел к индейцам менять бумажку на ткань — эх, традиции! — а в херре Гюнтере заиграло жлобство:

— Приношу свои глубочайшие извинения, Ваше Императорское Высочество. Одеяла и прочий реквизит, включая набедренные повязки, являются собственностью зоопарка.

— Коля, калмыку денег не давай, заплати этому, — с демонстративно скучной миной и тоном кивнул я на фашиста.

А как еще этого барона назвать?

Не менее демонстративно потеряв к Гюнтеру интерес, я рассказал Маргарите историю пленения Рюдзо. Прибыло одеяло, казак очень грубо воткнул ассигнацию в нагрудный карман Гюнтера — на том самом мы таких баронов вертели! — и, укутав японца в одеяло, мы угостили его остатками булочек и порасспрашивали. Вопросы задавала Марго, я — переводил. Так-то интересный человек, адепт антропологии, который ищет корни происхождения японского народа. Рабочая гипотеза — японцы образовались в результате смешения культур и крови из Индонезии и материковых соседей.

— Ваше Императорское Высочество, когда все закончится, я бы хотел ненадолго отправиться домой. Могу ли я после этого отправиться в Николаевскую губернию, дабы исследовать происхождение манчжуров и монголов? — спросил он то, что мне совсем не по рангу, но в свете случившего приемлемо — сильно перенервничал.

— Мы всегда рады видеть на наших землях японских друзей, — улыбнулся я. — Прошу вас прислать мне вашу работу, когда она будет готова. В нашей Империи проживает много монголов и с недавних времен манчжур, и издать книгу об их истории я считаю полезным.

Неплохая прогулка получилась — тут ведь тоже есть журналюги, и уже завтра по Европе прокатится очередная информационная волна: русский цесаревич и его невеста спасли японского ученого из рабства!

Глава 22

Поленья уютно трещали в камине, кресла не менее уютно вторили им скрипом кожи, легкое вино в бокалах играло бликами, а ароматный дым сигар дополнял в высшей степени приятную атмосферу. И нет, стоящее в полуденном положении солнце за окном ничуть не портило картины. Третий день в Берлине, и только сейчас, после Большого Торжественного обеда со всей немецкой и частично мировой верхушкой нам с Вильгельмом удалось осесть в его апартаментах для нормального разговора. Большая карта мира на стене присутствует — для наглядности.

— Англичане очень давно рулят нашим миром, — отхлебнув оказавшегося на удивление невкусным вина, я решил не размениваться на капризы и продолжил. — Я называю это «однополярным миром». Одним из первых положить этому конец пытался Наполеон. Павел I, мой предок, считал союз с Наполеоном хорошей идеей, ибо обладал неплохими навыками стратегического планирования. Увы, его подвел недостаток видения тактического, причем направленного на собственный ближний круг — за попытку вылезти из-под английского каблука его убили.

— Способен ли кто-то из твоего окружения это повторить? — не без сочувствия спросил Вильгельм.

Все мы тут в тени дворцового переворота ходим. Кроме англичан — им нормально, система сдержек и противовесов давно выстроена, а на королевскую семью завязано благосостояние множества старых родов.

— Способен — нет, но я очень надеюсь на попытки, — ухмыльнулся я. — Предстоит некоторая чистка государственного аппарата. Кое-кто фрондирует, но дальше этого дело не пойдет. К переориентации внешней политики, как бы странно в свете ничем необоснованной любви ко Франции не прозвучало, готовы все, иначе я бы досюда и не доехал.

Ерунда — просто хроноаборигены очень медленно плетут паутину интриг, потому что бытие в эти времена вообще неспешное. Убить целого цесаревича, даже при наличии доступа к телу, чисто физически-то не проблема, но все нюансы заключаются в предварительной работе. Какие-то такие мысли, полагаю, витают в буйных головушках, и еще больше их витает в головах по ту сторону Ла-Манша, но в единый, пригодный к осуществлению заговор, они созреют далеко не сразу. К тому же в процессе я вольно или невольно буду перетягивать заговорщиков на свою сторону — перспективами, разговорами и личной харизмой.

Как минимум молодое поколение аристократии за меня — я очень много авансов им надавал, а еще они чувствуют солидарность и общую оживленную атмосферу в Империи. Ну приятно же, когда будущий монарх такой гиперактивный и классный! Стоп — не усыпляем собственную бдительность.

— У англичан много денег, — заметил Вильгельм. — Много шпионов, много связей. Сейчас они присматриваются к тебе, кузен, но, если ты слишком часто станешь их кусать, моя сестра рискует остаться вдовой.

Просто охренеть — он же мне открытым текстом расписывает, насколько все понимает. Такая вот нынче в мире геополитика — улыбаемся, обмениваемся светскими комплиментами, чисто по-родственному ездим друг к дружке в гости, но это лишь красивая ширма, прячущая истинное положение дел. Впрочем, личную безопасность монарха и критически важных для отстаивания национальных интересов людей обеспечить гораздо проще, чем подавляющую доминацию в системах ПВО и ПРО, которые позволят обмениваться ядерными ударами в плюс себе. Вот во времена СССР я бы вообще загреметь не хотел — сложно, несмотря на совсем другой технологический и промышленный уровень. Сложно даже несмотря на кажущуюся сплоченность элит — знаю, с каким треском погрязшие в догматике и не желающие реформировать страну старики проиграли Холодную войну. Да, молодое поколение номенклатуры было гораздо хуже, но надо смотреть правде в глаза — гонка с Западом была проиграна задолго до Горбачева.

— Риск есть, — кивнул я. — Но выбор у меня предельно простой: либо я сохраняю статус-кво и готовлюсь к войне с тобою, австрияками и турками, либо договорюсь с тобой, и тогда мы будем воевать спиной к спине против