Мальтийский крест. Том 1. Полет валькирий - Василий Звягинцев

С Чекменёвым и Уваровым, впрочем, там не случилось больше ничего сверх того, что уже произошло, но и этого на сегодня было достаточно.

Валерий, чувствуя себя достаточно раскованно (насколько так можно выразиться применительно к данным обстоятельствам), пытался даже слегка иронизировать над начальником.

— Всё ж таки народные поговорки пригодны на любой случай жизни, — философически начал он.

— Это ты к чему?

— Ну, как же. Сказано ведь: «Кому суждено быть повешенным…» Вот и со мной так. Решили вы меня напрочь от большой политики изолировать, к ведомостям на штаны и портянки приставить, а оно вон как обернулось. Дальше уж некуда. Небось в роли министра иностранных дел и то бы дальше от неё оказался…

Чекменёв мрачно засопел носом. Может, камешек под раненую ногу подвернулся, и боль его пронзила. А может, и нет.

— Я и сам, не поверишь, всё время об этом думаю. Куда ни сунься — обязательно ты подвернёшься. Сидел бы, наверное, в своём Термезе, о четвёртой звёздочке мечтал — всем бы лучше было. Слушай, давай присядем, ещё перекурим.

— Что, плохо?

— Нет, терпимо, просто ниже колена всё как деревянное. И подташнивает.

— Может, химия так на вас действует, а может — ещё и контузия имеет место. Здорово бахнуло, как живы остались — сам удивляюсь.

Сели на подходящий выступ в стене, достали сигареты.

— Если бы твои девки Ибрагима не утащили, лучше бы сейчас было или хуже? — задал вполне риторический вопрос Игорь Викторович.

— Сие, увы, за пределами «круга наших понятий», — ответил словами Козьмы Пруткова подполковник. — В тот момент никто не знал, что через минуту будет. С этой позиции увод главного фигуранта — решение несомненно правильное. А вот если мы до места доберёмся благополучно, то есть живыми, можно будет и задуматься. Под рукой его, конечно, иметь предпочтительнее.

— Дай-ка ещё твою фляжку… Не думай, со мной всё в порядке, просто мозги прочистить надо. И расскажи мне про этих девчат в подробностях. Нам сейчас спешить особо некуда. Если последняя наша позиция врагу известна, пусть её накроют лучше без нас, чем с нами.

— Здраво, — согласился Уваров. — Одного я в толк не возьму — с какой стороны у нас такая мощная протечка образовалась. По всем канонам мы чётко всё обеспечили. И режим секретности, и прикрытие…

— Никакой загадки, — Чекменёв протянул товарищу фляжку. — Уж это я со всех сторон обмозговал. Что там со стороны Катранджи сконструировалось — ему и разбираться. У него контрразведка помощнее нашей будет, поскольку работает во всемирном масштабе, давно и в основном не за жалованье и звёздочки, а под страхом смерти и за очень большие деньги.

— Знаем, слышали, — усмехнулся Валерий, — а сегодня даже и видели…

— Не гоношись. На войне всякое бывает. И два снаряда в ту же воронку попадают, и даже три, как сегодня. Война к научным теориям отношения не имеет. Сто раз имел возможность убедиться.

— Я тоже, — согласился Уваров. — Одна Берендеевка чего стоит! Учёным там точно делать нечего…

— Смотря каким учёным, — возразил генерал, которому три глотка виски помогли лучше, чем штатные противошоковые средства. — Маштакова взять, и дружков неразлучных, Ляхова с Бубновым. Так давай «за баб» лучше. Кто такие, откуда взялись, почему вводил в операцию, меня не предупредив?

— Вы лучше предыдущую фразу закончите, Игорь Викторович, раз начали. Глядишь, половина вопросов отпадёт автоматически…

Ох, не в том сейчас состоянии и положении был Чекменёв, чтобы поставить по стойке «смирно» зарвавшегося мальчишку, за год проскочившего от поручика до подполковника и чересчур о себе возомнившего. А стоило бы. Но, как сказано, не то состояние и не тот момент. И он ведь снова прав, как это ни поперёк горла.

— Да, я закончу. С нашей стороны все концы сходятся в губернское жандармское управление. Начальник там новый, недавно нами поставленный, в его адрес подозрений никаких…

— Если только его не перекупили сразу по прибытии. Бывали случаи.

— Я сказал — исключено! — жёстко повторил Чекменёв, ибо генерал-майор Закатов был утверждён в должности после полной проверки на верископе и предателем, тем более — по финансовым мотивам, не мог быть в принципе. Но Уварову знать это ни к чему. Несмотря на то что сам он такой же «питомец» программы.

— А вот его заместители, начальники охранных отделений — те да. И куплены могут быть, и «за идею» против нас работать. Уцелеем — каждого, кто хоть какое понятие о нашем деле имел, наизнанку вывернем. Давай про девочек.

— Долго будет. Предлагаю всё же продолжить движение. Не может быть, чтобы и эта явка была провалена. Ну не может, и всё. Чем хотите поручусь…

— Тогда пошли. — Генералу сейчас больше всего хотелось оказаться в надёжной квартире, заняться своей раной всерьёз, а потом просто полежать. Здесь ему долго изображать крепость тела и духа не удастся. Зацепило его сильнее, чем поначалу показалось. И контузия точно есть: тошнит, и звон в ушах не проходит.

Через несколько десятков шагов они очутились в довольно обширном зале, своеобразном коммуникационном узле, в котором сходилось до десятка штреков, и высоких, двухметровых, и таких, что идти по ним можно, только согнувшись в три погибели. Здесь в своё время обнаружился мощный пласт известняка, и его начали пилить во всех направлениях. Потому что всего в полусотне метров по горизонтали и на двадцать — по вертикали начиналось строительство целой улицы многоэтажных домов. Выгода от столь близкого расположения объектов и источника стройматериала была очевидна, совсем не то что возить камень на телегах за несколько вёрст. Вот и потрудились во второй половине позапрошлого века камнерезы под самым центром города, как жуки-древоточцы в корабельной обшивке.

Уваров сверился с планом. Всё верно. Из этого коридора они вышли, три следующих, против часовой стрелки, им не нужны, по крайней мере — сейчас. А вот четвёртый — то самое. И рунический значок над правым верхним углом проёма имеется.

— Сюда, Игорь Викторович…

Пыль на полу лежала двухсантиметровым слоем. И никаких на ней следов. Явно, что после Ресовского иных посетителей здесь не бывало лет пять, а то и больше.

Стены сочились водяными каплями, из которых по прошествии положенного времени образуются сталактиты и сталагмиты.

Потолок резко начал понижаться, и последние двадцать метров они уже ползли на коленях. Чекменёв тащил за собой совсем онемевшую ногу и временами постанывал, против воли. Если Валерий ошибся, обратно выбираться сил едва ли хватит. Да нет, конечно, хватит! На сколько нужно, настолько и хватит, но уж как не хочется!

Наконец уперлись в глухую стенку. Отчего-то рабочие дальше не пошли. Видно, заказ выполнили.

— Теперь ещё одно, последнее усилье… — сказал Уваров, доставая несолидный на вид, но необычайных качеств нож. — А вы пока отдохните. Тут ещё пара глотков, — протянул он генералу фляжку, — и покурите…