Чужие в Кремле. Чего от них ждать? - Владимир Бушин

В беде не сробеет — спасет,

Коня на скаку остановит,

В горящую избу войдет…

Эта изба ныне — наша Родина, а в беде весь народ.

В ужасе, бледнея и суча ножками, слушали или читали эти слова, брошенные на весь мир, и лысеющие и волосатые кремлевские недомерки. Можно вообразить, как слушали русскую красавицу Наталью и Вы, Жириновский.

А вторая особа, которую почему-то не арестовали, не посадили до суда, как полагается, в одну камеру с уже посаженными подружками по грабежу страны, а оставили в ее 13-комнатной квартире-корабле, похожей на «Титаник», за которую она заплатила 30 миллионов, нажитых в поте лица своего под одним одеялом с <вырезано цензурой>, — эта стерва только и сказала в те же дни: «Отпустите меня под залог в 15 миллионов».

Но откуда у нее такие деньги, если в квартире при обыске нашли только три миллиона, а все имущество описано и арестовано? Не рассчитывает ли она на помощь горлопанов и хамов, прохвостов и клеветников, нажившихся на клевете и лакействе перед властью?

Ваш поединок с Владимиром Бортко, Жириновский, очень напоминает заочный поединок этих двух женщин. Бортко с гордостью и любовью говорил о величии и красоте Советской России, а Вы охаивали ее и скулили: «Отпустите меня под залог…» За Бортко проголосовали почти 70 тысяч телезрителей, а Вы получили свои 15. Или больше? Стыд природы…

2012 г.

Очередная похабная выходка Жириновского по отношению к журналистке Стелле Дубовицкой вызвала бурю в самых разных инстанциях, вдруг пробудила жажду справедливости у многих известных и не очень лиц. Едва ли буря разразилась бы, если бы не ряд обстоятельств отягчающего свойства. Во-первых, извержение наглости произошло не в какой-нибудь забегаловке или бардаке, посещаемых юристами и их детьми, а в стенах самого высокого государственного учреждения — в Думе, да еще и в день пленарного заседания. Во-вторых, это случилось 18 апреля, в страстную пятницу, и сопровождалось оголтелым богохульством. Наконец, Дубовицкая оказалась беременной и после принудительного просмотра сеанса психопатского припадка оказалась в больнице.

И вот, толкая друг друга, ринулись правдолюбы, справедливцы и гуманисты в поисках наиболее сурового, но законного наказания хама. При этом некоторые полностью цитировали, тиражировали смрадную его непотребщину. Тут выступила и сама газета «Россия сегодня», где работает С. Дубовицкая, и прокукарекал кто-то в Общественной палате, и комиссия Думы по этике объявилась, и персонально пробурчал что-то гневное Нарышкин, председатель Думы, и президентский Совет по правам человека аукнулся, и адвокат Кучерена проснулся, и протоиерей Чаплин тут как тут оказался…

И какую же достойную меру наказания они предлагали? Одни — лишить хама на месяц права выступать в Думе. Другие возражали: нет, это слишком жестоко, это равносильно высшей мере, Жирик не выдержит, лучше пусть просто извинится. Третьи считали достаточным обсудить в комиссии по этике и указать или поставить в угол на два часа. А протоиерей Чаплин и вовсе предложил ограничиться покаянием. Да еще сопроводил свое предложение комплиментом невежде и богохульнику: он-де человек умный и поймет, что поступил нехорошо. И только врач-психиатр Михаил Виноградов сказал, что если государственный муж спятил, то «можно ставить вопрос об освобождении его от депутатских обязанностей», а потом отправить в психушку; а если он только придуривается, то надо упечь мужа на шесть лет строгого режима. Разумно, однако странно, что никому в голову не пришло возмутиться теми молодыми людьми, которые присутствовали при этом припадке, но никто не посмел для начала с морально-оздоровительной целью врезать хаму по роже.

Веские основания думать, что у Жириновского крыша поехала давным-давно, дает не только его нападение на беременную женщину, но хотя бы и то, что буквально на другой день он явился на заседание Государственного совета и там — на Государственном совете в присутствии президента — заявил, что он потомок Наполеона. Да это же классическое давно известное доказательство полоумия! Правда, с одной стороны, оно как бы смягчено: классические психи прямо утверждают: «Я — Наполеон!», а тут — лишь потомок. Но с другой стороны, доказательство усилено: Жириновский назвал себя потомком не только корсиканца Наполеона, но еще и еврея Эйнштейна. Наконец, доказательству полоумия дает особую убедительность то, что ведь он объявил себя потомком великих людей не за интимной рюмкой водки с Новодворской, которая завтра объявит себе Клеопатрой или потомком Аспазии, а публично, да еще как — на Государственном совете! Надо было тотчас вызвать санитаров с носилками и смирительной рубахой с длинными рукавами и отправить сбесившуюся бациллу в психушку, но никто и не ворохнулся. Слушали, улыбались, словно перед ними выступал юморист пошиба Задорнова… И вы хотите, чтобы даже после этого кто-то уважал ваш Государственный совет?..

* * *

Если кому мало и этой сцены, могу привести еще одно доказательство. Однажды Жириновский, прочитав какую-то мою статью, где были не шибко ласковые слова о нем, прислал мне письмо, в котором уверял, что я его не так понял, что я вообще не понимаю его нежную благородную душу, так страдающую «за русских, за бедных». Он предлагал встретиться в любое удобное для меня время в любом удобном для меня месте, поговорить, рассеять недоразумения и установить прочное творческое сотрудничество. Вы подумайте, злобный, малограмотный тупой еврейский антисоветчик, маскарадно-базарный полковник предлагал мне, русскому коммунисту, фронтовику, сотрудничество! Разве это не беспробудное полоумие!

А что же было дальше? Он все-таки извинился перед Дубовицкой. Но как! Через два дня, узнав, что она в больнице, заявил по телевидению, что «немножко грубо поговорил с девушкой. Я ей доношу(?) извинение и вообще всем, кого я мог обидеть». Мог, но, пожалуй, не обидел. Это не извинение, а новое хамство. Во-первых, Дубовицкая не девушка, а беременная женщина и завтра, дай Бог, будет матерью. И надо не «я ей», а примерно так: «Я, замшелый местечковый подонок Жириновский, прошу и умоляю вас, Стелла (допустим) Александровна, принять мои нижайшие извинения за учиненную мной выходку орангутанга. Позвольте пожелать благополучных родов вам и доброго здоровья вашему дитяти. Если же вы не соблаговолите принять мои извинения, я сдам депутатский мандат, верну всю депутатскую зарплату за двадцать лет, поеду в Славянск и буду там искать героической смерти на баррикадах».

И тут нельзя не удивиться вот чему. Во-первых, никто из правдолюбов не упомянул даже, что Жириновский не депутат-новобранец, что он в Думе с первого созыва, т. е. вот уже дольше двадцати лет, и мог бы научиться хотя бы парламентскому поведению. Во-вторых, все выступали так, словно выходка по отношению к Дубовицкой — это какой-то срыв, случайность, первый приступ. Никто не посмел сказать, что Жириновский, выставляя на посмешище высший орган власти, все эти двадцать лет учиняет склоки, драки, дебоши, все время лжет и клевещет, издевается над кем и над чем хочет — от коммунистов до православной веры. Одно время коммунисты вроде бы что-то бормотали в свою защиту, давали отпор, но уже давно он их приструнил. И вот вместо того чтобы заткнуть это хайло, его на позорище всей страны избирают заместителем председателя Думы, т. е. вводит в первую пятерку лидеров страны. Почему? Да потому, что он нужен власти хотя бы для поношения коммунизма, Ленина, Сталина, всего Советского — поношения тупого, безграмотного, но иерихонски горластого. Власть то и дело твердит о необходимости единства народа, а сама вскармливает и спускает против народа вот таких блохастых бульдогов.