Психи - Энн Шеридан

черт возьми, эта девчонка? Я думал, ей сказали "десять минут”? — Роман рычит.

Чтож, блять.

17

Я протягиваю руку вперед и протискиваюсь через массивные двойные двери столовой только для того, чтобы все трое знаменитых повелителей секса уставились на меня в ответ.

Просто великолепно. Это будет дерьмовая буря.

Роман встает, его сжатые кулаки упираются в обеденный стол.

— Где, черт возьми, ты была? — он требует ответа. — Тебе дали десять минут, чтобы привести себя в презентабельный вид, и ты появляешься в таком виде?

Я тяжело сглатываю и опускаю взгляд на свое тело. Мои волосы в беспорядке и слегка вьются от полусухой сушки, которой я их только что подвергла, а платье задрано и перекручено на талии. Макияж вроде бы в порядке, по крайней мере, мне так показалось.

— Я…

— Нет, — говорит Роман, поднимая руку и прерывая мой ответ. — Я не хочу это слышать. Просто иди и встань в углу комнаты и постарайся не издавать ни звука. Он будет здесь с минуты на минуту, и если ты хочешь пережить следующий час, ты будешь держать свой чертов рот на замке. Не говори ни единого гребаного слова о том, что произошло прошлой ночью, и даже не думай вести себя как ребенок.

— Но…

Леви встает, его суровый взгляд прикован ко мне.

— СЕЙЧАС, — кричит он на всю комнату, указывая на тот самый угол, в которой он хочет, чтобы я встала.

Черт. Они сильно разозлились.

Я двигаю своей задницей через комнату, опустив голову, в то время как нервы продолжают трепетать по моему телу, их резкие предупреждения делают все намного хуже. Леви отслеживает каждый мой шаг, и только когда я отодвигаюсь как можно дальше от стола, он, наконец, садится обратно.

— Ты не смотришь на него. Ты не заговоришь с ним, пока к тебе не обратятся. Ты, блядь, даже дышать не будешь. Это понятно?

Я тяжело сглатываю и поднимаю голову, мои глаза сузились, глядя на него.

— Я вытерпела эту дерьмовую вечеринку прошлой ночью, надрывая задницу, пока ваши гости прикасались ко мне, плевали в меня и оскорбляли меня. Тогда вы позволили этой шлюхе взять от меня то, что она хотела. Она выставила меня на всеобщее обозрение, а вы, ублюдки, просто позволили этому случиться. Вы вынудили меня перейти на контрацепцию и мучили меня при каждом удобном случае. Я достаточно долго играла по вашим правилам, и с меня хватит. Я меняю правила. Итак, вот как это будет происходить. Вы предоставите мне хорошую комнату с отдельной ванной, одежду и все, что нужно девушке для комфортного существования, а взамен я буду хорошей маленькой рабыней и произведу впечатление на вашего папочку.

Маркус откидывается на спинку стула, потягивая что-то похожее на бурбон, и наблюдает, как Роман выходит из-за своего кресла и неспешно пересекает комнату. Мой взгляд останавливается на Романе, и с каждым его шагом гнев в его глазах становится только сильнее.

Он встает прямо передо мной и наклоняется, его мертвые глаза прикованы прямо к моим.

— Ты кончила под взглядами трех братьев ДеАнджелис на твою маленькую тугую киску. Я бы сказал, что ты была достаточно вознаграждена.

— Правда? — Спрашиваю я, более чем готовая поиграть с ним в его старые гребаные маленькие игры. — Было бы обидно, если бы я просто случайно проговорилась, что ты пригласил дорогую мачеху на свою вечеринку и позволил ей потакать твоей маленькой шлюшке. Я не уверена, что твоему отцу это очень понравилось бы.

Роман смеется.

— Давай, расскажи ему. Дай ему знать, что прошлой ночью она съела твою киску. Дай ему понять, что это к тебе она прикасалась и получала удовольствие. Я уверен, что он был бы рад услышать об этом.

Я тяжело сглатываю.

— Дайте мне мою гребаную комнату, иначе я скажу ему, что вы трое, придурки, планируете его свергнуть. Но если бы я ему это рассказала, думаю, вы все были бы мертвы, и мне не от чего было бы бежать. Черт возьми, такие важные решения мне предстоит принять.

Страх мелькает в его глазах всего на мгновение, прежде чем он маскирует его и подходит ко мне. Я прижимаюсь спиной к стене позади себя, когда его рука опускается на мою талию, его пальцы больно впиваются в мою кожу.

— Произнеси хоть слово о том, что ты только что услышала, и я вырву твой гребаный язык своими зубами.

Я сжимаю его запястье, и сильно толкаю, убирая его пальцы со своей талии. Я делаю шаг вперед, толкая его в грудь и отталкивая назад, мы оба знаем, что его угроза бесполезна, потому что в ту секунду, когда эти слова слетят с моих губ, они трое уже будут мертвы.

— Когда ты научишься, Роман? Я сражаюсь с огнем огнем и не предана никому, кроме себя. Дай мне, черт возьми, спальню с личной ванной, и даю тебе слово, я ни черта не скажу.

Он сжимает челюсть, и как только собирается ответить, дверь столовой широко распахивается, и в центре появляется Джованни ДеАнджелис.

Роман быстро отстраняется от меня и поворачивается лицом к отцу, его плечи расправляются, а подбородок приподнимается. Я обнаруживаю, что делаю шаг немного вправо, почти прячась за широкими плечами Романа, когда мой взгляд останавливается на человеке, который почти правил темной стороной мира последние тридцать лет.

Мои глаза расширяются, и я прикусываю язык, чтобы не ахнуть от ужаса просто находиться с ним в одной комнате. Его полностью черный костюм идеально подходит к его мертвым глазам. Золотые украшения свисают с каждого доступного участка кожи на его теле, в то время как старые шрамы покрывают его лицо. Этот человек прошел через всякое дерьмо, но теперь ясно, почему он — причина всеобщих кошмаров. Он излучает силу — холодную, жестокую и безжалостную, которой никогда не должен обладать ни один мужчина.

И подумать только, что я кончила на язык его новой жены всего несколько часов назад.

Маркус не утруждает себя тем, чтобы сесть прямо, просто поворачивает голову лицом к отцу, в то время как Леви встает, чтобы приветствовать его в комнате, хотя страх, отражающийся в его глазах, говорит мне, что с ним происходит что-то гораздо более глубокое.

Люди Джованни вливаются в комнату вокруг него, и я зачарованно наблюдаю, как они разбредаются по комнате, как будто Джованни нуждается в защите от своих собственных проклятых сыновей. Хотя я слышала истории, о которых шептались