Роман с героем - Виктор Степанычев

Отвлекая от мыслей, в кармане неожиданно завибрировала радиостанция.

– Чего вам надо, ублюдки! – со злостью бормотнул Станислав, бросил вниз сигарету и вырвал трубку из кармана. – Слушаю! Прием.

– Внимание! Прими информацию. Праздник откладывается на три часа. Как понял? Доложи. Прием.

– Понял, начало в тринадцать. Прием, – быстро по времени сориентировался Стас.

– Принял верно. Прием, – коротко откликнулся эфир.

– Задолбали, сволочи! – уже в полный голос зло бросил Станислав и добавил несколько емких и красочных фраз, характеризующих самого Славича, его людей, а также их близких и далеких предков по материнской линии.

Словно в ответ на его пламенное выступление где-то далеко внизу послышался лязг металла. Стас мгновенно прикусил язык и вслушался в шумы, а вернее – в тишину сумеречного воздушного столба, над которым он висел. Его слух мгновенно отсек звуки, доносившиеся извне, и сконцентрировался на шумах внутри трубы. Он недвижно сидел минуту, еще одну... Все бесполезно. Ни единый шорох не потревожил барабанные перепонки. Вероятно, ему просто послышался тот короткий лязг металла о металл. И, вполне возможно, его слух просто обманулся, на деле поймав отраженный от стен наружный металлический скрежет.

Станислав расслабился и глянул на наручные часы. До начала перенесенной церемонии более четырех часов. Ждать ему было не привыкать. К тому же и о материальном обеспечении голова не болела. Вода в объеме половины пластиковой бутылки, почти целая плитка шоколада, начатая пачка сигарет – что еще для счастья нужно? Только душевное спокойствие. Но с этим как раз дефицит, и когда он восполнится, неизвестно. Так что нужно терпеть и ждать.

Устроившись относительно удобнее на своем, уже изрезавшем все бока веревочном насесте, Стас опять погрузился в полудрему.

Правда, изображать сомнамбулу ему пришлось недолго. Прошло максимум пятнадцать минут его дремы, как слух уже вполне явственно уловил донесшийся снизу негромкий скрежет металла. Более того, Станислав был готов поклясться, что этот шум не что иное, как лязганье засова дверки, через которую он проник в трубу котельной.

Через секунду Стас уже стоял на ногах, тесно прижавшись к закопченной кирпичной кладке. Подхватив снайперскую винтовку, он практически бесшумно передернул затвор, загнав патрон в патронник. Направив дуло «КСВК» себе под ноги в полусумрак трубы, он застыл, ожидая продолжения.

Честно говоря, положение Станислава было аховое. Разглядеть его снизу в трубе не представляло сложности. А вот он не мог видеть, что творится внизу. Критичность ситуации заключалась еще и в том, что если сейчас там случайный человек, то он, без сомнения, поднимет тревогу и акция сорвется. Но и на это не стоит надеяться.

«Случайно сюда вряд ли кто забредет, – лихорадочно заметались мысли в голове Стаса. – Людям Славича в трубе делать нечего. Лишний риск им не нужен, Здравко уверен в моей полной подконтрольности. Может, это работники котельной? Весьма сомнительное совпадение. Явились с утра – и сразу в трубу... Неужели это служба безопасности премьера решила проверить близлежащие объекты? Но эти бравые ребята должны были прошерстить территорию заранее, а не непосредственно перед церемонией. Тогда кто кроме них может сюда явиться? Неужели провал? Меня сдали? Но кому это нужно? Меня же снимут первым выстрелом!..»

Неожиданно память, почти по теме, выдала информацию, над которой в другое время можно было посмеяться. Станислав где-то читал, что летчики времен Первой мировой войны летали на «Фарманах» и прочих «Ньюпортах», которые насквозь прошивали даже винтовочные пули. Так вот, для того, чтобы хоть как-то защитить себя, они подкладывали под сиденье летчика чугунные сковородки. Сейчас Стас мало чем отличался от героев-пилотов Первой империалистической. И высота его позиции примерно соответствовала высоте полета фанерно-перкалевого самолета начала прошлого века, и положение было не менее пиковое. Большим отличием было то, что с наличием сковородок в трубе котельной имелись определенные проблемы...

Прижавшись к кирпичной кладке со снайперской винтовкой, Станислав вслушивался в шорохи, доносившиеся снизу. Теперь уже можно было не предполагать, а утверждать, что внизу кто-то есть. Стас слышал шорохи и как будто бы даже чье-то дыхание. Указательный палец, лежавший на курке «КСВК», напрягся...

– Эй, Аладдин, ты здесь? – неожиданно ударил в уши Станислава незнакомый голос.

Стас с трудом удержался, чтобы не выстрелить вниз в трубу, настолько громким был звук. Ему даже показалось, что говоривший находится рядом с ним. Вероятно, так сработало эхо. Отразившись от стен, оно создал эффект мнимой близости человека, находившегося в основании трубы. Ну и, конечно, Станислав успел среагировать на Аладдина.

Крайнее напряжение сменилось искренним изумлением. Он даже не сумел сразу отреагировать на призыв.

– Так ты здесь, Аладдин? – вторично вопросил неизвестный.

– Чего надо? – коротко поинтересовался Стас.

– Тебя надо, – не менее лаконично доложил незнакомец. – Привет от Джинна.

– И ему здравствовать, – осторожно ответил Станислав. – А ты кто такой?

– Меня дядей Васей кличут. Слыхал о таком?

– Имел честь, – недовольно пробурчал Стас. – И что дальше, дядя Вася?

– А дальше, слезай со своей верхотуры. – В голосе человека, назвавшегося дядей Васей, прозвучало явное недовольство. – Дело есть неотложное.

– Не могу, у меня у самого дела тут... тоже неотложные и незавершенные, – отказался Станислав.

– Я тебе сказал, слазь, паскудник! Дела твои поганые на три часа отложены.

Трудно сказать, что больше подействовало на Станислава, осведомленность дяди Васи об отложенном времени акции или слово «паскудник». Как-то неожиданно прозвучало, можно сказать, по-отечески. Возможно, сработало и то, и другое. Ну, и еще нельзя было исключить положительного факта, что его не пытались снять с верхотуры пулей, как охотники тетерева. В том, что этот человек посланник генерала Веклемишева, можно было также не сомневаться. Практически никто, кроме них самих, не ведал об Аладдине и Джинне. Вадим Александрович неизвестно кому не доверится. Единственное, что было совершенно непонятно, как дядя Вася смог найти Стаса в этой трубе. Но так или иначе, а спускаться ему придется. Правда, ничего особенно он не терял. Как спустится, так и поднимется.

– Оружие брать? – невинно поинтересовался Станислав.

– Его только не хватало. Оставь, где лежало.

– Понял, спускаюсь, – принял окончательное решение Стас.

Он закрепил снайперскую винтовку карабинами к люльке и полез по скобам вниз. Правда, перед спуском, так, на всякий случай, проверил, хорошо ли вынимается из ножен на голени тесак...

Добравшись до основания трубы, Стас спрыгнул на чугунные колосники и огляделся в темноте. Ни в трубе, ни в лазе он никого не обнаружил. Похоже, его ждали снаружи. Скользнув по тесному проходу, он выбрался из люка в котельную. Первое, что он увидел, были ноги человека, без движения ничком лежащего напротив дверки под трубами. Чуть в стороне Станислав рассмотрел еще одного.