Пария - Грэхем Мастертон

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 99
Перейти на страницу:

Я огляделся. Казалось, остальные призраки также начали отступать. Две трети их уже отошло и исчезло. Неожиданно я почувствовал, что тяжесть, давившая мне на грудь, исчезла. Я неуверенно встал и пригладил спутанные волосы. Со страхом и неописуемым облегчением я смотрел, как призраки отлетают, отходят и с опущенными головами ковыляют вниз по травянистому склону. Наконец все они исчезли за воротами кладбища.

Осталась только Джейн, угасшая и невыразительная. Теперь она держалась поодаль и уже не пыталась поразить меня электрическим током. Ветер развевал ее волосы, белая одежда трепетала вокруг ее ног, но теперь я едва видел ее в темноте.

— Я потеряла тебя, Джон… Ты уже никогда не будешь моим…

— Почему? — мысленно, не вслух, спросил я ее.

— В Страну Мертвых ты можешь войти только как наследник… по вызову того из родных, кто умер как раз перед тобой… Есть такая сила, благодаря которой мертвые могут вызывать к себе живых. Наш сын умер в больнице… но уже после моей смерти, поэтому он и только он может вызвать тебя, чтобы ты присоединился к нам… Но он так и не родился, и его душа все еще пребывает в высшей сфере, сфере покоя. Он не может появиться тут, чтобы ввести тебя в Страну Мертвых…

Я не знал, что ей ответить. Я припомнил, какой она была раньше. Я напомнил себе, как она радовалась, узнав, что беременна. Если бы я только знал в тот день, когда доктор Розен позвонил мне, извещая, что я стану отцом… если бы я тогда знал, что однажды ночью мой сын спасет мне жизнь.

— Что теперь будет с тобой? — спросил я Джейн, на этот раз вслух.

Она съежилась еще больше.

— Теперь я должна буду навсегда остаться в Стране Мертвых, теперь я уже никогда не познаю покоя…

— Джейн, что я могу для тебя сделать? — закричал я. — Как я могу тебе помочь?

Наступило долгое молчание. Призрак Джейн замигал еще слабее и исчез. Осталась только дрожащая тень на фоне темных холмов.

Потом какой-то глубокий, булькающий голос, пародия на голос Джейн, сказал:

— Спаасиии кораабль.

— Корабль? Какой корабль? „Дэвид Дарк“? Скажи же мне! Я должен знать, что это значит!

Кооорррааабббль! — повторил голос едва внятно и еще больше растягивая буквы.

Я подождал еще, еще каких-то голосов и призраков, но казалось, что они наконец оставили меня в покое. Я повернул в сторону дома. Чувствовал я себя настолько измученным и угнетенным, как еще никогда в жизни.

Когда я дошел до вершины холма, то увидел перед домом машину „скорой помощи“ с мигающим красно-голубым светом. Я понесся тяжелой рысью и добежал до калитки как раз в то время, когда два санитара выносили на носилках Констанс Бедфорд. Уолтер Бедфорд шел за ними с ошеломленным выражением лица.

— Уолтер? — спросил я, задыхаясь. — Что случилось?

Уолтер смотрел, как санитары укладывают носилки в машину. Затем взял меня за руку и провел к капоту „скорой помощи“, за пределы слуха санитаров. Кроваво-красный отблеск то зажигался, то гас на его лице, попеременно уподобляя его то доктору Джекиллу, то мистеру Хайду.

— У нее же нет ничего серьезного, не так ли? — спросил я. — Ведь Джейн только разок дыхнула на нее или что-то в этом роде, и все?

Уолтер опустил голову.

— Не знаю, чем она дыхнула и как она это сделала, но, во всяком случае, это что-то было холоднее, чем жидкий азот. Минус двести градусов по Цельсию, как мне сказали.

— Ну и? — поторапливал я его, боясь даже догадаться, что могло произойти с Констанс.

— Ее глаза замерзли, — ответил Уолтер дрожащим голосом. — Буквально замерзли, закаменели и, конечно же, стали крайне хрупкими. Когда она прижала к ним руки, чтобы уменьшить боль, то они лопнули, как мыльные пузыри. Она потеряла глаза, Джон. Она слепа.

Я крепко обнял его рукой. Он трясся всем телом и вцепился в меня так, будто не мог держаться на ногах. Один из санитаров подошел к нам и сказал:

— Как хорошо, что вы пришли. Займитесь им. Он пережил черт знает какое потрясение.

— Что с его женой? Что…

Санитар пожал плечами.

— Мы сделали все, что было в наших силах. Но, похоже, носовая перегородка и вся передняя часть головы промерзли. Возможно, дошло до частичного повреждения мозга. Врачи выяснят все только после тщательного осмотра.

Уолтер задрожал.

— Вы не знаете, как это могло случиться? — спросил санитар. Наверняка же кто-нибудь поблизости от вас держит дома баллоны с жидким газом? Знаете, там, азот, кислород или что-то еще в таком же роде.

Я покачал головой.

— Никого такого не знаю. У меня в доме ничего подобного нет.

— Она всегда была такая ласковая и добрая, — прошелестел Уолтер. Она так сильно любила мать. Никогда не была холодной, безразличной. Никогда, никогда…

— Все будет хорошо, — повторил санитар, затем помог Уолтеру сесть в карету „скорой помощи“ через заднюю дверь. Он запер за ним дверцу, подошел ко мне и сказал:

— Это ваша теща, верно?

— Точно.

— Последите за стариком. Ему нужна ваша помощь.

— Вы думаете, что умрет?

Санитар поднял руку:

— Я не говорю, что она будет жить, и не говорю, что она умрет. Но всегда помогает, если у пациента есть воля к жизни, а у нее ее явно совершенно нет. Что-то связанное с ее дочерью, не знаю точно. Наверно, речь идет о вашей жене, нет?

— О моей бывшей жене. Она умерла месяц назад.

— Очень жаль, — сказал санитар. — Плохой год для вас, да?

20

Когда мы ехали в округ Дракут, на встречу со старым Дугласом Эвелитом, лило как из ведра. Небо затянула непроницаемая серость, напоминающей мокрую фланель, а дождь лил и лил, как будто и не собирался переставать, как будто в Массачусетсе никогда уже не засветит солнце.

Мы ехали втроем на моей машине — я, Эдвард и Форрест. Джимми Карлсен тоже хотел выбраться с нами, но его мать в последнюю секунду потребовала, чтобы он ехал в Кембридж и съел воскресный ленч со своими кузенами из Аризоны.

— Мать Джимми из тех мегер, которые не могут не настоять на своем, объяснил Форрест, когда мы уже отправились в путь.

— Каждая мать такова, — ответил Эдвард, и я с жалостью и сочувствием подумал о Констанс Бедфорд. Уолтер позвонил мне утром и сказал, что Констанс все еще находится в отделении интенсивной терапии и что врачи из Грейнитхед очень сдержанно оценивают ее шансы выжить. „Серьезные физические повреждения и психический шок“, так звучал диагноз.

Пока я еще не рассказал Эдварду и Форресту об ужасных событиях прошедшей ночи. Я хотел сначала сам их обдумать, а уж потом начинать о них дискутировать, особенно с кем-то, кто настроен так скептически, как Эдвард. Я собирался рассказать им все, рано или поздно, но сейчас я просто не мог сосредоточиться. Своим внутренним взором я видел напирающих призраков, открытые гробы и потрескавшиеся глазные яблоки. Я ничего из всего этого не понимал и не хотел в этом пытаться разобраться, чтобы не создать еще больших проблем для своих мозгов. Это было нечто значительно большее, чем „постпогребальная депрессия“ доктора Розена. Это был иной мир, иной способ существования, слишком могущественный и таинственный для способностей и возможностей врачей и психиатров. Если я хотел как-то помочь Джейн, Нийлу Манци или тем ищущим искупления душам, которые преследовали меня минувшей ночью, я должен был подробно познакомиться с этим иным миром, откинув всякие предубеждения и готовые выводы.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 99
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?