Ферма трупов - Патрисия Корнуэлл

— Вот те доктор, — объявила Дебора.

Высокий, слегка обрюзгший мужчина продолжал смотреть на меня. На вид ему было лет тридцать или немногим больше. Длинные черные волосы падали на глаза, нездорово бледная кожа как будто никогда не знала солнца. От него исходил запах застарелого бриолина, пота и алкоголя.

— Где взяла ее? — спросил он девочку.

Дети, лежавшие на матрасе, безучастно пялились в телевизор. Кроме него и одной-единственной лампочки, никаких других электроприборов мне заметить не удалось.

— Она тя искала, — ответила девчушка, и я с удивлением поняла, что передо мной Крид Линдси.

— Чё сюда привела? — В голосе Линдси не звучало ни испуга, ни волнения.

— У тя рука болит.

— Как вы порезались? — поинтересовалась я, открывая сумку.

— Об нож.

Я осмотрела палец — нож снял приличный кусок кожи.

— Наложить шов — не лучшее решение в такой ситуации, — заметила я. Из сумки я вынула местный антисептик, стерильный пластырь и медицинский клей на бензойной основе. — Когда это произошло?

— Днем, как пришел. Банку взрезал.

— Вы не помните, когда вам последний раз делали противостолбнячный укол?

— Не.

— Завтра обязательно нужно пойти и привиться. Я могла бы сама вас уколоть, но у меня нет с собой вакцины.

Под его взглядом я обошла весь дом, пытаясь отыскать бумажные полотенца. На кухне была только печка, топившаяся дровами, и рукомойник с ручным насосом. Кое-как ополоснув руки и стряхнув с них воду, я опустилась рядом с Кридом на колени и взяла в руки мускулистую заскорузлую ладонь с грязными обломанными ногтями.

— Будет немного больно, — предупредила я. — Я тут ничем помочь не смогу, так что если у вас есть свои средства — вперед.

Я выразительно посмотрела на кувшин. Линдси тоже взглянул на него, потом поднес ко рту и сделал глоток. Уж не знаю, что за пойло там было — кукурузный самогон или что-то другое, но на глазах у Крида выступили слезы. Я подождала, пока он глотнет еще, потом обработала рану и закрепила кожу с помощью клея и пластыря. Только когда я закончила, Линдси наконец расслабился. Я замотала палец обычным бинтом, пожалев, что не захватила эластичный.

— А где ваша мама? — спросила я Дебору, убирая упаковки из-под лекарств и иглу в сумку — контейнера для мусора в доме тоже не обнаружилось.

— В «Бургер Кинг».

— Она там работает?

Девочка кивнула. Один из малышей, поднявшись с матраса, переключил на другой канал.

— Вы — Крид Линдси? — спросила я своего пациента, стараясь не выдать своих эмоций.

— А чё? — прозвучало в ответ с тем же выговором, что и у девочки. Мне Линдси совсем не показался таким уж умственно неполноценным, каким его описывал лейтенант Мот.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Для чё?

— Я не считаю, что он как-то причастен к тому, что случилось с Эмили Стайнер. Но мне кажется, ему известно то, что поможет нам найти настоящего преступника.

Он снова потянулся к кувшину.

— Чё ему знать-то?

— Думаю, об этом надо спросить его самого, — ответила я. — По-моему, ему нравилась Эмили, а из-за того, что случилось, ему теперь очень плохо. А когда ему плохо, он сбегает ото всех, вот как сейчас, — особенно если боится, что ему грозит опасность.

Крид уставился на кувшин, слегка покручивая его в руке.

— У него об тот вечер с ней никаких дел не было.

— В тот вечер? — переспросила я. — Вы имеете в виду, когда она пропала?

— Он видал, как она шла с гитарой, притормозил «привет» сказать. Но больше никаких. Ни подвезти, ничё.

— А он предлагал ее подвезти?

— Не, не стал. Она б все одно не поехала.

— Почему вы думаете, что она бы не согласилась?

— Она его нисколь не любила. Нисколь не любила Крида, даром что он ей гостинцы носил. — Его нижняя губа задрожала.

— Мне говорили, что он очень хорошо к ней относился. Собирал для нее цветы. Дарил конфеты.

— Не, конфеты не. Она б все одно не взяла.

— Она не взяла бы у него конфет?

— Не взяла б. Даже своих любимых, какие у других брала.

— Коричные «бомбочки»?

— Рен Максвелл у меня на зубочистки их меняет. Я видал, как он сунул ей такую.

— А тем вечером она домой одна возвращалась?

— Одна.

— Где именно вы ее встретили?

— На дороге. От церкви, никак, в миле.

— Значит, она шла не по тропинке вдоль озера?

— Не, по дороге. Темно было.

— А другие дети из молодежного клуба?

— Те позадь шли — ну, которых я видал. Трое, может, четверо. Она быстро так идет и все плачет. Ну, я остановился — чё ж она плачет. А она все одно идет, ну я дальше и поехал. Потом все глядел за ней, как оно там дальше будет — может, стряслось чё.

— Почему вы так подумали?

— Дак плакала она.

— И вы провожали ее до самого дома?

— Угу.

— То есть вы знаете, где она живет?

— Чё ж не знать.

— И что случилось потом? — спросила я. Теперь я понимала, почему его разыскивает полиция. А услышь они то, что он рассказывал мне сейчас, их подозрения только укрепились бы.

— Видал, как она в дом вошла.

— А она вас видела?

— Не. Я фары не включал.

«О Господи!» — подумала я.

— Крид, вы понимаете, почему вами интересуется полиция?

Он опять взболтал свое пойло, глядя на него скошенными к переносице глазами — необычного светло-коричневого цвета с зеленоватыми крапинками.

— Я ничё плохого ей не делал, — ответил Крид, и я поняла, что он говорит правду.

— Вы просто следили за ней, потому что увидели, что она плачет, — сказала я. — А вам было небезразлично, что с ней.

— Увидал, что плачет, да. — Он еще глотнул из кувшина.

— Вы знаете то место, где ее нашли? Ну, где рыбак обнаружил ее тело?

— Знаю.

— Вы туда ходили?

Он ничего не ответил.

— Вы были там и оставили для нее леденцы. Уже после того, как она умерла.

— Туда много кто ходил. Всё смотрели. А ейная родительница туда не идет.

— Вы имеете в виду ее мать?

— Не идет она туда.

— Вас там кто-нибудь видел?

— Не.