Сыны Амарида - Дэвид Коу

- Кайлин, ты с ума сошла!

- Пусти меня! - Кайлин попыталась вырваться. - Я хочу найти маму и папу!

- Нет! Ты пойдешь домой!

Внезапно они перестали ругаться: с дальнего конца деревни донесся испуганный крик. И тут же луч кроваво-красного света рассек небо, шипя и извиваясь, как змея, и ударил в алтарь Арика. Потом была другая вспышка и третья - сквозь дерево и железо: пламя охватило лавки и кузницы Каэры. Снова раздались крики горожан, ушедших на встречу с магами, но в их голосах уже не было гнева - только отчаяние и боль. Это были предсмертные крики.

Девочки стояли, тесно прижавшись друг к другу. Небо словно ожило от огня, криков и убийственных потоков красного света. В какой-то момент они увидели большое крылатое создание, проносящееся над домами, замирающее и снова летящее с неземной грацией. Потом оно опять появилось - или это было другое, такое же. В любом случае, однако, оно не походило на тех птиц, каких им случалось видеть раньше.

Нахлынула первая волна жара, пахнущая горелым деревом и мясом. Мужчины и женщины, которые недавно так смело покинули дома, бежали назад с искаженными лицами и расширившимися от ужаса глазами. Кто-то в горящей одежде - неясно, мужчина или женщина, - шатаясь, брел вперед, потом упал рот его был распахнут в беззвучном крике. За ними с каким-то издевательским спокойствием и уверенностью шли три человека в длинных зеленых плащах с капюшонами. Кроваво-красные камни с наверший их посохов струили смертоносное пламя, пожирающее здания и людей. С ними были огромные птицы, черные, как ночь, с блестящими глазами, сияющими от огня и крови, которые то и дело бросались камнем вниз, впиваясь в людские шеи и спины острыми как бритва когтями.

Глядя на приближающуюся толпу и не в силах отвести взгляд от гибнущей Каэры, Кайлин увидела бегущих отца и мать. У отца в руке все еще был топор, из раны на виске текла кровь.

- Мама! - закричала Кайлин. - Папа!

Они заметили ее, и она шагнула к ним.

- Кайлин! - закричал отец. - Беги!

Они почти поравнялись с ней, и отец уже нагибался, чтобы подхватить дочку на руки, но тут одна из птиц бросилась сверху, как сокол, заметивший добычу. Кайлин услышала, как отец взвыл от боли - птица, впившись в шею, бросила его на землю.

- Нет! - закричала мать Кайлин, падая рядом на колени. - Дунстан! Нет!

Кайлин позвала мать, но больше времени не было. Один из магов, всего в нескольких шагах от того места, где мать стояла на коленях в луже отцовской крови, направил посох на Эдрике и, как показалось Кайлин, нажал большим пальцем на древко сразу под камнем. Из камня с треском вырвался луч красного света, бросил мать наземь и окутал ее пламенем - женщина даже крикнуть не успела. Кайлин снова закричала, и тут маг посмотрел прямо на нее. Капюшон был опущен, но в оранжевом свете ада, который когда-то был Каэрой, она увидела, что он бородат, с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами. Он чуть улыбнулся, потом поднял посох и снова нажал на древко.

Кайлин почувствовала жар - луч пронесся рядом с ее головой и отбросил Занну, как тряпичную куклу. Кайлин хотела оглянуться, хоть и знала, что ее подруга мертва, но маг, все еще улыбаясь, удержал ее взгляд. Ей отчаянно хотелось бежать, а лучше - подхватить отцовский топор и убить этого человека. Но вместо этого она почувствовала сильное головокружение и тяжесть в животе. Последним, кого она увидала, падая на землю и теряя сознание, был маг, уходящий, как будто ее и не было.

Когда Кайлин очнулась, огонь все еще пылал. Пахло дымом и горелой плотью. Но, кроме треска пламени, ничего не было слышно. Ни криков, ни голосов. Стараясь сосредоточиться, она почувствовала, что кто-то грубо поднял ее и посадил. Она смутно различила сидящего на корточках человека в зеленом одеянии, на плече у него было что-то большое и темное. Наконец она узнала бородатого мага и попыталась вырваться.

- Не торопись, малышка, - сказал человек, мерзко ухмыляясь. У него был странный акцент, Кайлин никогда такого не слышала.

Она хотела закричать, но он закрыл ей рот мозолистой рукой.

- Не ори, - приказал он и снова ухмыльнулся. - Впрочем, никто не услышит.

Значит, все умерли, подумала Кайлин и заплакала.

- Слушай меня, - сказал маг, убирая руку и придвинув лицо, - слушай внимательно: придут люди и найдут тебя. Они спросят, кто это сделал. Так вот, скажи им, что это были Сыны Амарида. Скажи, что мы больше не служим Тобин-Серу. Теперь Тобин-Сер служит нам. Понятно?

Кайлин молча плакала.

- Понятно?! - громко повторил он, встряхнув ее за плечи.

Кайлин кивнула.

- Хорошо.

Маг достал длинное черное перо и протянул ей. Она вспомнила о другом, голубом, которое все еще было в кармане, и о загаданном желании. Теперь ей хотелось умереть.

- Когда придут люди, - сказал маг, - отдай им это.

Чуть позже боль пронзила затылок Кайлин, и девочка провалилась в темноту.

Обогнув болото с запада и перейдя его, маги сознательно рисковали: так они сокращали путь по болоту, но обрекали себя на более долгий переход по лесу. На следующее утро они начали расплачиваться за свой выбор. Когда-то роскошный лес в юго-восточной части Тобин-Сера назывался Лесом Дуклеи. Благословленный Богиней Воды, он изобиловал родниками, ручьями и сверкающими водопадами; через него протекал Мориандрал, с трех сторон его окружали океан и пролив - лес составлял гордость страны. Это был центр торговли и резьбы по дереву - здесь произрастали ценнейшие породы деревьев и жили самые искусные мастера. Но так было до того, как Терон нашел своего первого ястреба в роще у Рольде и покинул дом, - молодой изгнанник, только что приобщившийся к тайнам Волшебной Силы, которую в те времена считали черной магией.

Все изменилось тысячу лет назад. Когда Неприкаянный дух Магистра вернулся в рощу, Лес Дуклеи стал страшным, гиблым местом. В течение пяти лет после смерти Терона люди из Рольде, которых он мучил безо всякой пощады, покинули свои дома. Еще через сто лет лес, занимавший всю землю южнее Болота, оказался покинут и заброшен. Роща Терона стала тем местом в Тобин-Сере, которого более всего боялись, название ее навевало мысли о смерти, и Лес Дуклеи стал Лесом Теней. Он не был ни величав, как Лес Тобина, ни ошеломляюще красив, как Лес Леоры, но был дик, как никакой другой. Веками нетронутый, он подвергался лишь воздействию времени. И вот теперь, при свете теплого летнего дня, он явно не желал принять магов, неумолимый, подобно морскому приливу.

Ничто в лесу не могло сравниться с миазмами болота, но и здесь было предостаточно трудностей и опасностей. Маги передвигались так медленно, что это сводило их с ума. Кустарник и лианы, обвивающие поваленные стволы, извилистые тропки, уводящие в темную чащу и исчезающие без следа, деревья, стоящие так близко, что протиснуться можно было только по одному, крайне затрудняли движение; даже на более открытых пространствах из-за сплетения корней и густого подлеска было невозможно скакать галопом. Джариду хотелось ехать рядом с Элайной, но он едва успевал править конем и лишь смутно осознавал присутствие парящей над головой Ишаллы. Элайна же была занята Сартолом: он чувствовал себя и выглядел явно лучше, но был еще слаб и неуверенно держался в седле.