Рабыня Смерти - Юлия Герман

— Хастааааррррррррскутрррис, — оглушил рыком похититель.

Двустворчатые высокие двери с изящным золотым рисунком слегка приоткрылись, позволив похитителю проскочить между ними до того, как дюжиңа иергонов снова намертво запечатали выход.

Не сбавляя темпа, похититель пробежал пустынный холл, приближаясь к главной лестнице. Один прыжок, и он оказался на следующем пролёте. Я не понимала, что происходит и куда этот демон тащит меня, как и не могла понять, почему его так легко выпустили из зала. Надеяться на счастливое для меня завершение этого безумного вечера не приходилось. Достаточно было взглянуть на крепкую широкую спину похитителя и его острые рога, как тревога с новой силой набухла внутри. Миновав центральную часть замка, он направился к подземелью. Никаких положительных эмоций воспоминания о моём пребывании там не вызывали. Вероятность того, что смогу избежать мучительных пыток, сводилась к ничтожному проценту. Так может лучше бы это сделал желтоглазый зверь, и любые мучения в толпе голодных демонов могли окончиться к этому моменту? Но если эта тварь начнет свои садистские игры один на один со мной, то вряд ли после этого захочется вновь обретать плоть и кровь.

Вбежав в подземелье, похититель двигался так быстро, что я не успевала проследить, в какой из коридоров он сворачивал. Со всей силы пнув ногой одну из дверей, он распахнул дверь темницы, одновременно закидывая меня внутрь. Встреча со стеной отозвалась звоном в голове. Не думая о боли, поползла в сторону, в наивной попытке спрятаться от похитителя. Темноту озарил яркий свет, ослепляя и лишая возможности видеть врага. Прикрывшись рукой от света, вжалась в угол, борясь с резью в глазах. Факелы на стенах полыхали, потрескивая от влаги, собравшейся каплями на потолке и стенах подземелья. Демон с грохотом захлопнул дверь, подскакивая ко мне. Εго зеленые глаза светили ярче факелов, излучая опасность. Οн взревел во всю мощь, закидывая голову назад. Я смотрела на него, не моргая, понимая, что сейчас мне некуда бежать. Но и добровольно сдаться на растерзание разъярённому чудовищу не могла. Не дожидаясь продолжения нашего знакомства, вскочила на ноги и кинулась к двери. Толкнула металл всем весом, но дверь оказалась заперта снаружи. За спиной стало подозрительно тихо. Похоже, пришло самое время попрощаться со своим телом. Чёрт, сколько оно успело вытерпеть за тот недолгий срок, что мы провели вместе?! Ну, уж нет. Без боя я не дамся. Сжав руки в кулаки, что есть силы, замолотила по двери.

— Выпустите меня! Выпустите! — по прошлому опыту понимала, насколько бессмысленны мои попытки, но где-то теплился затухающий уголёк надежды на спасение.

Демон приближался, я слышала его медленные шаги за спиной и заколотила ещё сильнее по металлу.

— Кто-нибудь. Спасите! Спасите! — звала на помощь там, где каждому плевать на других, а из ценностей была собственная шкура. Почувствовав его прямо за спиной, резко обернулась, встречаясь взглядом с похитителем. Не мигая, он следил за мной. Его ноздри широко раздувались, а грудь тяжело вздымалась. Зарычав, оскалился и замахнулся лапой. Сжалась, ожидая удара, но вместо этого услышала звук удара о металл. Распахнула глаза, не понимая в чем дело. Он по-прежнему тяжело дышал, не отрывая от меня взгляда. Серая кожа пошла светлыми венами, становясь снова темной и постепенно светлея, избавляя лицо монстра от всех жутких выступов. Рога и шипы втягивались внутрь, вместе с тем как сам монстр уменьшался в размерах. Ядовито зеленые глаза тускнели, постепенно становясь серо-зелеными. Знакомые до боли морщинки-лучики отдыхали в уголках глаз. Передо мной стоял Дор. Мой чёртов Проводник Дор! Я смотрела в его ставшие родными глаза, по-прежнему не прерывающие зрительного контакта, и не понимала, что, мать твою, здесь происходит.

— Сукин сын! — резко ударила его по плечу. — Сукин, — еще удар, — сын! Сукин, — удар по второму плечу, — мать твою, сын! — изо всех сил лупила его по мускулистым плечам. — Сукин сын! Ты, сукин сын! — повторяла снова и снова, отбивая костяшки пальцев о его тёплую кожу.

Проводник стоял молча, принимая мои смешные побои и слушая оскорбления, а я не могла остановиться, выплескивая на него весь скопившийся страх и ужас. Через какое-то время я уже не чувствовала рук, а по щекам текли предательские слёзы, выдающие истинные чувства. Дор схватил меня за плечи, притягивая к себе. Дернулась, стремясь выпорхнуть из его таких нужных объятий.

— Ч-ш-ш-ш, — сжал плечи, с силой прижимая и устраивая к себе на плечо мою голову. — Ч-ш-ш-ш, не плачь, детка, — гладил по голове.

Раздражение и злость за пережитый испуг не позволяли принять его утешение. Проскользила вверх ладонями по обнаженному торсу, упираясь в гладкую грудь, отталкивая от себя. Понимая, что он прижимается ко мне полностью обнаженным телом, почувствовала, как жар разливается по всему телу. Руки Блондина намертво прижали меня к своей груди.

— Тихо, тихо, — шептал, успокаивая меня.

Шлепнув его ещё несколько раз, прижималась к гладкой тёплой коже, ощущая горячий шёпот и необходимую поддержку, обмякла в его руках. Одиночество, постоянное напряжение и страх оступиться прорвались наружу, ручейками вытекая из глаз ему на плечо. Даже при жизни я практически не плакала, считала это бесполезным занятием, вызывающим лишь опухание и красноту глаз, головную боль и җалость к себе. Но в этот момент с каждой пролитой слезинкой и с каждым словом становилось легче. Будто вместе со слезами я избавлялась от боли, точившей меня изнутри.

Мягкие прикосновения Дора успокаивали, дарили необходимое тепло в моей страшной новой жизни. Отдавшись полностью эмоциям, обңяла его в ответ, впиваясь пальцами в его кожу. Бархатистая кожа горела под пальцами, вызывая нестерпимое желание исследовать её ладонями и чувствовать как можно сильнее. Запах, исходящий от Дора опьянял, даруя фальшивое впечатление нормальной жизни. С каждым мгновением, проведенным в его руках, страх отступал, сменяясь другим чувством, завладевающим сознанием также безраздельно, как и ужас. Я прижималась к его широкой груди сильнее, желая оказаться к нему настолько близко, как только это возможно. Дыхание Проводника стало тяжелее, а рука, гладившая голову, сползла к шее, смело разминая забитые мышцы. Вторая ладонь Блондина блуждала по спине, сильнее вдавливая в себя. Я задыхалась под его прикосновениями. Мне хотелось большего. Почувствовав вдавленную в живот внушительную эрекцию, поняла, что хочу всего, что он сможет мне дать. Внизу живота растекалось тепло, перерастая в невыносимый жар. Прижала губы к его плечу, вдыхая глубже запах. Набухшие соски царапали его грудь, требуя внимания. Не скрывая желаний, он тёрся твердым, как камень, членом о мой живот. Проводник провел рукой по шее, взяв меня за затылок и приподнимая моё лицо.

— Натворила ты дел, детка, — прошептал, накрывая своими губами мои. Его горячий язык проник мне в рот, сплетаясь с моим. Я набросилась на него, отдавая столько же страсти, сколько давал мне Проводник. Он исследовал языком мой рот, словно пытаясь проглотить меня всю. Каждое движение его губ зажигало огонь внутри, требующий спалить нас обоих. Дор прижал меня к двери, бессовестно исследуя руками тело. Он накрыл ладонями мою грудь, сжав между пальцами соски, а второй медленно спускался к бедрам, жадно сминая ягодицы. Я не задумывалась о происходящем, я просто хотела его, хотела, чтобы он вошел в мое тело и заставил почувствовать себя снова живой. Я блуждала ладонями по его спине, спускаясь вниз к крепким ягодицам, сжимая изо всех сил. Его губы освободили мои, спускаясь по шее и слизывая горячим языком грим. Откинула голову, предоставляя ему лучший доступ, трепеща от наслаждения. Блондин продолжал посасывать мою кожу, спускаясь к груди, посылая электрические разряды в самые чувственные части тела. Когда его губы накрыли сосок, застонала от удовольствия. Он схватил меня за талию, приподнимая вверх так, чтобы я обхватила ногами его бёдра.