Сага об орке. Начало - Игорь Чиркунов

Я подошел ближе, взял протянутый кубок. Интересно, темно-красное дерево было как будто пропитано лаком! И очень твердое!

— Такая посуда не горит и не гниет. Хоть сто лет в земле пролежит — и будет как новая!

— Я хотел было чтоб по краю серебром отделали, — заикнулся был Хельми, — но мастер меня отговорил.

— И правильно отговорил! — сверкнул глазами старик, — это ж ярра! Благородное дерево! Оно растет только в краях эльфов! Да оно само по себе стоит дороже чем серебро. Да еще с пропиткой! А ты хотел…

Мне показалось, что стой Хельми ближе, пастух залепил бы ему подзатыльник, как какому-нибудь нерадивому ученику.

— Прости Фроди.

— Ладно… — успокоил парня ухмыльнувшийся пастух, — ты ж не знал. Небось при дележе спихнули тебе как дешевку?

Он иронично подмигнул сконфуженному хольду.

— Да это даже в дележке не участвовало. Хаук только покосился, да сказал, что раз я из-за них головой рисковал, первым в башню сунувшись, то пусть так и быть, моими будут. Там на столе еще оловянные кубки и блюда были, вот за них чуть не передрались.

Фроди рассмеялся, утирая брызнувшие слезы рукой.

— Ох молодежь! Вам бы только чтоб из золота да серебра было. А по-настоящему ценных вещей и не видите. Ладно, — решительно махнул старик рукой, — по такому случаю пойдем, посидим за столом. Пошли Асгейр, — мотнул головой он мне.

Я вздохнул, уж очень хотелось посидеть, послушать походника, а не таскаться вверх-вниз по склону, но…

— Идите, я здесь закончу. По крайней мере воды натаскаю, — уточнил на всякий случай я. Доить пока не пробовал.

— Овцам тоже ведра четыре налей, и пока с них довольно, — не оборачиваясь, как бы промежду прочим кинул старик, приобнял парня, и они вдвоем пошагали к лагерю.

Перед тем, как взяться за ведра немного поразминался: наклоны вперед-назад-в стороны, скрутки. Повращал руками, разминая плечи. Ну что, с богом? Секунду подумав, скинул рубаху: ща все равно согреюсь, а вот пропотевшую рубаху потом стирать.

Благодаря моей «доброте», или желанию «прокачаться» ходок на сегодня оказалось целых пять. На последней я кажется останавливался каждые десять шагов. Наконец положив ведра несколько минут сидел на краю поилки и тупо смотрел в одну точку, несмотря на лезущие к воде овечьи морды. Встал, глянул в сторону землянки, есть хотелось основательно. Нет, есть еще одно дело, и с протяжным вздохом стал спускаться к воде чтоб ополоснуться.

Вернувшись в землянку, Фроди застал уже одного. Старик сидел погруженный мысли, чему-то тихонько улыбаясь.

— А, это ты… — поднял на меня взгляд, когда я сбежал по короткой лесенке.

— А где Хельми? — уточнил я.

— Ушел, — вздохнул старик. Помолчал немного, — хороший парень, уважительный. Вина вон мне принес, — показал глазами на стол.

Елы-палы! Я уж стал забывать их вид: на столе стояли две темнозеленые, слегка пузатые бутылки, приблизительно по литру каждая. У одной из горлышка наполовину торчала деревянная пробка.

— Это стекло, — пояснил старик, — ты такого поди и не видел?

Блин, ну что тут скажешь? Давя улыбку, покачал головой.

— Будешь? — он кивнул на бутылки, — это называется вино! — пояснил, — Мы мед или солод сбраживаем, а это виноградный сок… Виноград — это ягода такая, растет далеко на юге.

Эх, зеленокожий дед, ты ж думаешь, что я кроме меда, пива да кваса ничего и не пробовал? Рассказать, что ль тебе при случае, про другие напитки? Тут я поверь — знаток, уверен, ты и десятой части того, что я пил, даже не пробовал.

— Спасибо Фроди, воздержусь до вечера. Но если вечером останется, буду рад попробовать, что за штуку пьют люди.

— А мы вот с Хельми пригубили.

Пастух напоминал какого-нибудь деда из моей реальности, который тяпнул сутра стопарик, и ушел в воспоминания о былом.

— Он говорит, что и тебе подарок от Келды достался?

— Ага, — кивнул я, накладывая из общего котелка себе в миску каши, — полотенца подарила. Очень кстати, а то из усадьбы мне не передали.

— От Йоргена дождешься, держи суму шире, — пробормотал старик, — а Келде ты значит запал…

Я удивленно посмотрел на пастуха. Тот пояснил.

— У них с Гунаром девять лет как ни одного ребеночка. Как дочку родила, так и отрезало. Как ни стараются — никак не выходит. Келда каждый год дисам богатые подношения делает, пару лет назад они с Гунаром даже к вёльве ездили. Все без толку. — старик посмотрел на меня слегка осоловелым взглядом, продолжил со вздохом, — Видно прокляты Ингины дочки за что-то. Аса, бедняжка, та даже понести не смогла, так и сидит в девках.

— А я-то тут причем? — прочавкал я.

— Так ты ж Брана сын. Тому тоже не везло с детьми. Старшего Эдмунда медведь задрал, когда Бран в походе был. А через три года и второй сын, Ларс — ушел за хворостом, так его никто и не видел. Ярл тогда Брана даже на год дома оставил: нельзя в поход без наследника. Когда Хельга умерла родами, Бран взял Агот, да через четыре года утонули они с Бьярни, их четвертым сыном.

Ну да, хотел добавить, а третьего, Олафа убили уже вместе с отцом. Вот и выходит, что я пятый ребенок в несчастливой семье. И как выжил при таких раскладах?

— Вот Келда тебя и жалеет, — добавил старик.

— Ладно, Фроди, — я отодвинул миску, налил себе квасу. Надо бы завести моду на травяные настои, а то делается все холоднее, — давай миску, помою. Расскажи, как овец доить, а то я признаться еще не пробовал.

— Овец не доят, — все еще не выйдя из ступора произнес пастух, — иначе у них шерсть будет хуже. Йорген в этом году просто помешался на этой шерсти. — голос стал жестче, — Чего удумал, сыну, который еще ни в один поход не сходил корабль покупать! Понятно, что Сигмунду дренгиром идти не с руки, когда любой двадцатилетний хольд тебя шпынять будет, но что ж он до тридцатника тянул?

— Фроди, а коз доят?

Мне, честно говоря, хмельные стариковские разговоры начали поднадоедать. У меня, между прочим, на сегодня планы.

— Коз доят, — согласно мотнул гривой пастух, — но ты не переживай, — он поднялся, — я сейчас сам схожу, подою.

Но пошел не на выход, а полез в одну из кладовок, долго там рылся, я успел собрать посуду, и собирался уже идти мыть, как старик вновь появился.

— На, держи, — протянут мне моток. Тонкая, как леска нить! Старикан, дай я тебя расцелую! — Но смотри, — погрозил мне пальцем, — ты обещал! Я за тебя краснеть не хочу.

— Фроди, дорогой ты мой! Спасибо тебе огромное, — я прижал к груди обе ладони, — и не переживай, я чужих мест не трону! Кстати, а нет шнурка потолще? Мне на подборы.

— В кладовке посмотри, — пожевал губами старик и вышел на улицу.